Александр Ванярх - Перестройка

А Иван в свободное время занимался воспитанием сына. Все, что он имел — тепло души, ласку, любовь, — он отдавал Егорке. Оксана однажды даже высказала недовольство:

— Что-то ты, Ваня, после рождения сына поостыл ко мне, аль разонравилась? Так я вроде бы еще ничего, — и она, встав перед зеркалом, обтянув талию красивым халатиком и подбоченившись, игриво посмотрела на мужа. Но в это время, как всегда некстати, влетел Егорка, грязный, со всклокоченными волосами, он держал в руках черный самодельный пистолет и, еще не успев закрыть дверь, закричал:

— Папка, папка, смотри, вот дедушка Игнатий что мне подарил!

— Какой такой Игнатий? — спросила Оксана. — Ты глянь, на что ты похож, ну-ка раздевайся и в ванную! И спать уже давно пора!

— Подожди, мать, — остановил ее Иван и, встав перед сыном на колени, привлек его к себе и, внимательно посмотрев на пистолет, сказал: — Да, вещь! Я бы такой не сделал, вот тебе и Игнатий!

— Откуда вы выдрали какого-то Игнатия?

— Как откуда, в соседнем подъезде живет, в беседке, всегда сидит.

— А, это тот, с палочкой, еврей. Так его, по-моему, Ефим зовут.

— Ага, Ефим Игнатич. У тебя, Егорка, тоже дедушка есть, да еще какой! Дед, Виктор, большой такой великан.

— Как ты?

— Да нет, мне до него далеко, — говорил Иван, раздевая сына и уводя в ванную. Часы пробили два часа дня. Время дневного сна Егорки. Он, правда, с большой неохотой укладывался в постель и всегда просил Ивана или Оксану рассказывать ему сказки. Мать быстро выдохлась в повествовании, зато отец в этом преуспел. Вот и сейчас мальчишка захныкал, не желая после ванны ложиться спать.

— А я тебе сказку расскажу про твоего деда Егора.

— И его Егором звали, как меня?

— Да, как тебя, то есть тебя в честь его и назвали. Ну, давай, я тебя вот сюда уложу, мое золото, мое солнышко, — лаская и целуя сына, Иван укладывал в кроватку.

«Так вот куда ушла половина ласки моей, — подумала Оксана на Егорушку, — это даже очень хорошо». И она довольная и счастливая скрылась за дверью кухни.

— А кругом вековая тайга, деревья такие огромные, огромные, — рассказывал Иван, — горы такие высокие, высокие и все в ослепительно сверкающих снежных кристаллах, будто один громадный изумруд, отточенный невообразимыми гранями, лежит средь темно-зеленого простора и сверкает всеми цветами, словно посеребренные церковные купола, только без крестов, а внизу, веселым горным потоком, бежит и бежит себе небольшой ручеек и без конца рассказывает всякие смешные истории. И стоит только подойти к нему, сесть рядом, и польется сказка, одна лучше другой. И про белку, и про лисицу, и про зайца, а то и про горного красивого белого барана или про лося, всегда такого угрюмого и грозного, или про медведя, который любит полакомиться медом диких пчел, или, еще интереснее, про всякие кристаллы, маленькие и большие, которые спрятаны в недрах Саянских гор, и как они живут там и размножаются. Вот и жил там твой дедуля, Егор Исаев, много лет, ходил на охоту, собирал ягоды, кедровые орехи, иногда ходил далеко в горы, часто километров за десять, на речку, ловил там рыбу. Так и жил он среди этих сказочных просторов один одинешенек.

— А почему один? Скучно ведь без папы, мамы, без соседских мальчишек.

— Так у него была собака, кот, козы, голуби. Он с ними разговаривал, они ему помогали. Я к нему на лето приезжал, работал в огороде. Он мне часто сказку одну рассказывал, интересную такую, всегда спрашивал: рассказывал ли он про кристаллы. А я уже слышал ее много раз, но снова хотелось, и я говорил, что нет, не рассказывал, и тогда он закрывал глаза и говорил: «И открыл он люк в подвал подземный, и заискрились, засветились ослепительным светом кристаллы, самые разные, самые неповторимые». И что интересно, дедушка рассказывал всегда по-разному, всегда не так, как прежде.

— Расскажи мне про кристаллы, — уже полусонно лепетал мальчик. Но в самом начале сказки Егорка уснул. Иван, украдкой перекрестив его, прикрыл до шеи простыней и пошел к жене на кухню.

Исаев не был верующим, но как все пилоты-десантники, был суеверен. И запомнилось однажды сказанное Николаем Николаевичем: «Берешь ребенка из кроватки — скажи: Господи Иисусе, ложишь обратно — повтори то же самое, небось язык не отсохнет, а ребенок не испугается, не проснется, спокойненько будет спать.» И действительно, сколько раз Иван проделывал такое с Ваняткой, а вот теперь с Егоркой, и, казалось бы, простые слова, но как действовали! А крестить — это уже сам Исаев придумал, и ребенок спал хорошо и долго.

Подойдя к двери кухни, Иван услышал голос диктора: «Вы слушали выступление Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Сергеевича Горбачева». Оксана готовила обед.

— Ну что, уснул? Опять про деда рассказывал?

— И про деда тоже, что там Горбачев говорил? Наконец-то умного человека Генеральным поставили.

— Да, в него все наши женщины влюблены, умный и молодой.

— В армии восприняли его с воодушевлением, вот только с министром обороны явно не повезло, все ждали, что будет Ахромеев, умней его в войсках нет, и вдруг Язов.

— И кто такой Язов?

— А черт его знает, штабист какой-то, говорят, что на кадрах сидел.

— Даже интересно, Ваня, у тебя выходные появились, можно пойти погулять.

— А чего, может, пойдем?

Зазвонил телефон, подошла Оксана:

— Алло, слушаю, говорите громче, плохо слышно..., кого, кого? Да, да, можно. Ваня, тебя!

— Слушаю, Исаев... Кузнецов? Какой Кузнецов? Владимир Иванович, да как же можно, как это вы меня разыскали?! Вот здорово! Попов? Как же, помню! Начальник ДОСААФ? Ого! Привет ему!.. За дом? Так я же не знал, надо было срочно решать! А как вам позвонить? — Иван на секунду оторвался от телефона, — Оксана, записывай!.. Давайте, диктуйте. — Кузнецов продиктовал адрес и телефон.

— Да кто я, зампотех кадрированного батальона по ремонту автомобилей. Долго объяснять, так сложилось. Спасибо за звонок, рады будем встретиться, приезжайте. Как дети ваши?.. Уже женатые? Вот это да! А были совсем мальцы. Да, время летит. До свидания!... Вот это да! Ты представляешь, кто звонил? Внук Софьи Ивановны, Владимир, который был разведчиком в Англии, помнишь я рассказывал за золотые ботинки? Дом, говорит, зря продали, он бы его купил, а теперь татарки не продают — он туда ездил: что-то от меня хотел, но теперь, говорит не надо. Какое-то дело у него ко мне было очень важное.

— А Попов как там?

— Ты его помнишь?

— Конечно, хотя видела всего один раз. Видный человек, могучий.

— Да, это мой идеал, я у него столько почерпнул. Теперь он генерал-полковник. Начальник ДОССАФ СССР, — Иван обнял Оксану.

— Да ладно тебе, до вечера еще далеко.

— Далеко — не далеко, а нам Варвара еще нужна, ой как нужна!

— Старые мы уже для Варвары.