Александр Ванярх - Перестройка

— Не такие и старые.

— Одного надо воспитать, как следует!

— Ну конечно! Ты — как наседка от всех его защищаешь. Он мужик, должен уметь сам за себя постоять!

— Мужик, аж четыре года! Куда там!

— Мужик — с рождения мужик, и не порть сына!

— А кто ему: «мое золото», «мое солнышко» напевает!

— Одно другому не мешает, и то и другое нужно. А насчет Варвары подумай!

— Ну, вот сегодня ночью вместе и подумаем. А потом еще и Настеньку, а потом и Риту, — добавила Оксана,

— Ну и что, я не против, и еще Виктора.

Опять зазвонил телефон.

— Слушаю, Исаев..., так, так, что вы говорите, да я его на первое мая видел на демонстрации. Очень жаль, очень жаль, такой человек... и когда?

— Что там еще?

— Тимер-Булатов умер, сгорел в своей квартире, говорят, телевизор взорвался.

— Какой ужас, такой был человек! Они же только квартиру в Одессе получили. А где же Фаина была?

— Откуда я знаю, говорят — три дня назад похоронили. У них, по-моему, дочь и сын есть?

— Дочь в Ленинграде, замужем, а сын где-то служит, офицер. Дочка у них, по-моему, наркоманка, Фаина как-то проговорилась.

А через неделю приехала Фаина, попросила у Оксаны денег в займы, та — дала.

— Почему именно к нам приезжала? — спросил тогда Иван.

— Не знаю, сказала, что у вас, вроде, денежки водятся.

— Это уже плохо, может, кто пронюхал про золото?

— Да ты что! Откуда? Не может быть! Об этом знаем только мы трое.

— Что-то мне родители снится, к березкам бы съездить, давно не были.

— Да, уже почти два года прошло, надо съездить. Как они там?

Глава двадцатая

Следователь почти закончил расследование по факту смерти заведующего кафедрой тактики Одесского высшего военного артиллерийского училища, полковника Тимер-Булатова Виля Сабировича. Устно доложил нетерпеливому прокурору, что причина смерти — пожар в квартире, происшедший из-за короткого замыкания.

И вдруг еще совсем не старый капитан-следователь умирает. Его самого, жившего старым холостяком, находят через три дня соседи в его собственной квартире мертвым. Иссиня-черное лицо его ничего не выражало, только изо рта и ушей выступила кровь.

И вот прокурор вызывает молодого, только-что прибывшего из училища следователя, лейтенанта Ткаченко. Прокурор не знал, что Ткаченко вырос вместе с сыном Тимер-Булатова и, безусловно, отлично знал самого Виля Сабировича.

— Дело там ясное, не затягивайте, председатель исполкома звонил, торопил, все же ЧП в районе, — сказал полковник лейтенанту и передал папку с материалами расследования. Ткаченко целый день и последующий вечер изучал документы и натолкнулся на многие непонятные вещи.

Медэкспертиза была написана наспех, без подробного описания, несколько общих фраз заканчивались выводом: на теле видимых следов насилия не обнаружено, смерть наступила от удушья. Отсутствовали анализы, не было настоящих свидетельств, все были косвенные.

Лейтенант решил допросить соседей по квартире. Приехал в дом, где жил Тимер-Булатов, побеседовал с дворником, несколькими соседями, и вдруг — удача! В квартиру напротив только что приехала из отпуска пожилая женщина.

— Можно к вам зайти? — спросил лейтенант.

— А чего же, я только вот чемоданы поставлю и пожалуйста, да вы проходите прямо на кухню, там и поговорим. Так я вас слушаю, товарищ лейтенант, может чайку поставить?

— Да нет, я на минутку, вы наверно догадываетесь, по какому я вопросу?

— Пока нет, а чего гадать, вот вы и скажите.

— Я насчет Тимер-Булатова, вы знаете такого?

— А чего же, конечно! Виль Сабирович хороший товарищ, мы как-то раз с ним в Молдавию ездили, вот и на той неделе поедем.

— Вы что, ничего не знаете?

— А чего знать-то? — удивилась женщина.

— Так полковник-то умер!

— Да как же это так? Ведь две недели назад я видела его, ругался он со своей непутевой дочкой и зятем!

— А вы число случайно не помните?

— Чего ж не помню? Помню, я как раз в отпуск уезжала, вынесла чемоданы в коридор, а они выходят из квартиры Тимер-Булатова.

— Кто — «они»?

— Да как «кто»? Дочка его с зятем.

— Так дочь его в Ленинграде.

— Ага, в Ленинграде, она каждую неделю сюда наведывается, деньги у отца выуживает.

— И он давал?

— А как же, давал, а потом перестал, вот и скандалила.

— А больше никого с ними не было?

— Вначале нет, а потом, когда они вышли на улицу и стояли у подъезда, к ним от трамвайной остановки подошел этот, длинный такой, с кадыком, ну, говорят, что он сын председателя исполкома нашего района.

— Почему вы подумали, что он к ним шел?

— Да я его много раз с ними видела.

— А потом что было?

— Так я же на остановку пошла.

Лейтенант тщательно оформил показания.

— Я вас очень прошу, Мария Семеновна, дело серьезнейшее, никому о нашем разговоре. Если кто будет интересоваться: вы ничего не знаете. Вы единственная свидетельница. Если это не простая смерть, вас будут искать.

— А как же все-таки случилось?

— Сгорел он, в квартире пожар, и все такое, но может быть, что и не так. Будьте внимательны, а лучше, чтобы вы пару дней не выходили из квартиры, охранять мне вас нечем, а дело серьезное.

— Да что вы! Кому я нужна!

— Как знать, как знать.

Следователь, выходя из подъезда, как говорят, «лоб в лоб» столкнулся с длинным худым юношей, который, бесцеремонно оттолкнув лейтенанта, побежал по ступенькам лестницы.

Тимер-Буланов жил на первом этаже, и задержавшийся лейтенант услышал, как зазвонил звонок.

— Что-нибудь забыли?! — услышал он голос Марии Семеновны, потом сильный хлопок дверью и тишина.

Ткаченко молниеносно подбежал к двери и попробовал открыть — закрыто. Прислушался — тихо. Спрятавшись в темный уголок, лейтенант стал ждать. В квартире послышался шорох и дверь открылась. Из нее спокойно вышел молодой человек и, повернувшись к двери, сказал:

— Смотри, старуха, из под земли найдем, ты знаешь, — кто мой папа? Гляди!

Дверь захлопнулась, и длинный, засвистев, запрыгал вниз по ступенькам.

«Нагло ведет себя, уверенно, — подумал лейтенант, — скорее всего они и расправились с полковником».

А через три дня все завертелось. Из Ленинграда пришел ответ. Дочь Тимер-Булатова утверждает, что в Одессе не была и отца не видела. Прокурор был в ярости.

— Я же говорил вам, что дело выеденного яйца не стоит, у нас даже есть письменное заявление Фаины Салаховны, жены Тимер-Булатова, где она просит — уголовного дела не заводить, считать это несчастным случаем!

— Товарищ полковник, тут пахнет убийством, и если вы не дадите ход делу официально, мы сделаем частное расследование. Нужно вскрыть могилу, освидетельствовать труп, допросить дочь, зятя, сына председателя исполкома, а лучше, если их троих посадить в КПЗ.