Шарлотта Бронте - Секрет (сборник)

— Да вот, душа моя, — отвечал маркиз, — пришли известия, что ашанти собирают войска. Герцог по этому случаю считает необходимым увеличить численность своей армии. Несколько полков уже отправили в подкрепление, и в том числе девяносто шестой. Я как командир должен, разумеется, ехать тоже. Потому герцогиня Веллингтонская и приглашает тебя погостить — она по доброте своей считает, что в мое отсутствие тебе будет очень скучно и одиноко в замке Клайдсдейл. Надеюсь, ты примешь приглашение, душа моя?

— Конечно, — отвечала леди Эмили слабым голосом.

Сердце у нее сжалось при мысли о том, какую лживую роль она играет перед любящим, заботливым опекуном, с кем ей предстоит разлучиться, быть может, навеки.

Объявили ужин. После окончания трапезы леди Эмили, сославшись на небольшую головную боль, пожелала дяде спокойной ночи и с тяжелым сердцем удалилась к себе, в небольшую комнатку в западной башне. Заперев дверь, она села и задумалась о решительном шаге, который намеревалась предпринять. После долгих и глубоких размышлений она пришла к выводу, что перед нею всего два пути, а именно: подчиниться дяде, предав возлюбленного и сгубив на всю жизнь собственное счастье, или ослушаться маркиза, остаться верной Сен-Клеру и бежать с ним, как обещала.

Кто может ее винить, если, оказавшись пред таким выбором, она предпочла второй путь и решилась подвергнуться всем случайностям побега, чем в бездействии дожидаться бед, какими грозило промедление? Едва приняла она это решение, замковый колокол возвестил о наступлении рокового часа полуночи. В каждом ударе его, торжественном и звучном, взволнованному воображению леди Эмили чудился грозный глас, призывающий ее немедленно отправиться в путь. Когда затихло последнее глухое эхо, сменившись глубочайшей тишиной, леди Эмили вскочила с кресел, где сидела недвижно, как статуя, и закуталась в просторную накидку с капюшоном, какие в те времена часто носили витропольские дамы, — этот предмет одежды служил одновременно вуалью, шляпой и плащом.

В таком одеянии леди Эмили бесшумно выскользнула из комнаты и вместо парадной лестницы направила свои стопы к винтовой лесенке в башне. Лесенка вела в безлюдный зал, откуда сводчатая арка ворот выходила прямо в парк. Войдя тихонько в зал, беглянка заметила в лунном свете, струившемся сквозь решетки окон, темную фигуру человека у ворот, через которые нужно было пройти. Леди Эмили нельзя было назвать философом, и внезапная встреча сильно ее испугала, напомнив предание о злой фее, будто бы обитавшей здесь. Страхи ее, однако, вскоре развеялись — леди Эмили услышала позвякивание ключей под аккомпанемент ворчливого мужского голоса.

— Не пойму, — бормотало себе под нос видение. — Не пойму, с чего этот свинский фонарь погас; редкий случай, чтобы мне оказаться в этой собачьей дыре в полночь да без света. С последней пинты рука дрожит, и замочную скважину не найти никак…

Леди Эмили узнала в говорившем слугу, чьей обязанностью было запирать ворота замка, прежде чем отойти ко сну. Отчаянное положение внезапно подсказало верное средство, учитывая затуманенный рассудок подвыпившего человека. Плотнее завернувшись в плащ, леди Эмили вышла на середину зала и заговорила, как могла, властно:

— Смертный, повелеваю тебе, покинь жилище великой феи Ашеры!

Хитрость подействовала мгновенно. Слуга с криком ужаса уронил на пол ключи и кинулся бежать со всей скоростью, на какую способны были его ноги. Леди Эмили без помех отодвинула засов, и задуманный побег свершился. Легкой и стремительной поступью, словно выпущенная на волю лань, бросилась она через озаренную луной лужайку к назначенному месту встречи.

Холодный печальный ветер гулял под высокими каштанами, когда леди Эмили вступила под их раскидистые ветви, нетерпеливо поджидая возлюбленного. Неверный свет то струился сквозь просветы в листве, когда порыв ветра внезапно отклонял в сторону все ветви разом, то, когда ветер затихал и ветви возвращались в прежнее положение, разбрасывал по усыпанной листьями тропинке тысячи серебристых бликов среди переменчивых теней. Временами казалось, будто сотни привидений скользят меж могучих стволов и манят полупрозрачными руками, исчезая, как только подойдешь ближе. То и дело облачко вдруг набегало на луну, и тогда в непроглядной тьме поскрипывание ветвей, шелест листьев и дикое завывание ветра соединялись в единый тоскливый звук, от которого ужасом наполнилось бы и самое отважное сердце.

Полчаса леди Эмили медленно бродила под деревьями, дрожа на холодном ветру, то и дело останавливаясь и прислушиваясь — не раздадутся ли шаги? Наконец она услышала рокочущий звук, производимый как будто колесами кареты. Звук приближался, стал уже отчетливо слышен стук копыт, и вдруг все стихло. Прошло пять тревожных минут — кругом тишина. Леди Эмили напряженно прислушивалась. Она начала уж думать, что слух ее обманул, как вдруг шорох сухих листьев в темноте возвестил о чьем-то приближении. Леди Эмили узнала походку — никто, кроме Сен-Клера, не ступал так величаво и по-военному уверенно. Беглянка полетела стрелой, и в следующий миг лорд Рональд прижал ее к груди. После первых безмолвных приветствий он сказал приглушенно, еле слышно:

— Пойдем, любимая, нельзя терять ни секунды. Тишина и быстрота необходимы для нашей безопасности.

В конце аллеи их дожидался экипаж. Возлюбленный помог леди Эмили усесться и горячо пожал ручку, которой она опиралась на его ладонь, шепнув тем же приглушенным голосом, что будет следовать за каретой верхом.

— Хорошо, милорд, — прошептала Эмили, нежно отвечая на пожатие.

Он закрыл дверцу, вскочил на коня, стоявшего тут же, и приказал трогаться. Четыре колеса и шестерка лошадей умчали прекрасную беглянку прочь. Вскоре замок опекуна остался далеко позади.

Менее чем за час они одолели четыре мили пути, отделявшие их от Витрополя, проскакали по широким улицам города, тихим и пустынным в этот час, и оказались на большой дороге, что вела на север через обширный лес. После двух часов скачки сквозь густой мрак лесной чащи экипаж свернул с главного тракта на боковую тропу, что вилась среди тесно обступивших ее дубов и пальм, вязов и кедров. Ветви возносились ввысь, теряясь в полумраке, поддерживая темный полог ночи, словно листву, и ни единый луч не указывал дорогу запоздалому путнику.

Наконец, к большой радости леди Эмили, деревья стали редеть. Карета выехала на открытое пространство, где высилась в сиянии лунного света полуразрушенная башня. Ползучие растения увивали зубчатые стены, побеги плюща изящно оплели каменные проемы окон, в которых стекло давно уж осыпалось. Карета остановилась перед чугунными воротами мрачного здания. Леди Эмили содрогнулась.