Виктор Голявкин - Мой добрый папа

Сейчас папа в городе, что же делать! У нашего папы работа. Он не может всё время быть с нами. Приедет он только к вечеру. Я увижу издали поезд. Со всех ног я помчусь к калитке. Чтобы встретить его на дворе.

Я стою в винограднике. Скоро весь виноград поспеет, инжир поспеет, айва поспеет, гранаты поспеют… Я даже стих сочинил:

Солнце светит, и море сверкает,

И айва и инжир поспевает,

И растёт, и растёт виноград.

Как я рад! Как я рад! Как я рад!

Мама ищет меня по саду. Она держит за руку Бобу. Вы слышите? Мама зовёт меня.

Я иду маме навстречу.

Таким я не видел папу. И мама его не видала таким. Он шёл странной походкой, весь в пыли, а в портфеле, в руках и во всех карманах - не сразу мы поняли, что это!

- Это редиска, - сказал я.

- Редиска?!

Зачем папе столько редиски?

Тут было чему удивиться!

Мы стоим на веранде и смотрим на папу. Он нас тоже видит. Кричит нам:

- Я был на базаре!

Он очень весёлый. Машет портфелем. Редиска летит во все стороны.

Мой папа был пьяный.

Мы это с мамой увидели.

- Что это значит? - кричит ему мама.

А папа - он был таким весёлым! - прошёл весь двор, прямо к двери сарая, открыл эту дверь и позвал быка.

Мама так испугалась! Ещё бы! Тёти Эли нет дома, её мужа нету, они оба в городе - что же делать?

- Иди-ка сюда, - зовёт папа быка.

Бык не идёт.

- Эй, Алёша! - кричит ему папа.

Бык выглядывает из дверей.

- Алёша! Кому говорю!

Тогда бык пошёл прямо к папе.

Он идёт прямо к папе, а папа кричит и ногой даже топнул, и снова редиска попадала.

Бык спокойно подходит к папе. А папа к земле нагнулся. И собирает редиску.

Бык ждёт, когда он поднимется.

- Эх, Алёша, Алёша… - говорит папа.

- Уходи! - кричит мама. - Скорей уходи! Пока он ест!

А папа - он даже не слышит. Он и не думает уходить.

- Ешь, ешь, - говорит он Алёше.

Алёша ест с удовольствием.

- Теперь прогуляемся, - говорит папа. Он берёт за один рог быка и тащит его прогуляться. И бык идёт следом за папой.

Папа делал круги по двору. Бык шёл за ним и ел редиску.

- Люблю лето, - говорил папа, - замечательное здесь лето. И солнце здесь замечательное. Но в Москву всё же хочется. Я там родился… Там тоже есть солнце… конечно… но не в таком количестве…

- Ты же пьяный! - кричит ему мама.

- Сейчас я приду! - отвечает папа.

Я хочу бежать к папе. Но мама меня крепко держит за майку.

- Что он делает!!! - кричит мама.

А папа не слышит. Он ходит по кругу. Бык ходит за ним. Ест редиску. И слушает папу.

- Охота в Москву… Там зимой много снегу… А летом? Ну… летом там тоже тепло. Ну, не так, как здесь… Это верно…

Бык смотрит на папу. Редиска вся кончилась.

- Нет, - говорит папа, - ты пойми: солнце там тоже есть… но не в таком количестве…

Мне почему-то смешно даже стало. Что папа всё повторяет? Любой поймёт, даже бык. Что он всё повторяет?

Бык как заорёт! А папа его хлоп ладонью по шее. И бык замолчал.

- Тоже мне, - говорит папа, - вздумал орать! Мы все орать можем. Ты лучше послушай. Тебе человек говорит, так ты слушай… И не ори! Так и знай. Что орёшь? Тоже мне, разорался!

Бык внимательно смотрит на папу.

- Ну, что уставился? - говорит папа. - Не написал я хорошей музыки. А почему? Сам не знаю… Хотя мне всегда хотелось… И даже сейчас очень хочется! А солнце здесь есть, это верно… А там не в таком количестве…

Тут во двор входят дядя Багир, тётя Эля и кто-то ещё.

- Вай! - говорит тётя Эля.

Дядя Багир кричит:

- Бык! Смотрите!

- А, - говорит папа, - это вы!

- Осторожно! - кричит ему дядя Багир.

- Чепуха, - говорит папа, - всё чепуха…

Он бросает портфель и идёт прямо к нам.

Бык рвёт папин портфель. Летят ноты по ветру…

- Что с тобой? - Моя мама плачет. Она первый раз видит папу таким. - Что с тобой сегодня?!

- Ничего, - говорит папа, - всё Ливерпуль… Ливерпуль меня угостил… он меня угостил. За успех… он не просто так…

- За какой успех?!

- Ну… как то есть? - сказал папа. - Я за успех…

Папе вдруг стало плохо.

Я пошёл поглядеть виноград. Я-то знал, что он ещё зелёный. Но я хотел ещё раз поглядеть. Вдруг я вижу: бежит по дороге мальчишка, вокруг пыль столбом и жара такая, а он орёт:

- Война! Война!

Мама тоже вышла из дому. Она слышит это и мне говорит:

- Вот негодный мальчишка! Вчера тоже кричал: "Пожар! Пожар!" А никакого пожара не было.

Папе к вечеру стало лучше. Он пошёл на вокзал прогуляться. Он всегда ходил на вокзал прогуляться. Уж очень любил он вокзалы! Сядет там где-нибудь на перроне и всё сидит, отдыхает.

Вернулся он очень быстро. Мой папа вошёл и сказал одно слово:

- Война!

Он не любил говорить много слов. Такой был человек мой папа!

Мы уезжаем с дачи.

Мне очень жалко дачу. Жалко мне виноград - он ещё не поспел… Жалко мне расставаться с морем…

Но мы уезжаем.

Завтра едет на фронт наш папа. Мы будем его провожать. А сейчас мы садимся в машину. И едем в обратную сторону.

Мы едем по той же дороге. Опять еду я с папой в кузове. Но почему мне не весело? Мне даже неинтересно. Хотя еду я в том же кузове. И мне могут опять все завидовать…

- Дождь будет, - говорит папа.

- А как же мы?

- Так же, как и сейчас.

- Но ведь дождь…

- Ну и что же?

- Но мы ведь промокнем…

- Промокнем…

А небо уже совсем серое. И дождь пошёл.

Папа мой достаёт одеяло. И мы накрываемся. Мы сидим под одеялом. А дождь хлещет и хлещет на нас. Всюду льётся вода. Наши вещи, наверное, промокли…

Мы почти в темноте. Я гляжу в щёлку и вижу дождь - больше я ничего не вижу.

- Дурацкий дождь, - говорит папа, - чёрт бы его побрал…

- Плохо, - говорю, - когда едешь и ничего не видишь.

- Это верно, - говорит папа, - не очень хорошо…

- И когда дождь - тоже плохо.

- Тоже плохо, - говорит папа.

- И когда ноги мокрые.

- Тоже верно, - говорит папа.

- Ты почему мне так отвечаешь?

- Как?

- Ну, как-то скучно…

- А тебе весело?

- Нет, мне почему-то невесело.

- Потому что дождь?

- И дождь, и война. Всё вместе.

- Но мы победим? Ведь верно?

- А как же!

- Эх, - говорю, - интересно всё же! Трах-бах! - самолёты, танки…

Одеяло с нас чуть не свалилось. Папа поправил его и сказал:

- Ну, ну, ну, не махай руками.

- Тебе каску дадут? - говорю.

- Дадут, - говорит папа, - всё дадут.

- Она ведь, наверно, железная. Даже стальная. Как ты думаешь, каска стальная?

- Стальная, - говорит папа.

- Ты ходи в каске, - говорю, - раз она стальная.

- Обязательно, - говорит папа.

А дождь всё льёт и льёт.

А мы всё едем.

Я, мама, Боба стоим на балконе.

Мы глядим в темноту - всё вокруг темно, в нашем городе затемнение. Там в темноте мой папа. Мы слышим папины шаги, мне кажется, я его вижу, вот он обернулся, махнул нам рукой… Он только что вышел из дому. Только что с нами простился. Он уходит всё дальше, туда, в темноту.