Эмиль Золя - Истина

Маркъ почувствовалъ удивительное успокоеніе; въ его сердцѣ жили лишь добрыя чувства всепрощенія и терпимости. Онъ много выстрадалъ въ свое время; онъ часто глубоко возмущался людскою злобою и несправедливостью, упорнымъ невѣжествомъ и жестокимъ ослѣпленіемъ. Теперь онъ съ удовольствіемъ вспоминалъ слова Фердинанда Бонгара и Ахилла Савена. Они допустили несправедливость; но они сами признались, что сдѣлали это по незнанію, по слабости, по неувѣренности въ возможность успѣха. Имъ нельзя было поставить въ вину то наслѣдіе, выраженное въ незнаніи и безволіи, которое они получили отъ своихъ родителей. Онъ охотно прощалъ имъ всѣмъ; онъ даже не чувствовалъ злобы противъ тѣхъ, которые еще упорно настаивали на своихъ заблужденіяхъ; онъ только желалъ, чтобы всѣ приняли участіе въ торжественной встрѣчѣ Симона; ему бы хотѣлось, чтобы это событіе соединило все населеніе въ одномъ братскомъ поцѣлуѣ, въ общей радости, въ общемъ примиреніи.

Вернувшись къ Луизѣ, гдѣ его дожидалась Женевьева, Климентъ съ женой и дочкой, которые должны были отобѣдать у нея, онъ былъ очень обрадованъ, заставъ тамъ Себастіана и Сару, пріѣхавшихъ изъ Бомона. Собралась цѣлая большая семья, и пришлось раздвинуть столъ. Во главѣ трапезы усѣлись Маркъ и Женевьева, затѣмъ Климентъ и Шарлотта, съ дочкой Люсіенной, которой минуло уже семь лѣтъ, потомъ Жозефъ Симонъ и Луиза, потомъ Себастіанъ Миломъ и Сара, потомъ Франсуа Симонъ и Тереза Миломъ, кузенъ и кузина, которые поженились, и у нихъ была дочурка двухъ лѣтъ, Роза, — всего двѣнадцать человѣкъ съ хорошимъ, здоровымъ аппетитомъ.

Во время обѣда Маркъ разсказалъ о томъ, какъ онъ провелъ утро, сообщилъ о проектѣ Адріена и о своей увѣренности, что этотъ проектъ осуществится; со всѣхъ сторонъ раздались сочувственные возгласы. Жозефъ высказалъ, однако, нѣкоторыя сомнѣнія относительно добрыхъ намѣреній мэра, но Шарлотта перебила его, сказавъ:

— Вы ошибаетесь: дядя Леонъ всецѣло на нашей сторонѣ. Онъ одинъ изъ всѣхъ членовъ семьи выразилъ мнѣ сочувствіе.

Когда ея мать Гортензія убѣжала съ любовникомъ, Шарлотта оставалась въ семьѣ своего дѣдушки Савена, такъ какъ отецъ ея попалъ въ убѣжище для алкоголиковъ. Жизнь ея у дѣда была весьма непривлекательна, и ей часто приходилось даже голодать. Савенъ, забывшій, повидимому, неблагопріятные результаты клерикальнаго образованія своей дочери Гортензіи, воспитанницы мадемуазель Рузеръ, постоянно обвинялъ свою внучку въ атеизмѣ, утверждая, что мадемуазель Мазелинъ очень плохо ее воспитывала. Шарлотта была прелестная дѣвушка, честная и энергичная, любящая и разумная въ своихъ поступкахъ. Климентъ полюбилъ ее и женился на ней, несмотря на препятствія, счастливый тѣмъ, что нашелъ въ своей женѣ добрую подругу, любившую свой домашній очагъ; они жили вполнѣ счастливо, воспитывая свою дочь Люсіенну въ завѣтахъ истины и справедливости.

Маркъ тоже заступился за мэра Леона.

— Шарлотта права… онъ всецѣло на нашей сторонѣ. Самое трогательное въ этомъ дѣлѣ, что проектируемый домъ будетъ построенъ при содѣйствіи двухъ Долуаровъ: Огюста — каменщика и Шарля — слесаря, а также при содѣйствіи Фердинанда Бонгара и Ахилла Савена… А? Что ты скажешь на это, мой другъ Себастіанъ? Кто бы могъ думать, что произойдетъ нѣчто подобное, когда вы еще мальчишками сидѣли на скамьяхъ моей школы?

Маркъ сіялъ отъ радости, и Себастіанъ Миломъ присоединился къ общему веселью. Онъ еще находился подъ вліяніемъ трагическаго событія въ своей семьѣ и потому не могъ отдѣлаться отъ нѣсколько грустнаго настроенія. Весною этого года его тетка, мать Виктора, внезапно скончалась, завѣщавъ писчебумажную лавочку своей невѣсткѣ, госпожѣ Александръ. Послѣ исчезновенія своего сына Виктора несчастная женщина перестала заниматься торговлею; она въ послѣднее время, впрочемъ, и не умѣла угождать покупателямъ, сбитая съ толку новыми требованіями школы. Госпожа Александръ продолжала торговлю, желая зарабатывать себѣ самостоятельныя средства къ существованію, хотя ея сынъ и получалъ хорошее содержаніе. Но внезапно вечеромъ въ лавку явился Викторъ, узнавшій о смерти матери; онъ проводилъ жизнь въ самыхъ грязныхъ подонкахъ общества и, желая получить свою часть наслѣдства, потребовалъ ликвидаціи торговли. Такимъ образомъ закрылась лавочка, въ которой нѣсколько поколѣній школьниковъ покупали тетради, перья и прочія классныя принадлежности. Викторъ очень скоро прокутилъ свое наслѣдство въ обществѣ Полидора Сукэ, совершенно погрязнувшаго въ развратѣ.

Маркъ встрѣтилъ однажды вечеромъ обоихъ друзей въ очень подозрительномъ кварталѣ, и за ними двигалась мрачная фигура, въ которой Маркъ призналъ брата Горгія. Не прошло и недѣли послѣ этой встрѣчи, какъ полиція нашла на улицѣ, около грязнаго притона, тѣло мужчины съ раскроеннымъ черепомъ. Это былъ трупъ Виктора, погибшаго, благодаря ужасной драмѣ, которую полиція старалась затушить.

— Да, да, — сказалъ Себастіанъ, — я помню ихъ всѣхъ, бывшихъ товарищей; за исключеніемъ нѣсколькихъ несчастныхъ, они въ общемъ вышли не дурными людьми… Но существуетъ такой ядъ, который безжалостно убиваетъ свои жертвы…

Всѣ промолчали на это замѣчаніе и начали разспрашивать его о здоровьѣ матери, которая жила теперь съ нимъ въ Бомонѣ. Себастіанъ былъ всецѣло поглощенъ своими новыми обязанностями директора нормальной школы, стремясь по возможности продолжать дѣло въ духѣ своего бывшаго учителя, всѣми уважаемаго Сальвана; онъ готовился выпустить цѣлую армію начальныхъ учителей, способныхъ достойно выполнить то великое призваніе, къ которому они готовились.

— Для насъ будетъ величайшею радостью, — продолжалъ онъ, — загладить свою вину передъ Симономъ и почтить въ его лицѣ невинно пострадавшаго товарища. Я хочу, чтобы и мои ученики приняли участіе въ торжествѣ, и надѣюсь получить на то разрѣшеніе.

Маркъ, для котораго назначеніе Себастіана директоромъ школъ было какъ бы подтвержденіемъ успѣшности его миссіи, одобрилъ это его желаніе.

— Ты правъ, мой другъ, мы соберемъ и новыхъ, и прежнихъ дѣятелей, Сальвана, мадемуазель Мазелинъ и Миньо. Мы воскресимъ воспоминаніе о безвременно погибшемъ Феру… Не считая прочихъ, наша собственная семья представляетъ довольно многочисленный отрядъ піонеровъ просвѣщенія.

Всѣ разсмѣялись, потому что за столомъ дѣйствительно сидѣли все учителя и учительницы. Климентъ и Шарлотта руководили школой въ Жонвилѣ. Жозефъ и Луиза рѣшили никогда не покидать школу въ Мальбуа. Себастіанъ и Сара, жившіе на квартирѣ Сальвана, вмѣстѣ съ госпожою Александръ, надѣялись провести тамъ всю жизнь, до выхода въ отставку. Что касается молодой четы, Франсуа и Терезы, то они были назначены недавно въ школу въ Дербекуръ, гдѣ когда-то преподавали ихъ родители. Франсуа, въ которомъ соединились характерныя черты Жозефа и Луизы, также очень походилъ на своего дѣда, Марка; у него былъ высокій лобъ и ясные глаза, но въ нихъ часто загорался огонь неудовлетворенныхъ желаній; Тереза, напротивъ, представляла собою красоту своей матери Сары, получившую болѣе утонченное выраженіе отъ отца, Себастіана; ихъ дочка, Роза, младшая въ семьѣ, обожаемая всѣми, олицетворяла счастливый расцвѣтъ будущаго.