Эмиль Золя - Истина

Однажды утромъ Маркъ получилъ письмо отъ Сальвана, въ которомъ тотъ просилъ его придти къ нему, какъ можно скорѣе, для нужной бесѣды. Маркъ отправился въ Бомонъ въ ближайшій четвергъ и, какъ всегда, съ радостнымъ волненіемъ переступилъ порогъ дорогой для него школы. Директоръ ожидалъ его въ своемъ кабинетѣ, окна котораго выходили въ садъ; лучи апрѣльскаго солнца заливали его живительнымъ, мягкимъ свѣтомъ.

— Мой добрый другъ, вотъ что я долженъ вамъ сказать. Вы знаете, въ какихъ ужасныхъ условіяхъ находится Мальбуа? Мешенъ, котораго имѣли неосторожность назначить туда учителемъ, недурной человѣкъ и преданъ дѣлу, но въ настоящее тревожное время онъ не на высотѣ своего призванія: онъ слишкомъ неустойчивъ, слишкомъ слабъ духомъ и за эти нѣсколько мѣсяцевъ совсѣмъ сбился съ толку. Къ тому же онъ боленъ и просилъ меня перевести его куда-нибудь на югъ. Намъ нуженъ учитель съ твердой волей, съ непреклонной энергіей, который могъ бы справиться съ обстоятельствами, а не сдѣлаться ихъ рабомъ. Тогда я подумалъ о васъ.

Ударъ былъ такъ неожиданъ, что Маркъ воскликнулъ:

— Какъ? Обо мнѣ?

— Да, вы одинъ знаете эту страну и основательно изучили тотъ кризисъ, который она переживаетъ. Со времени осужденія несчастнаго Симона свѣтская школа точно оплевана; она теряетъ учениковъ, которые переходятъ въ школу братьевъ, желающихъ во что бы то ни стало совершенно подорвать свѣтское образованіе. Мальбуа является очагомъ клерикализма, тупого реакціонернаго движенія, которое поглотитъ всѣхъ насъ, если мы не будемъ тому противиться. Населеніе уже теперь возвращается къ нелѣпымъ воззрѣніямъ среднихъ вѣковъ; оно проникается ненавистью къ истинному просвѣщенію, и намъ нуженъ энергичный сѣятель будущей великой жатвы; наша школа требуетъ, чтобы за нее взялся умѣлый человѣкъ, который пересоздалъ бы эту воспитательницу французскаго народа и подготовилъ бы ее къ благодѣтельному созиданію истинныхъ понятій о добрѣ и справедливости… Тогда мы подумали о васъ…

— Могу я спросить: высказываете ли вы одни свои личныя пожеланія, или вамъ поручили навести справки? — перебилъ его Маркъ.

Сальванъ улыбнулся.

— О! Я — только скромный работникъ, и для меня было бы слишкомъ лестно, еслибы мои желанія осуществились. Въ дѣйствительности, какъ вы только что выразились, мнѣ поручили переговорить съ вами. Всѣ знаютъ, что я — вашъ другъ. Нашъ инспекторъ, Баразеръ, вызвалъ меня въ понедѣльникъ въ префектуру, и въ разговорѣ съ нимъ у насъ зародилась мысль предложить вамъ мѣсто учителя въ Мальбуа.

Маркъ развелъ руками, не зная, что ему сказать.

— Конечно, Баразеръ не выказалъ большого мужества въ дѣлѣ Симона. Онъ могъ бы выступить гораздо энергичнѣе. Но что дѣлать, — надо брать людей такими, какими они есть. Я могу вамъ обѣщать одно, что если впослѣдствіи онъ не пойдетъ рядомъ съ вами, то вы все-таки можете разсчитывать на его скрытую поддержку и опереться на него въ каждую данную минуту. Онъ всегда, въ концѣ концовъ, одерживаетъ побѣду надъ префектомъ Энбизъ, который страшно боится всякихъ исторій, а добрый Форбъ, ректоръ, довольствуется тѣмъ, что царитъ, не управляя. Вся опасность заключается въ этомъ противномъ іезуитѣ Морезенѣ, инспекторѣ начальныхъ школъ, другѣ аббата Крабо; его начальникъ, Баразеръ, находитъ неудобнымъ смѣнить его изъ-за политическихъ соображеній. Видите, вамъ предстоитъ борьба, но вы не должны ея бояться.

Маркъ молчалъ; опустивъ глаза въ землю, онъ отдался своимъ мыслямъ; видно было, что у него были причины, которыя мѣшали быстрому рѣшенію. Сальванъ, зная его личную жизнь, подошелъ къ нему и взялъ его за обѣ руки.

— Я вполнѣ сознаю, какую жертву я отъ васъ требую… Я былъ другомъ Бертеро, отца Женевьевы; это былъ свѣтлый умъ, чрезвычайно либерально настроенный, но онъ, въ концѣ концовъ, сопровождалъ свою жену въ церковь. Послѣ его смерти я былъ опекуномъ его дочери, на которой вы женились, и часто навѣщалъ, какъ добрый знакомый, почти какъ родственникъ, маленькій домикъ на углу площади Капуциновъ, гдѣ царитъ бабушка, ханжа и деспотъ, подчиняя себѣ дочь, печальную и безвольную госпожу Бертеро, и прелестную внучку, которую вы обожаете. Быть можетъ, мнѣ слѣдовало бы предупредить васъ передъ женитьбой о тѣхъ опасностяхъ, которымъ вы подвергаетесь, вступая въ такую набожную семью и выбирая себѣ въ жены дѣвушку, пропитанную самыми крайними религіозными понятіями. До сихъ поръ я не имѣлъ причины особенно раскаиваться въ своемъ поступкѣ: мнѣ кажется, вы живете счастливо… Но я отлично понимаю, что, принявъ мѣсто въ Мальбуа, вы не избѣгнете столкновеній съ этими дамами. Вы объ этомъ и думали, не такъ ли?

Маркъ поднялъ на него глаза.

— Да, признаюсь вамъ, я дрожу за свое счастье… Вы знаете, я — не тщеславный человѣкъ, но для меня все же такое повышеніе было бы очень лестно; тѣмъ не менѣе, я объявляю вамъ, что совершенно доволенъ своимъ положеніемъ въ Жонвилѣ, гдѣ мнѣ удалось послужить нашему общему дѣлу, добиться успѣха. Не легко покинуть нѣчто опредѣленное, рискуя въ другомъ мѣстѣ потерять все свое счастье…

Наступило молчаніе, потомъ Сальванъ спросилъ тихимъ голосомъ:

— Вы сомнѣваетесь въ любви Женевьевы?

— О, нѣтъ! — воскликнулъ Маркъ.

Они снова замолчали, а затѣмъ Маркъ сказалъ, подавивъ невольное смущеніе:

— Могу ли я сомнѣваться въ ней?.. Она меня такъ любитъ, такъ счастлива моею любовью… Но вы себѣ представить не можете, какіе непріятные дни мы переживали у ея бабушки нынѣшнимъ лѣтомъ, пока я занимался дѣломъ Симона. Увѣряю васъ, я часто приходилъ въ отчаяніе; со мною обращались, какъ съ постороннимъ, и даже служанка избѣгала говорить со мною. Въ тѣхъ рѣдкихъ словахъ, которыми мы обмѣнивались, звучала глухая вражда, готовая перейти въ открытую ссору. Я чувствовалъ себя тамъ совершенно потеряннымъ, какъ будто попалъ на другую планету, гдѣ у меня не было никакихъ связей. Мы совершенно расходились во всемъ… Эти дамы, наконецъ, повліяли на мою Женевьеву: она снова становилась прежней воспитанницей монастыря Визитаціи, такъ что она сама, наконецъ, испугалась и страшно обрадовалась, когда мы опять вернулись въ Жонвиль, въ наше гнѣздышко, гдѣ мы живемъ, тѣсно прижавшись другъ къ другу…

Онъ прервалъ свою рѣчи и вздрогнулъ; потомъ продолжалъ:

— Нѣтъ, нѣтъ, оставьте меня на прежнемъ мѣстѣ! Я исполняю свой долгъ; я работаю въ томъ направленіи, которое должно принести пользу. Каждый работникъ не можетъ совершить больше того, что онъ въ состояніи сдѣлать.

Сальванъ медленно ходилъ по комнатѣ; наконецъ онъ остановился противъ Марка.

— Мой другъ, я не хочу заставить васъ принести жертву. Если вы боитесь за свое счастье, если внѣшнія вліянія могутъ отравить вашу семейную жизнь, — я никогда не простилъ бы себѣ, что причинилъ вамъ горе. Но, я знаю, вы изъ той глины, изъ которой дѣлаютъ героевъ… Не давайте мнѣ окончательнаго отвѣта. Подумайте и вернитесь въ слѣдующій четвергъ; у васъ недѣля на размышленіе. Мы еще поговоримъ и обсудимъ дѣло.