Кнут Гамсун - Редактор Линге

Она остановилась.

— Ну хорошо, тогда придется мнѣ итти одной, — сказала она.

— Да. Послушай, можетъ быть ты захватила бы съ собою кого-нибудь изъ дѣтей? Ахъ нѣтъ, правда, сегодня вечеръ — не для дѣтей. Да, да. Я забылъ свои манжеты въ парикмахерской, доженъ за ними итти.

Они разстались.

Вотъ повезло ему, что онъ встрѣтилъ свою жену раньше, чѣмъ итти въ театръ! Правда, она часто встрѣчала его въ театрѣ или въ концертѣ, даже когда онъ бывалъ съ какой-нибудь дамой, и никогда не говорила ему ни слова; но, во всякомъ случаѣ, она была сдерживающимъ началомъ, узами для него.

Когда Линге вошелъ къ фру Дагни Ханзенъ, она радостно вскрикнула. Это очень мило съ его стороны, что онъ находитъ время для нея, да и еще въ такія тяжелыя времена.

Въ комнатѣ сидѣла еще какая-то дама, фрёкэнъ Гуде, съ бѣлыми, какъ снѣгъ, волосами. Линге любезно поздоровался съ ней, онъ встрѣчалъ ее здѣсь уже не разъ; она жила съ фру Дагни на правахъ подруги и сестры. Фрёкэнъ Гуде сейчасъ же вышла. Она всегда исчезала, когда приходили гости.

Лампы горѣли; въ углу, гдѣ стояли диваны, горѣлъ красный фонарь, а у противоположной стѣны стояла на столѣ лампа; бѣлый свѣтъ лился сквозь свѣтлый шелковый абажуръ. Въ каминѣ весело горѣлъ огонь.

Фру Дагни сѣла на диванъ подъ красный фонарь, а Линге на стулъ напротивъ нея. Заговорили о послѣдней городской новости, — о нападеніи въ Зандвикенѣ, о которомъ въ «Новостяхъ» была сегодня утромъ большая статья. И какъ эти люди могутъ быть такими злыми другъ къ другу! Фру Дагни вся содрогалась при мысли объ этомъ. Вѣдь она занимала весь этажъ одна-одинешенька съ фрёкэнъ Гуде и горничной; какъ легко можетъ случиться и съ ней несчастье! Линге засмѣялся и сказалъ:

— Одна-одинешенька, а въ общемъ выходитъ трое взрослыхъ.

Впрочемъ, она права, если и случиться несчастіе, то… Но вѣдь не было такого человѣка, у котораго хватило бы сердца причинить ей какое-нибудь зло, если онъ хоть разъ видѣлъ ее. Нѣтъ, этому онъ не повѣритъ. А вотъ, если бъ она была на его мѣстѣ! Анонимныя письма, угрозы, вызовы чуть не каждый день.

Фру Дагни опять вздрогнула.

— Да? Что же онъ дѣлаетъ съ этими письмами?

Линге пожалъ презрительно плечами и отвѣтилъ равнодушно.

— Я ихъ едва читаю!

— Нѣтъ! Сколько въ васъ смѣлости!

А онъ отвѣтилъ шуткой, стихомъ изъ псалма.

— Направи пути моя, Господи.

Вдругъ фру Дагни вспоминаетъ, что они хотѣли вѣдь итти въ театръ. Она вскакиваетъ. Нѣтъ, она чуть не забыла объ этомъ.

Линге смотритъ на часы. Онъ медлитъ отвѣтомъ. Теперь ужъ довольно поздно; во всякомъ случаѣ, первый актъ они уже пропустили; пока они придутъ, будетъ уже столько-то времени. А по правдѣ сказать, времени у него сегодня мало… И онъ началъ разсказывать фру Дагни то же самое, что своей женѣ: ему нужно быть непремѣнно на одномъ собраніи сегодня, онъ никакъ не можетъ пропустить его. Но фру Дагни не должна сердиться, — онъ съ большой радостью пойдетъ съ ней въ другой разъ; она должна понять его, — можетъ быть завтра же вечеромъ. Она должна простить его; ему такъ долго, къ сожалѣнію, пришлось оставаться въ бюро, дѣла у него по уши.

Фру Дагни опять сѣла. Пришлось покориться. Что же дѣлать, если его задерживаютъ. Ну, тогда въ другой разъ! Пожалуйста, безъ церемоній.

Тѣмъ не менѣе, ночное совѣщаніе очень заинтересовало ее, ей очень хотѣлось что-нибудь педробнѣе узнать объ этомъ. Неужели онъ прямо отъ нея пойдетъ на это ночное совѣщаніе? Какъ великъ и непроницаемъ этотъ человѣкъ! Чѣмъ только онъ не занимается! Она сказала:

— Значитъ, вы пришли, чтобы мнѣ сказать, что не можете сегодня вечеромъ итти въ театръ?

— Нѣтъ, — отвѣчалъ онъ, — не только для этого. Я пришелъ прежде всего потому, что вы были такъ любезны, разрѣшили мнѣ это, а потомъ, чтобы выслушать то, о чемъ вы хотѣли со мной переговорить.

— Да, — сказала она, — если бъ я могла какъ-нибудь сразу это высказать!

Потомъ она разсказала ему, что ей пришло въ голову за это послѣднее время. Да, ея мужъ уѣхалъ, онъ теперь въ плаваніи, онъ вернется черезъ нѣсколько мѣсяцевъ. Ей такъ хотѣлось бы доставить ему какое-нибудь удовольствіе, когда онъ вернется, можетъ быть во время его отсутствія она была не такой, какъ нужно. Но лучше этого не касаться. И вотъ ей пришло въ голову, что Линге со своимъ громаднымъ вліяніемъ при министерствѣ можетъ быть ей полезенъ. Линге покачалъ головой.

— Она хочетъ повыщенія для своего мужа?

— Нѣтъ, это не годится, но тѣмъ не менѣе… Правда, она ничего не понимаетъ въ этомъ дѣлѣ. Но ей такъ бы хотѣлось доставить ему удовольствіе. По правдѣ сказать, ей совѣстно сознаться — она подумывала объ орденѣ для него, о крестѣ.

Все это Дагни высказала однимъ духомъ и при этомъ смотрѣла Линге прямо въ лицо. На немъ не было написано отказа, напротивъ, у него былъ такой видъ, будто онъ подаетъ ей надежду.

Онъ разсмѣялся и сказалъ:

— Орденъ? Вашему мужу орденъ? Развѣ вы придаете этому значеніе?

Она покачала головой.

— Нѣтъ, нѣтъ! — воскликнула она. — Это не я, вы прекрасно это знаете! Да, но Боже мой, разъ онъ придаетъ этому значеніе? Онъ принадлежитъ къ такимъ.

— Хмъ, да!

Линге помолчалъ нѣкоторое время. Они оба молчали.

— Самое скверное то, — продолжалъ онъ, — что министерство скоро будетъ низвергнуто, на его мѣсто явится консервативное министерство, а тамъ я ничего не могу. Или, почти что ничего.

Она молчитъ. Они оба молчатъ.

— Какъ жалко, — сказала она, наконецъ, — А то вы бы это сдѣлали, да? Скажите, вы бы это сдѣлали?

— Во всякомъ случаѣ, я сдѣлалъ бы все, что могъ, — сказалъ онъ.

— Благодарю!

Эта благодарность тронула его, онъ спросилъ:

— Васъ очень огорчаетъ, что вы не можете порадовать вашего мужа?

— Да, откровенно говоря, очень, — отвѣчала она, и у нея чуть было не выступили слезы на глазахъ. — Мнѣ такъ хотѣлось бы видѣть его радостнымъ. По правдѣ сказать, мнѣ не разъ бывало очень весело, когда его здѣсь не было… Ну, не будемъ больше говорить объ этомъ! — сказала она и перешла въ веселый тонъ. — Могу я вамъ задать еще одинъ вопросъ?

— Боже мой, ну, конечно!

— Что это за ночное совѣщаніе, на которое вамъ нужно итти? Скажите мнѣ!

— Это политическая сходка, — отвѣчалъ онъ, не долго думая.

— Политическая сходка? Такъ поздно? Развѣ что-нибудь случилось?

И опять онъ отвѣчаетъ, не задумавшись:

— Дѣло касается паденія министерства. Мы хотимъ условиться насчетъ дня.

Линге не хотѣлъ сознаться, что его политическое вліяніе значительно поубавилось среди лидеровъ лѣвой. Нашлись такіе, которые завидовали великому редактору; а послѣ его знаменитой статьи объ уніи никто не зналъ, что о немъ думать. Конференціи происходили безъ него, президентъ стортинга съ его открытія ни разу у него не былъ, въ Линге не чувствовалось больше необходимости. Онъ чуялъ, что у предводителей партіи бывали иногда тайныя совѣщанія; въ душѣ онъ былъ за это, принималъ участіе, какъ и прежде, говорилъ удачное слово, и ни на іоту не отступалъ, по своему обыкновенію, отъ своихъ принциповъ. Сегодня вечеромъ было, по всей вѣроятности, совѣщаніе, — Лепорелло разузналъ объ этомъ, и паденіе министерства, вѣроятно, было рѣшено. При такомъ оборотѣ дѣлъ онъ былъ за это, разумѣется, за это.