Кнут Гамсун - Редактор Линге

Онъ удивленно посмотрѣлъ на нее. Она тоже начинаетъ защищать падшихъ женщинъ? Вѣдь прежде она была съ нимъ согласна. Онъ тоже вспылилъ и сказалъ:

— Средневѣковые взгляды? Да, я не изъ такихъ, какъ норвежскій радикалъ Бондезенъ, — если онъ вамъ это внушилъ, то… Не онъ? Ну, во всякомъ случаѣ, у насъ съ вами мнѣнія расходятся насчетъ этого вопроса.

Потомъ онъ продолжалъ:

— По правдѣ говоря, теперь уже больше не стыдятся, вступаютъ въ бракъ уже болѣе или менѣе испорченными; съ дѣвушкой обращаются, какъ съ первой встрѣчной женщиной — прошу извиненія! Онѣ разгуливаютъ себѣ по Карлъ-Іоганнштрассе, какъ ни въ чемъ не бывало; сегодня она кланяется своему возлюбленному на виду у всѣхъ, завтра съ другимъ идетъ къ вѣнцу. Я говорю только, что я бы не могъ жениться на такой. Вы бы могли? Знать, что женщина, съ которой ты связанъ на всю жизнь, что она бывала… лежала… ухъ! всю жизнь сознавать, что вотъ эти руки, эта грудь… что ты повѣнчанъ съ какими-то остатками человѣческими… И быть приговореннымъ вдыхать въ себя съ каждымъ вздохомъ этотъ запахъ другого! Я сказалъ только, — что касается меня, я бы этого не могъ!

— Да, такъ можетъ разсуждать только тотъ, кто чистъ.

— Я не понимаю, что такое съ вами сегодня вечеромъ, вы непремѣнно хотите защищать эти некрасивыя вещи! Я не понимаю. Чистъ? Вы должны знать, что я далеко не невиненъ; но все-таки я настаиваю на томъ, что я сказалъ. Я, къ сожалѣнію, настолько виновенъ, что если бъ мой грѣхъ былъ извѣстенъ міру, я сидѣлъ бы въ данную минуту въ тюрьмѣ! — Хойбро поднялся возбужденно и всталъ передъ ней. — Значитъ, я не чистъ. Вотъ почему каждый можетъ мнѣ сказать: Нѣтъ, съ тобой я не могу повѣнчаться, потому что ты не чистъ. — Хорошо, отвѣчаю я, я тоже самое сдѣлалъ бы на твоемъ мѣстѣ! Тогда я лишаю себя жизни или проклинаю, или стараюсь забыть, смотря по тому, насколько сильна моя любовь.

Шарлотта молчала. Болѣе спокойный, улыбаясь, онъ прибавилъ:

— Но если встрѣтится мнѣ дѣвушка, которая захочетъ быть моей женой, несмотря на то, что я виновенъ, — хорошо, значитъ она другого мнѣнія обо мнѣ, и мы поженимся.

Итакъ, значитъ, онъ никого не обманывалъ, ничего не скрывалъ. И чего онъ старается? Его дѣло погибло, давно погибло, онъ давно это сознавалъ. А теперь это обнаружилось еще яснѣе. Шарлотта сидѣла совершенно равнодушная: все, что онъ сказалъ ей, нисколько ея не трогало; даже то, что онъ выдалъ себя, не произвело на нее впечатлѣнія.

— Ну, что же, женитесь тогда, — сказала она разсѣянно. Но когда она поднялась и посмотрѣла на него, она прибавила: — Я сознаю, впрочемъ, что вы правы.

Онъ не ожидалъ такой уступчивости.

— Нѣтъ, я не правъ, — перебилъ онъ ее поспѣшно. — Въ общемъ, я не правъ, и я не хотѣлъ вовсе этого сказать. Но я правъ относительно самого себя настолько, насколько это касается меня самого. Я бы не могъ иначе поступить.

Шарлотта вышла. Ей ничего не нужно было. Она не сказала больше ни слова, она вышла съ поднятой головой, холодная и увѣренная, лунатикъ.

Нѣсколько дней спустя Хойбро вышелъ изъ дому, чтобы отправиться въ банкъ. Было еще только восемь часовъ утра. Былъ мягкій, ясный день, первые признаки весны. Хойбро пришла вдругъ въ голову мысль разсказать кое-кому изъ своихъ товарищей о своемъ затрудненіи съ банкомъ; ему помогутъ, навѣрное, если онъ къ кому-нибудь обратится. Эга мысль подняла его настроеніе. Какое свѣтлое, ясное утро; снѣгъ таялъ, въ деревьяхъ шумѣли птицы, перепрыгивали съ вѣтки на вѣтку и щебетали.

Онъ прошелъ уже часть дороги, когда увидѣлъ передъ собой сестеръ Илэнъ; на Шарлоттѣ была свѣтлая кофточка.

Онъ чуть было не остановился; его охватило вдругъ чувство безпокойства, которое всегда овладѣвало имъ въ присутствіи Шарлотты; одну минутку ему показалось, что онъ сидитъ на качеляхъ, задыхаясь отъ блаженства, — весь онъ пронизанъ имъ. Онъ пошелъ медленнѣе, держался вдали отъ нихъ, но дамы замѣтили его, а у него не было предлога свернуть куда-нибудь въ переулокъ. Но что сестры дѣлали на улицѣ такъ рано, въ восемь часовъ?

Они поклонились другъ другу, и Софи сейчасъ же объявила, что это изъ-за свѣтлаго дня онѣ выбрались изъ дому. У Шарлотты былъ удивительно бодрый видъ, она не опускала больше головы; если кто-нибудь встрѣчный смотрѣлъ на нее, она громко смѣялась и дѣлала замѣчанія на счетъ него. Хойбро она не сказала ни слова.

— Дамы должны воспользоваться случаемъ, чтобъ пойти въ девять часовъ на выставку, — сказалъ онъ.

Софи была согласна, но что думаетъ объ этомъ Шарлотта?

Шарлотта коротко сказала:- нѣтъ.

— Если нѣтъ, — сказалъ Хойбро, — то тогда онѣ могутъ отгтравиться въ стортингъ, тамъ сегодня очень интересно.

Но Шарлотта не хотѣла также итти и въ стортингъ. Шарлотта хотѣла оставаться на улицѣ, чтобы посмотрѣть на людей.

Ну, дѣлать было нечего, если ему отказывали во всемъ, то лучше ничего не говорить. Онъ молчалъ.

— Вы рады, что пришла весна? — спросила Софи.

— Да, я не помню, чтобъ я когда-нибудь такъ ждалъ ее, какъ въ этомъ году, — отвѣчалъ онъ.

— Это вполнѣ понятно, — замѣтила Шарлотта и усмѣхнулась. — Вы, вѣроятно, еще никогда такъ не мерзли, какъ этой зимой.

Софи удивленно посмотрѣла на сестру. Они пришли въ паркъ. Вдругъ Софи останавливается и говоритъ раздосадованнымъ голосомъ:

— Я забыла книгу. Уфъ! я теперь должна вернуться за ней.

— Вѣдь это можетъ сдѣлать и господинъ Хойбро, — сказала Шарлотта и указала на него головой.

Софи опять взглянула на нее.

— Я еще положила книгу на столъ, ну, конечно, я ее забыла, — сказала она.

— Да, но вѣдь Хойбро можетъ принести ее, — повторила опять Шарлотта. Она сказала это, нахмуривъ лобъ.

— Прежде всеге нужно спросить господина Хойбро, хочетъ ли онъ быть такимъ любезнымъ, — сказала Софи.

— Съ удовольствіемъ! Что это за книга? Гдѣ она лежитъ?

— Она лежитъ тамъ-то и тамъ-то. Книга эта должна быть обмѣнена въ библіотекѣ. Но зачѣмъ же несправедливо затруднять васъ…

— Пусть его идетъ, — перебила Шарлотта. Хойбро пошелъ.

Когда онъ вернулся, сестры были все еще на томъ же мѣстѣ.

— Какъ вы скоро вернулись. Большое спасибо!

Софи дѣйствительно была очень благодарна ему за услугу. Они пошли дальше.

— Скоро можно будетъ ѣздить на велосипедѣ,- сказала Софи сестрѣ.

— Я никогда больше не поѣду, — отвѣчала Шарлотта. — Теперь ты можешь, если хочешь, взять себѣ на годъ велосипедъ.

— Вотъ вамъ и благодарность, — сказала Софи шутя Хойбро. — Только что получила велосипедъ и ужъ бросаетъ его!

— Я дарю его тебѣ,- прибавила Шарлотта увѣренно и холодно.

— Вотъ какъ, — да; все лучше и лучше! — Софи пробовала обратить все это въ шутку, но раздраженное настроеніе сестры смутило ее. — Ты бы постыдилась, — сказала она тихонько. Вдругъ Шарлотта поблѣднѣла и сказала: