Шарлотта Йондж - Наследник имения Редклиф. Том первый

— Какъ же онъ могъ догадаться, что тебѣ хочется именно съ нимъ танцовать? замѣтила Эмми. Не могло же ему придти въ голову, что ты съ тѣмъ подошла къ нему, чтобы онъ тебя ангажировалъ.

— Да что жъ онъ, глухой, что ли?

— Эва, но вѣдь ты ужъ танцуешь? — сказала Лора.

— Да, танцую съ Торндалемъ. Но что мнѣ псарь, если не жалуетъ царь.

Въ эту самую минуту подошелъ Торндаль. Это была вторая кадриль, которую они вмѣстѣ танцовали, и послѣ нея, они долго ходили вдвоемъ позалѣ. Отъ глазъ Филиппа не ушло ни то, ни другое. Вскорѣ его пріятель подошелъ къ нему и началъ восторгаться Эвелиной. — Она сущая ирландка! — отвѣтилъ Филиппъ съ холодной улыбкой. Бѣдный Торндаль опѣшилъ сразу; какъ сильно его ни очаровали прелести лэди Эвелины, но онъ не могъ вырваться изъ подъ вліянія своего ментора и тутъ же началъ раздумывать: — дѣйствительно ли молодая дѣвушка стоитъ его вниманія, или онъ просто увлекся минутою.

— Отчего ты не танцуешъ съ ней? спросилъ онъ Филиппа.

— Куда мнѣ съ ней танцовать; за ней толпа ухаживаетъ, обратитъ ли она вниманіе на такую ничтожную личность, какъ я.

Слово: толпа была ведромъ холодной воды для тщеславнаго Торндаля; ему стало какъ будто совѣстно, что онъ ухаживалъ за дѣвушкой, у которой толпа поклонниковъ. Филиппу больше ничего не было нужно. Онъ уничтожилъ порывъ его нѣжнаго сердца и положилъ преграду привязанности, которая могла бы испортить всю карьеру пылкаго юноши.

Между тѣмъ самъ онъ сильно страдалъ. Подозрѣнія, возбужденныя въ его головѣ Чарльзомъ, не давали ему покоя. Онъ пристально слѣдилъ за Гэемъ и Лорой. Гэй три раза ангажировалъ ее на кадриль и все тщетно. Наконецъ пробилъ тотъ часъ, когда велѣно было пріѣхать каретѣ. Гэй прибѣжалъ откуда то и довольно настойчиво замѣтилъ Лорѣ: — Послушайте, Лора, ужъ одну то кадриль вы должны мнѣ дать, если не устали.

— Пожалуй, я вовсе не устала. Я могу танцовать хоть до завтра, — съ улыбкой отвѣчала Лора.

— Однако намъ пора ѣхать, замѣтила мистриссъ Эдмонстонъ

— Мистриссъ Эдмонстонъ! одну только кадриль, умоляю васъ! — воскликнулъ Гэй. — Лора должна мнѣ мнѣ ее подарить.

— Да, мама, одну только кадриль, — прибавила Лора, и они оба улли, оставивъ Филиппа въ недоумѣніи отъ этой внезапной дружбы. Онъ задумался дотого, что тетка на силу дозвалась его, прося посмотрѣть, тутъ ли карета.

Танцы кончились, карета стояла у крыльца, а Гэя съ Лорой не могли дождаться; наконецъ, минутъ десять спустя, они оба вышли очень покойно, подъ руку, изъ библіотеки, гдѣ висѣлъ портретъ короля Карла.

Впродолженіи всей дороги домой, дамы не переставали смѣяться и разговаривать. Джентльмены держали себя иначе. Мистеръ Эдмонстонъ дремалъ, Филиппъ не вымолвилъ ни слова, а Гэй напѣвалъ то одинъ танецъ, то другой, и двигалъ ногами, какъ бы продолжая носиться по паркету. Семья разсталась на разсвѣтѣ. Филиппъ прямо изъ Гольуэля уѣхалъ въ Броадстонъ, а Гэй объявилъ, что онъ днемъ спать не въ состояніи, свиснулъ Буяна и отправился купаться въ рѣкѣ. Остальная компанія едва добрела до спаленъ, какъ погрузилась въ крѣпкій сонъ. Вотъ какъ кончился балъ лорда Килькоранъ.

Однажды, въ полдень, вскорѣ послѣ знаменитаго бала у Килькорановъ, капитанъ Морвиль шелъ пѣшкомъ въ Гольуэль. Подъ вліяніемъ какихъ то мыслей, сильно его волновавшихъ, онъ ускорялъ шагъ по мѣрѣ приближенія къ дому. Дѣло въ томъ, что онъ не могъ, до сихъ поръ, уяснить себѣ загадочныхъ словъ Чарльза; Гэй еще былъ ребенокъ, конечно, но тѣмъ не менѣе намекъ на его любовь къ Лорѣ долженъ же былъ имѣть какое нибудь основаніе.

— Онъ ее сдѣлаетъ несчастной, — думалъ Филиппъ, шагая съ ожесточеніемъ по пыльной дорогѣ. Развѣ можно на него положиться? Правда, ему ничего не стоитъ вскружить голову молодой дѣвушкѣ; онъ молодъ, красивъ собою, ловокъ, музыкантъ — да еще поэть, какъ я недавно узналъ. При томъ онъ такой древней, знатной фамиліи, все это невольно раздражаетъ воображеніе. А тутъ еще въ одномъ домѣ съ нимъ живетъ, бѣда да и только! Нѣтъ, я долженъ защитить Лору. Вѣдь дядя — въ семьѣ ровно ничего не значитъ; тетка сама отъ него безъ ума, а Чарльзъ въ грошъ меня не ставитъ, онъ не послушаетъ моего совѣта. Нужно дѣйствовать рѣшительно. Но тутъ же Филиппъ вспомнилъ, что въ это самое утро, онъ получилъ изъ полковой канцеляріи увѣдомленіе, что въ скоромъ времени имѣетъ быть большой полковой смотръ съ освященіемъ знаменъ. Полковнику Дэну предстояло много хлопотъ, и офицерамъ на время прекращались всѣ отпуски. Смотръ, по обыкновенію, долженъ былъ кончиться полковымъ баломъ — и вмѣстѣ съ нимъ должна была возобновиться та пытка, отъ которой бѣдный Филиппъ до сихъ поръ не могъ опомниться. Раздраженный еще сильнѣе предстоящей непріятностью, капитанъ Морвиль, измученный, покрытый пылью, съ отрадою вступилъ въ тѣнистую аллею, ведущую къ крыльцу дома Гольуэль. Въ воздухѣ все притихло отъ полуденной жары, тучи мошекъ продолжали однѣ кружиться вокругъ усталаго путешественника, Въ домѣ были открыты всѣ двери и окна; коровы искали убѣжища подъ тѣнью густыхъ деревьевъ; понни паслись, точно сонные, понуривъ головы; листья и цвѣты грустно опустились на стебляхъ, сгарая отъ жажды. Буянъ лежалъ растянувшись на каменной террасѣ передъ домомъ. Тяжело дыша раскрытымъ ртомъ и высунувъ горячій языкъ, бѣдная собака не двигалась, помахивая только изрѣдка хвостомъ; но, увидавъ знакомаго гостя, она заложила уши назадъ и опустила голову на лапы, какъ бы привѣтствуя его. Въ комнаты неслись полные звуки груднаго мужскаго голоса. Гэй пѣлъ:

Ему вторилъ другой женскій голосъ:

Войдя въ гостиную, гдѣ было очень прохладно отъ опущенныхъ венеціанскихъ жалюзи, Филиппъ увидѣлъ слѣдующую картину: за роялемъ, на табуретѣ, сидѣлъ Гэй, въ охотничьемъ короткомъ, коричневомъ пальто и легонькомъ галстукѣ; словомъ, въ самомъ домашнемъ костюмѣ. Рядомъ съ нимъ, въ очень близкомъ разстояніи, стояла Лора, облокотившись на рояль.

Всякій на мѣстѣ Филиппа не выдержалъ бы, но онъ совершенно спокойно пожалъ имъ руки обоимъ и замѣтилъ, что на дворѣ невыносимо жарко.

Лора отвѣтила, что дѣйствительно тепло, и пригласила Филиппа пойдти освѣжиться на лугъ. Сама же она отправилась за своимъ зонтикомъ, между тѣмъ какъ Гэй побѣжалъ за ея складнымъ стуломъ. Оставшись одинъ, Филиппъ на свободѣ просмотрѣлъ дуэтъ, который они пѣли. Слова дуэта были написаны рукою Лоры съ поправками Гэя. Пока Филиппъ задумчиво разбиралъ четыре строфы очень сантиментальныхъ стиховъ, Гэй и Лора вернулись.