Шарлотта Йондж - Наследник имения Редклиф. Том второй

Хлопоты по дому и по имѣнію, стройка, пропасть визитовъ, дѣлаемыхъ ему сосѣдями, отнимали у Гэя цѣлый день. Онъ едва успѣвалъ урвать нѣсколько времени въ сутки, чтобы написать къ Эмми.

Страстно любя уединеніе, онъ убѣгалъ иногда одинъ въ лѣсъ или на берегъ моря, чтобы имѣть возможность сосредоточить нѣсколько свои мысли, но и тутъ Мэркгамъ, Уэльвудъ или маленькіе Ашфорды слѣдовали за нимъ какъ тѣни, каждый съ своими докладами.

Наканунѣ отъѣзда изъ Рэдклифа, это было въ Вознесенье, Гэй отправился въ церковь, оттуда прямо пробрался въ бухту, отвалилъ свою лодку и уплылъ въ море совершенно одинъ,

Тихо напѣвая про себя какую-то старинную пѣсню, любимую имъ еще въ дѣтствѣ, Гэй смѣло взмахивалъ веслами и разсѣкалъ серебристыя волны, освѣщенныя яркими лучами солнца; лодка его быстро скользила по гладкому морю. Ловко обогнувъ грозный Шэгъ-стонъ, онъ началъ тише грести и оглянулся на Рэдклифъ. Прямо передъ нимъ возвышалась гранитная скала, кой-гдѣ поросшая мхомъ и мелкимъ кустарникомъ, оттуда несся къ нему ровный звукъ морскаго прибоя. Рыбачья слобода, при устьѣ бухты, лежала передъ нимъ какъ на блюдечкѣ. Высокія трубы домовъ, старинныя крыши, покрытыя мхомъ и папоротникомъ, вдали двѣ мельницы, а въ срединѣ — высокая церковная башня, служившая маякомъ для рыбаковъ: все это вмѣстѣ, при свѣтѣ полуденнаго солнца, составляло самую живописную картину. Старинный замокъ Рэдклифъ, выстроенный въ готическомъ стилѣ, господствовалъ надъ всей долиной и мрачные его выступы, остроконечныя башенки только и годились что для такой орлиной породы какъ Морвилей. Гэя поразила грустная наружность его дома; нигдѣ на окнахъ не бѣлѣлись шторы, нигдѣ не было видно занавѣсей, всѣ комнаты главнаго фасада казались нежилыми, запущенными. Стѣны, выходившія къ къ морю, почернѣли отъ времени; отъ всего замка вѣяло какой-то таинственностью и вмѣстѣ величіемъ.

— Неужели тутъ будетъ жить моя Эмми? — подумалъ Гэй. — Неужели она уже принадлежитъ мнѣ, мнѣ одному? И тихое чувство счастія охватило его сердце.

— Кто знаетъ, быть можетъ, она дана мнѣ не надолго, продолжалъ онъ думать, медленно подплывая къ берегу. На землѣ нѣтъ ничего прочнаго, а такія чистыя созданія, какъ она, не принадлежатъ долго міру. Да будетъ воля Его! мы съ ней такъ крѣпко соединены любовью, что ни разлука, ни страданія, ни самая смерть не въ состояніи разорвать нашей связи! Гэй поднялъ глаза къ небу, и тихо прошепталъ какую-то молитву, ударилъ дружно сбоими веслами, и черезъ нѣсколько минутъ причалилъ къ берегу, оставляя за собой блестящій слѣдъ на водѣ.

Въ пятницу Гэй прибылъ въ Гольуэль. Рѣшено было всю эту недѣлю провести какъ можно тише, въ тѣсномъ семейномъ кружкѣ, чтобы въ послѣднее время наглядѣться на Эмми и на досугѣ рѣшить, гдѣ молодые проведутъ медовый мѣсяцъ. Гэй и его невѣста стояли за Лондонъ: имъ хотѣлось осмотрѣть всѣ его достопримѣчательности, завернуть съ визитомъ въ Гольуэль, а затѣмъ поселиться гдѣ нибудь, въ уголкѣ Рэдклифскаго дома, пока стройка не кончится. Чарльзъ назвалъ это ребячествомъ и, вмѣстѣ съ отцомъ и матерью, предлагалъ имъ путешествіе по Швейцаріи, куда Эмми давно желала съѣздить. Гэй съ радостью ухватился за эту мысль, тѣмъ болѣе что старый его слуга Арно передъ его отъѣздомъ просился погостить на родину.

— Отлично! воскликнулъ Гэй:- такъ какъ намъ еще жить покуда негдѣ, поѣдемъ въ Швейцарію; мы очень одолжимъ Арно, а можетъ и Филиппа встрѣтимъ.

— Безъ послѣдняго можно бы намъ и обойтись, пожалуй, — съ улыбкой замѣтила Эмми. — Развѣ съ условіемъ, чтобы ты съ нимъ помирился.

— Я только этого и добиваюсь, — сказалъ Гэй. — Но вообще путешествіе доставитъ намъ много развлеченія.

— Намъ, однако, нужно такъ устроить, Гэй, чтобы не увлечься заграничными удовольствіями и не прожить тамъ долѣе, чѣмъ нужно. Назначимъ себѣ срокъ.

— Пожалуй. Я велѣлъ плотникамъ кончить стройку къ Михайлову дню. Вернемся къ этому дню въ Рэдклифъ, — сказалъ Гэй.

День свадьбы быстро приближался. Чарльзъ видимо падалъ духомъ. Эмми для него была незамѣнима. Онъ съ трудомъ пріучалъ себя къ мысли, что ея мѣсто заступитъ Шарлотта. Тщательно скрывая свое горе, окъ старался острить попрежнему, казался при всѣхъ спокойнымъ и веселымъ, но оставаясь наединѣ съ сестрой, онъ мгновенно умолкалъ, слезы душили его горло, и Эмми не разъ принималась плакать, видя какъ дорого ему стоитъ борьба съ самимъ собою.

Въ такихъ случаяхъ Чарльзъ находилъ одно средство утѣшенія: онъ вмѣстѣ съ сестрой начиналъ строить планы, какъ онъ пріѣдетъ гостить къ нимъ въ Рэдклифъ, и разсуждалъ очень серьезно, въ чемъ бы ему удобнѣе ѣхать, въ вагонѣ или въ каретѣ.

Наконецъ, роковой день наступилъ; онъ тянулся какъ вѣчность. Всѣ въ домѣ что-то притихли; Шарлотта сидѣла смирно въ углу, подлѣ брата; Лора ходила какъ растерянная; Чарльзъ лежалъ молча и не сводилъ глазъ съ Эмми, которая проводила все свободное время подлѣ больнаго. Мистеръ Эдмонстонъ то и дѣло цѣловалъ ее и безпрестанно исчезалъ куда-то. Мать и плакала и радоваласъ въ одно время. Гэй, движимый чувствомъ деликатности, не сходилъ въ гостиную. Онъ провелъ все утро у себя въ комнатѣ, потомъ верхомъ отправился въ Броадстонъ, завернулъ къ Россамъ и, когда пріѣхалъ домой, то нашелъ Чарльза въ саду въ креслѣ, а Эмми на травѣ, у его ногъ. Гэй сѣлъ подлѣ невѣсты и всѣ трое долго молчали.

— Когда-то мы всѣ увидимся! спросилъ Чарльзъ, стараясь улыбнуться.

У Эмми навернулись слезы, и она начала говорить вполголоса, мечтая о томъ времени, когда Гэй и она вернутся изъ заграницы.

Послышался стукъ колесъ и вдали показалась карета.

— Гости ѣдутъ! Увезти мнѣ тебя, Чарли? спросилъ Гэй.

— Скорѣе, скорѣе, вези домой! нетерпѣливо отвѣчалъ Чарльзъ.

Гэй покатилъ его кресло и, идя вслѣдъ за нимъ, нагнулся немного впередъ и произнесъ:- Чарли, можетъ быть, намъ не суждено уже встрѣтиться на этомъ свѣтѣ, кто знаетъ, что случится; позволь же поблагодарить тебя за твою дружбу и вниманіе ко мнѣ. Ты почти главный виновникъ моего настоящаго счастія. Спасибо тебѣ!

— Я кромѣ капризовъ и насмѣшекъ ничѣмъ не отплатилъ тебѣ, Гэй, за твою любовь ко мнѣ, возразилъ больной, задумчиво вглядываясь вдаль. — За что ты меня благодаришь? Я тебѣ всѣмъ обязанъ; по милости твоей я переродился; вся моя желчь, все мое озлобленіе на людей исчезли съ того дня, какъ ты поселился въ нашемъ домѣ. Я не только люблю, я уважаю тебя!

Они заговорились и не успѣли доѣхать до дому, какъ гости ужь показались на террасѣ.

— А-а! вотъ они, наконецъ! закричала сестра мистера Эдмонстона, бросаясь на встрѣчу Эмми, которая, скромно опустивъ глаза, несла вслѣдъ за братомъ его костыли. — Душа моя! поздравляю тебя, — говорила тетка, обнимая ее. Чарльза она поцѣловала мелькомъ, а Гэю крѣпко пожала руку, сказавъ: — Я не жду представленія, я васъ уже заочно знала.