Эптон Синклер - Джунгли

Около часа он шел так, а потом начал приглядываться к местности. Город, по-видимому, остался позади. Улица сменилась дорогой, уходившей на запад. С обеих сторон расстилались покрытые снегом поля. Вскоре Юргис встретил фермера, который на паре лошадей вез огромный воз соломы.

— По этой дороге я дойду до боен? — спросил Юргис.

Фермер почесал голову.

— Я точно не знаю, где они, — сказал он. — Но где-то в городе, а вы идете как раз в обратную сторону.

Юргис оторопел.

— Мне сказали, чтобы я шел по этой дороге, — пробормотал он.

— Кто это вам сказал?

— Какой-то мальчик…

— Так! Верно, он подшутил над вами. Лучше всего вернитесь, а как попадете в город, спросите дорогу у полисмена. Я подвез бы вас, да только я еду издалека, а воз у меня тяжелый. Всего доброго!

Юргис повернул, пошел за возом и к полудню снова завидел перед собой Чикаго. Он шел мимо бесконечных рядов двухэтажных сараев, по деревянным мосткам и немощеным уличкам с предательскими, наполненными талым снегом выбоинами. Часто дорогу пересекали железнодорожные пути, проложенные на одном уровне с тротуарами и представлявшие смертельную опасность для невнимательного пешехода. По ним с лязгом и стуком тянулись длинные товарные поезда, и Юргис, сгорая от нетерпения, топтался на месте. Иногда поезда останавливались на несколько минут; тогда на улицах скоплялись телеги и трамвайные вагоны. В ожидании свободного проезда возчики переругивались или прятались под зонтиками от дождя. В таких случаях Юргис нырял под шлагбаум и с риском для жизни перебегал через рельсы между вагонами.

По длинному мосту он перешел через замерзшую реку, покрытую поверх льда талым снегом. Даже на береговых откосах снег не был белым. Дождь, не перестававший лить, был попросту насыщенным раствором копоти; руки и лицо Юргиса покрылись мокрой сажей. Но вот Юргис добрался до центральных кварталов города, где улицы были точно черные сточные канавы; лошади скользили и спотыкались, а женщины и дети испуганными стайками перебегали с тротуара на тротуар. Эти улицы, зажатые между огромными черными зданиями, напоминали ущелья, звуки трамвайных звонков и крики возчиков эхом раскатывались в них. Сновавшие здесь люди суетились, как муравьи; все они куда-то спешили, не оглядываясь друг на друга. Похожий на бродягу измученный иностранец в промокшей одежде, тоже спешивший куда-то, был так же одинок и заброшен среди них, как если бы он странствовал в лесных дебрях за тысячу миль от населенных мест.

Полисмен указал ему дорогу и сказал, что до боен ему идти еще миль пять. Юргис снова шел по трущобам, по улицам, где тянулись пивные, дешевые лавки, длинные грязные корпуса фабрик, угольные склады и железнодорожные пути. Тут Юргис поднял голову и начал втягивать воздух, как заблудившееся животное, почуявшее запах дома. День уже клонился к вечеру, Юргис был голоден, но вывешенные у дверей пивных приглашения пообедать предназначались не для него.

Наконец, он приблизился к бойням, к черным вулканам дыма, зловонию и ревущему скоту. Тут он увидел переполненный трамвай и, не одолев своего нетерпения, вскочил на подножку. Он спрятался за сгшпой другого пассажира и, не замеченный кондуктором, через десять минут оказался на своей улице.

Он добежал до угла и повернул. Вот, наконец, и дом. Но вдруг Юргис растерянно остановился. Что случилось с домом?

Совершенно ошеломленный, Юргис дважды оглядел его, потом соседний и следующий и перевел взгляд на пивную на углу. Да, все было на своем месте, он не ошибся. Но дом… дом был другого цвета!

Юргис подошел ближе. Да, дом раньше был серый, а теперь стал желтым! Оконные наличники были красные, а теперь они стали зелеными! Весь дом был выкрашен заново! Каким он стал чужим и странным!

Юргис подошел еще ближе, однако не переходя улицы. Внезапно сердце его сжал мучительный страх, колени затряслись, в голове все завертелось. Свежая краска и новые доски там, где старые начали подгнивать — сколько раз агент указывал на эту неисправность! Новый гонт, закрывший дыру в крыше! Эта дыра полгода была пятном на совести Юргиса; у него не хватало денег, чтобы нанять кого-нибудь исправить повреждение, и некогда было взяться за это самому. Дождь лил через дыру, переполнял подставленные горшки и кастрюли и, заливая чердак, подмачивал штукатурку. Теперь дыра была заделана. В окне красовалось новое стекло вместо разбитого! А занавески в окнах — новенькие, крахмальные, сверкающие белизной.

Вдруг открылась входная дверь. Юргис застыл на месте, с трудом сдерживая учащенное дыхание. Из двери показался незнакомый мальчик, толстый, краснощекий, какого никогда раньше не бывало в этом доме.

Юргис как зачарованный смотрел на мальчика. Тот, насвистывая, спустился по ступенькам, шаркая ногами. Внизу он остановился, взял горсть снега и, опершись на перила, начал лепить снежок. Секунду спустя он заметил Юргиса, и глаза их встретились. Они обменялись враждебными взглядами. Мальчику, очевидно, показалось, что взрослый отнесся с подозрением к его снежку. Когда Юргис медленно двинулся к нему через улицу, он быстро оглянулся, подумывая об отступлении, но потом решил защищать свою позицию.

Юргис ухватился рукой за перила, так как чувствовал, что ноги его не держат.

— Что… что ты здесь делаешь? — с трудом проговорил он.

— Проходите мимо! — ответил мальчик.

— Эй, ты… — снова начал Юргис. — Что тебе тут надо?

— Мне? — сердито переспросил мальчик. — Я здесь живу.

— Ты здесь живешь?! — повторил за ним Юргис; он побледнел и крепче ухватился за перила. — Ты здесь живешь? Где же тогда моя семья?

У мальчика был удивленный вид.

— Ваша семья? — эхом отозвался он.

Юргис шагнул к нему.

— Я… я… это мой дом! — настаивал он.

— Что вы ко мне привязались? — огрызнулся мальчик.

Неожиданно входная дверь открылась, и он крикнул:

— Послушай, мама! Тут какой-то человек уверяет, что это его дом.

На крыльцо вышла толстая ирландка.

— В чем дело? — спросила она.

Юргис повернулся к ней.

— Где моя семья? — отчаянно закричал он. — Я оставил ее здесь! Это мой дом! Что вы делаете в моем доме?

Женщина удивленно и испуганно глядела на него. Вероятно, ей казалось, что перед ней сумасшедший.

— Ваш дом?! — воскликнула она.

— Мой! — изо всех сил выкрикнул Юргис. — Я жил здесь, говорю вам!

— Вы, верно, ошиблись, — ответила ирландка. — Здесь раньше никто не жил. Это новый дом. Так нам сказали. Они…

— Что они сделали с моей семьей? — как безумный завопил Юргис.

Женщина, по-видимому, начала что-то понимать. Быть может, у нее и раньше были сомнения по поводу того, что «им сказали».

— Я не знаю, где ваша семья, — проговорила она. — Я купила этот дом всего три дня назад. В нем никто не жил, и мне сказали, что он совершенно новый. Вы серьезно говорите, что раньше снимали его?