Александр Дюма - Кавалер Красного замка

Артемиза обрадовалась приходу Лорена. Погода, как мы сказали, была превосходная, и она пригласила его прогуляться по набережным.

Разговаривая о политике, они дошли до угольной пристани. Лорен рассказывал о своем изгнании из Тампля, терялся в догадках, за что бы могли его выгнать, как вдруг, возле улицы Барр, они приметили женщину с букетами, которая также шла по правому берегу Сены.

— Лорен, — сказала Артемиза, — надеюсь, что ты подаришь мне букет?

— Если угодно, два, — отвечал Лорен.

И они ускорили шаги, догоняя цветочницу, которая тоже шла очень быстро.

Дойдя до моста Марии, девушка остановилась и, наклонившись через перила, опрокинула корзину в реку.

Отдельные цветочки на мгновенье закружились в воздухе. Букеты, по тяжести своей, упали быстрее; потом и букеты, и цветы всплыли на поверхность и поплыли по течению.

— Постой-ка!.. Да… Нет, кажется, нет!.. — говорила Артемиза, смотря на цветочницу, которая занималась такой странной торговлей. — Да!.. Так и есть!.. Странное дело!

Цветочница приложила к губам пальчик, как будто упрашивая Артемизу молчать, и исчезла.

— Что это значит, — спросил Лорен. — Знаете ли вы эту смертную?

— Нет. Мне показалось было сначала… Но я ошиблась.

— Однако же она сделала вам какой-то знак, — настаивал Лорен.

«Отчего бы сегодня утром она сделалась цветочницей?» — задавала молча себе вопрос Артемиза.

— Так вы знаете ее, Артемиза? — спросил Лорен.

— Да, немножко, иногда покупаю у нее букеты.

— Во всяком случае, — заметил Лорен, — она удивительно сбывает с рук свой товар.

И в последний раз взглянул на цветы, которые уже доплыли до деревянного моста и свернули в колено реки, бегущей под арками; Лорен и Артемиза пошли далее, к набережной Рапэ, где надеялись пообедать наедине.

Случай на мосту покуда не имел последствий; однако же по странности своей и какой-то таинственности врезался в памяти Лорена.

Тем временем донос жены Тизона на Мориса и Лорена наделал много шума в клубе якобинцев, и Морис получил в Тампле извещение из Коммуны, что его свободе угрожает общественное негодование. Извещение это значило, чтобы молодой муниципальный чиновник скрылся, если был виноват. Но Морис, чувствуя себя правым, остался в Тампле, и его застали за исполнением своих обязанностей, когда пришли арестовывать.

Морис был тотчас же приведен к допросу.

Твердо решив не вмешивать в дело ни одного из своих друзей, в которых он был уверен, Морис, не желая, подобно какому-нибудь романтическому герою смешно обрекать себя в жертву молчанием, потребовал разыскать цветочницу.

Лорен воротился домой в шестом часу после обеда и в ту же минуту узнал об аресте Мориса и о его требовании.

Лорену тотчас пришла на ум цветочница, бросившая цветы с моста в Сену: это было внезапное открытие. Странная цветочница, совпадение кварталов, полупризнание Артемизы — все это инстинктивно говорило Лорену, что тут кроется разгадка тайны, объяснения которой требовал Морис.

Лорен выбежал из комнаты, спустился как на крыльях с четвертого этажа и побежал к Богине Разума, которая вышивала золотые звезды по голубому газовому платью.

Это было ее парадное платье.

— Бросьте, моя милая, звезды, — сказал Лорен. — Морис арестован сегодня утром, и, вероятно, меня арестуют нынче вечером.

— Морис арестован!

— Да, да! В наше время столько великих событий, что на них и не обращают внимания; а так как почти все великие события происходят из-за пустяков, то не будем пренебрегать пустяками… Скажите, кто была та цветочница, которую мы встретили сегодня утром?

Артемиза вздрогнула.

— Какая цветочница?

— А та, что так щедро бросала цветы в реку.

— Боже мой, — сказала Артемиза, — неужели обстоятельство это так важно, чтобы настаивали на нем?

— Да, так важно, что я прошу вас отвечать мне немедленно.

— Не могу!

— Для вас нет ничего невозможного.

— Я поклялась честью молчать.

— А я поклялся честью заставить вас говорить.

— Но зачем же вы так настаиваете?

— Зачем?.. Черт возьми!.. Чтобы Морису не отрубили голову!

— Как? Морису грозят гильотиной! — в ужасе вскричала молодая женщина.

— Не говорю вам о себе; не смею ручаться, что и моя голова уцелеет на плечах.

— О, нет, нет! — сказала Артемиза. — Это значило бы неизбежно погубить ее.

В эту минуту слуга Лорена вбежал в комнату Артемизы.

— Спасайся, гражданин, — кричал он, — спасайся!

— Что такое? — спросил Лорен.

— К тебе явились жандармы… Покуда они вламывались в дверь, я ускользнул по крышам в соседний дом и прибежал сюда.

Артемиза испустила ужасный крик. Она любила Лорена.

— Артемиза, — сказал Лорен, принимая значительную позу. — Неужели вы кладете на одни весы жизнь какой-то цветочницы, жизнь Мориса и вашего любовника? Если так, объявляю вам, что перестану считать вас Богиней Разума и назову Богиней Глупости.

— Бедная Элоиза! — вскричала бывшая оперная танцовщица. — Не я виновата, если предам тебя!

— Хорошо, хорошо, моя милая, — сказал Лорен, подавая бумагу Артемизе. — Вы уже назвали мне имя, теперь скажите фамилию и адрес.

— Написать? О, никогда, никогда! — вскричала Артемиза. — Сказать, пожалуй, я еще согласна.

— Ну, так скажите и будьте спокойны. Не забуду.

И Артемиза громко объявила имя и адрес ложной цветочницы.

Ее звали Элоиза Тизон, а жила она на улице Нонандьер, № 24.

При этом имени Лорен вскрикнул и бросился со всех ног.

Но не успел он добежать до конца улицы, как Артемиза получила следующую записку в три строчки:

«Ни слова обо мне… Если откроешь мое имя — я погибла… Подожди открывать его до завтра, потому что вечером я успею убраться из Парижа.

— Господи, — вскричала будущая богиня, — если б только я могла знать это, я подождала бы до завтра!

И она бросилась к окну, чтобы вернуть, если еще можно, Лорена, но он скрылся из виду.

Мы уже сказали, что весть об этом событии в несколько часов разнеслась по всему Парижу. Действительно, очень легко понять тогдашнюю болтливость правительства, политика которого запутывалась и распутывалась на улице.

Итак, страшный и угрожающий слух прошел по старинной улице Сен-Жак, и через два часа после того, как Морис был арестован, уже все знали об этом.

При содействии Симона подробности заговора быстро распространились из Тампля; но так как каждый вышивал по фону свои узоры, то до кожевника дошла истина порядочно искаженной. Рассказывали, будто королеве кто-то дал цветок, отравленный ядом, и что с помощью этого цветка австриячка должна была усыпить свою стражу и уйти из Тампля. К этим слухам прибавились еще некоторые подозрения касательно верности батальона, уволенного накануне Сантером, так что уже было подготовлено несколько жертв для народной ненависти.