Томас (Пауль Томас) Манн - Ранние новеллы [Frühe Erzählungen]

Фьора.Он идет.

Лоренцо.Как это — он идет?

Фьора.Я позвала его к вам. Я знала, что он вам понадобится. Я послала за ним, сегодня, после проповеди. После того, как он оскорбил меня. Он уже идет. Вот-вот явится.

Лоренцо.Вот-вот явится… Боже мой, умеете же вы действовать! Сколь велико ваше похотливое желание этой встречи! Вот-вот явится… Противник в Кареджи… Сегодня и так сразу!.. Ну да ладно, пусть идет! Разве я боюсь? Велю впустить, когда придет. Если еще хочу его выслушать, самое время… Но сначала позовите мне людей! Моих спутников! Пусть зайдет Пико и остальные! ( Фьора тянется к колокольчику и берет его. ) Благодарю, мадонна! Я люблю вас. Плохо я был бы вооружен для встречи с этим пророком, не люби я вас… Вот и вы, друзья! Порадуйте меня еще немного вашим веселым обществом!

По ступеням спускаются Пико, Фичино, Полициано, Пульчи и Пьерлеони.

Пико.Вот это да, Лауро! Мы полагали, ты почиваешь в одиночестве, а у тебя, сдается мне, еще и свидание не закончилось, еще длится час любви!.. Почтительно желаю вам доброго дня, мадонна… Но, Лауро, серьезно: тогда ты не можешь отказать забавникам, которые уже много часов дожидаются, чтобы повидать тебя; кучка художников во главе с Франческо Романо, Альдобрандино…

Лоренцо.И этот? Ладно, ладно, с удовольствием. Они мне нужны. Пусть войдут. ( На галерею передают повеление. ) Я в настроении, государи! Мне сообщили хорошие новости! Сейчас пожалует гость! Я ожидаю сегодня еще одного знаменитого и приятного гостя. Бросьте, не догадаетесь. И ты, Пико, не догадаешься. Но я с нетерпением жду его и весьма рад, что мои художники скрасят минуты до его появления в этой комнате… Вот и они! Посмотрите только на красное, невинное лицо Альдобрандино! Посмотрите на влюбленный нос Леоне! А Гино, светлый любимец богов!.. Добро пожаловать, дети мои!

Робко, с поклонами, входят одиннадцать художников.

Альдобрандино.Привет и благословение вашему великолепию!

Грифоне.Здравия и радости божественному Лауренцию Медичи!

Художники теснятся вокруг него, склоняются к рукам.

Лоренцо.Благодарю! Благодарю! Уверяю вас, сердечно рад вашему приходу!.. Посмотрим, кто тут! Вот Эрколе, мой главный ювелир… И Гвидантонио, который делает красивые стулья… Ну конечно, теперь я разглядел и Симонетто, великолепного архитектора, и Дионео, формующего воск в скульптурные портреты… Что поделываешь, Пандольфо?.. А про то, что я удостоился чести лицезреть нашего маэстро Франческо, уж и не говорю.

Альдобрандино.Воистину так, ваша светлость, маэстpo Франческо — великий живописец и, несмотря на сомкнутые уста, в искусстве впереди всех; но в любви к вам, милостивый государь, от него не отстает ни один из нас, а кое-кто, думается мне, пожалуй, и превосходит. Могу ли я — как раз пришло в голову — позволить себе заметить, что я не столь давно снова дышу воздухом родины?

Лоренцо.В самом деле, мой добрый Альдобрандино, ты прав! Ты ведь уезжал! Ты был в Риме — я точно помню. У тебя там была работа, не так ли?

Альдобрандино.Именно, государь, и, хотел бы добавить, у высоких ценителей. Но затем до меня дошли слухи, что Лоренцо де Медичи, мой великий заказчик, занемог, я без промедления бросил все и поспешил во Флоренцию с таким рвением, что проделал дорогу из Рима меньше чем за восемь часов!

Грифоне.Он хвастает, государь. Я называю это бесстыдным хвастовством! Невозможно проделать такой путь за восемь часов. Вранье.

Альдобрандино.Вы слышите, милостивый государь, как он пытается очернить меня в ваших глазах?

Лоренцо.Спокойно, дети мои, никаких причин для ссоры. Допустим, добраться за восемь часов из Рима невозможно, но тогда Альдобрандино говорит так, лишь желая показать мне свою любовь, поэтически представить ее моему взору. И я не стану за это его бранить.

Альдобрандино.Великолепное толкование, государь. Но все же вы не вполне осознаете мою преданность, не догадываетесь, чего только я не готов ради вас вытерпеть и безмолвно перенести… Да позволено мне будет сказать хотя бы… Хорошо, хорошо, я молчу.

Грифоне.И правильно делаешь. Мы пришли сюда по более важному поводу. Следует обсудить торжества, Великолепный, которые необходимо устроить в честь вашего выздоровления.

Лоренцо.Моего выздоровления…

Грифоне.Именно. С вашего великодушного позволения — именно. Еще бы, ведь выздоровление Лоренцо дает неплохую возможность развернуть красивое триумфальное шествие, а затем танцы и публичное пиршество. В голове у меня роятся мысли. Поручите мне торжество, и это будет праздник, печатное описание которого обойдет всю Италию.

Лоренцо.Ладно, ладно, Грифоне. Благодарю тебя, мой мальчик. Я рассчитываю на тебя. Мы еще поговорим с тобой об этом. А теперь хочу послушать, работал ли Эрколе с тех пор как я его видел… Что ты все выискиваешь в комнате Гвидантонио, как собака блох?

Гвидантонио.Простите, милостивый государь… Осматриваю обстановку. Кое-что неплохо. Стул, на котором как раз сидит ваше великолепное сиятельство, моей работы. Прекрасная вещь. Но остальное, прошу прощения, довольно старомодно и не на высоте вкуса. У меня для вас в работе комната, где в античные мотивы великолепнейшим образом вплетены самые последние удобства. Могу я принести вам эскизы?

Лоренцо.Принеси при случае, мой друг. Как же я могу не заказать интерьер, если он по вкусу и уюту будет подлинным Гвидантонио. Так что же, Эрколе, поведай о своих прекрасных изделиях!

Эрколе.Мелочи, государь, но среди них есть и славные находки, которые вам понравятся. Красивую солонку и перечницу с фигурками и листьями я предназначил специально для вашего стола. Едва увидев их, вы тут же заплатите мне мою цену. Далее, я изготовил медаль с вашим портретом, а на обороте изобразил Моисея в момент, когда он высекает из скалы воду. И подпись — «Ut bibat populus» [64] Да пьет народ (лат.). .

Лоренцо.Он пил… народ!.. Отчекань мне медаль, мой Эрколе. Отчекань в серебре и меди. Я хвалю ее, даже не видя. Ты удачно выбрал его, это изречение. Ut bibat populus…

Эрколе.Но самое великолепное — маленький молитвенник в честь Богоматери с крышкой из массивного золота, крайне богатый. Понимаете, снаружи драгоценны ми камнями, которые одни уже стоили шесть тысяч скуди, изображена Дева…

Альдобрандино.Разбежался, Эрколе! Лоренцо не купит твой молитвенник.

Лоренцо.И почему же не купит?

Альдобрандино.Да потому что ему не нравится образ Девы. По крайней мере он всеми силами старался, чтобы во Флоренции осталось как можно меньше дев.