Чжоу Ли-бо - Ураган

Над необозримыми снежными полями ярко горели звезды. По укатанной дороге сани летели, как птица. Немного отъехав, Го Цюань-хай спросил Пышку о маузере.

— Может быть, есть — только я не знаю, — ответила женщина.

— А из-за чего это ты все ссоришься со старшей снохой?

Пышка вспомнила о кольце, расстроилась и принялась честить Тощую Коноплю и ее мужа.

— Успокойся, — прервал ее Го. — Ты лучше скажи, знает ли про маузер Тощая Конопля?

— Конечно, знает! Ведь это ее с мужем дела. Без нее не обошлось.

Въехали в деревню Уцзя. Сунь подкатил к дому матери Пышки. Ворота были заперты. Пышка постучала. Когда ворота открыли, она быстро вошла в дом и, растолкав спящего брата, шепотом с ним переговорила. Молодой парень быстро оделся и вышел к саням.

— Идемте, — кратко бросил он.

Старик Сунь и Пышка остались ждать, а Го Цюань-хай с милиционерами направились к лесу.

Уже всходило солнце, рассыпая по снегу ослепительные золотые блестки. Пройдя около трех ли, они достигли небольшого пригорка. Провожатый остановился у поваленной сосны и разгреб ногами мягкий снег. Из-под снега показалась промасленная тряпка. Милиционеры вытащили сверток и развернули. В нем оказались две винтовки. Затворы, смазанные жиром, были в хорошем состоянии, но на стволах уже появилась ржавчина.

Неподалеку от того места, где были обнаружены винтовки, брат Пышки выкопал и патроны.

Когда возвратились в деревню Юаньмаотунь, наступало уже время завтрака, и над белыми крышами лачуг курился сероватый дымок. Он неподвижно стоял в тихом морозном воздухе.

Го Цюань-хай отослал старика Суня и обоих милиционеров отдыхать, а сам вместе с Пышкой направился к усадьбе Ду.

Придя в усадьбу, Пышка стала уговаривать Тощую Коноплю указать, где спрятан маузер. Та с презрением поглядела на невестку, вынула изо рта свою трубку и молча сплюнула сквозь зубы. Тогда за Тощую Коноплю принялись вошедшие следом Дасаоцза и Лю Гуй-лань. Пышку, присутствие которой было теперь бесполезно, Го Цюань-хай отослал спать.

Через час Тощая Конопля наконец призналась, что маузер спрятан под стогом соломы. Го Цюань-хай велел людям разобрать стог. Вскоре короткоствольный маузер принесли, но ударник и патроны разыскать не удалось.

— Где ударник и патроны, — подступила к Тощей Конопле Дасаоцза.

— Честное слово, не знаю. Спросите у свекра…

Го Цюань-хай в сопровождении нескольких активистов вошел в кутузку, где сидел Добряк Ду. Он показал ему маузер и спросил, где ударник и патроны, предупредив помещика, что запираться уже бессмысленно. Ду наконец сдался:

— Сложены в стеклянную посуду, залиты маслом и в таком виде закопаны в песке за северными воротами.

Его повели к указанному месту. Старик Чу выкопал бутыль и разбил ее. Потекло масло, и на снег упали патроны и ударник. Добряк Ду в изнеможении опустился на сугроб и, стыдясь смотреть людям в лицо, надвинул шапку на глаза.

Весь обратный путь он молчал.

Едва они подошли к деревне, навстречу им верхом на рыжем коне вылетел Чжан Цзин-жуй. Поровнявшись с Го Цюань-хаем, он осадил коня и крикнул:

— Приехали «выметалы»!

— Из какой деревни? — спросил Го Цюань-хай.

— Из деревни Миньсиньтунь.

Го Цюань-хай, бросив всех, пустился бегом к большому двору. Он не раз слышал о «выметалах» — батраках и бедных крестьянах, приезжавших из соседних деревень «выметать остатки феодализма». Но крестьяне деревни Юаньмаотунь в посторонней помощи уже не нуждались. Имущество у помещиков конфисковано, и остается найти только оружие. Какую же помощь могли оказать пришельцы? Если сами юаньмаотуньцы до последнего времени не знали, где спрятано оружие, то что могли знать о нем крестьяне других деревень? Их приезд лишь вызвал бы неразбериху и мог только испортить дело.

Го Цюань-хай рассчитывал задержать приехавших на шоссе и уговорить их вернуться восвояси, но было уже поздно. В ворота крестьянского союза под оглушительную музыку гонгов и барабанов уже въезжало более трех десятков саней. Председатель велел милиционеру немедленно скакать к Сяо Сяну: «пусть, мол, скажет, как быть», а сам поспешил на большой двор. Из саней со смехом и шутками вылезали мужчины и женщины.

Го Цюань-хай поздоровался и гостеприимно пригласил всех в помещение.

— Заходите, заходите, земляки. Здесь холодно. Пожалуйте греться.

Приехавшие ввалились в главный дом, а двор заполнили юаньмаотуньцы. Сбежалась вся деревня.

К Го Цюань-хаю подошел Чэн, председатель крестьянского союза деревни Миньсиньтунь:

— Слыхали, что вы здесь никак не разделаетесь с помещиком Таном Загребалой. В нашей деревне у этого паука тоже есть земля, и нас он также эксплуатировал. Вот и приехали помочь вам «вымести» его. Только мы просим, вы уж не выгораживайте злодея-помещика.

Последние слова настолько задели Го Цюань-хая, что он не сразу нашелся, что ответить.

— Ты ври, да не завирайся! Кто это тебе наплел, что мы собираемся выгораживать Тана Загребалу? — пришел на помощь Го Цюань-хаю старик Чу.

Ошеломленный таким приемом, Чэн безмолвно уставился на Го Цюань-хая. Оба председателя стояли друг против друга, не зная, как им быть. Вдруг из-за спины Чэна выскочил один из приехавших и запальчиво крикнул:

— Как же не выгораживаете, если он до сих пор живет у вас как ни в чем не бывало!

Го Цюань-хай уже успел прийти в себя и рассудительно ответил:

— Ты неправ, земляк. Тана Загребалу мы уже свалили, и больше ему не подняться.

— Если бы выгораживали помещиков, откуда бы у нас были вот эти штуки? — подступился к крикуну Чжан Цзин-жуй и потряс в воздухе новенькой винтовкой.

Старик Сунь, увидев такое множество людей с винтовками и пиками, перетрусил. Возчик хорошо помнил, что означало раньше слово «выметала». Так некогда называли шаманок, которые своими заклинаниями очищали дом от чертей. Во рту у старика сразу стало сухо, перед глазами поплыли радужные круги. Надо скорее уйти, а то и его, чего доброго, «выметут» как нечистую силу. Но, заметив, что «выметал» никто, кроме него, не испугался, возчик успокоился и даже вышел из своего убежища.

Го Цюань-хай увел председателя Чэна в соседнюю комнату. Он усадил гостя на кан и протянул ему свою трубку.

Председатели разговорились.

— Когда я отбывал трудовую повинность в Муданцзяне, я как будто тебя видел, — сказал Го Цюань-хай.

— И мне сдается, что встречались где-то.

— Тебя еще как-то японцы здорово избили.

— Верно! Был такой случай. Да и тебе, помнится, тоже досталось.

— Досталось, — согласился Го Цюань-хай. — Все натерпелись.

— Натерпелись… — подтвердил Чэн. — Чуть не перемерли.

Воспоминания о пережитом сблизили сердца этих людей, языки развязались. Вскоре Го и Чэн беседовали уже как закадычные друзья.