Даниэль Дефо - Радости и горести знаменитой Молль Флендерс (пер.П. Канчаловский)

Разумѣется, я ничего не тронула въ кружевной лавкѣ, но, чтобы выиграть время, стала перебирать все, что можно, и, купивъ нѣсколько ярдовъ выпушки, вышла съ стесненнымъ сердцемъ, искренно сожалѣя о бѣдной женщинѣ, которая поплатилась за мою кражу.

Послѣ этого случая съ несчастной женщиной, я долго сидѣла дома; я понимала, что если при первой неудачной кражѣ я попаду въ тюрьму, то она со всей готовностью будетъ свидѣтельствовать противъ меня и, стараясь спасти свою жизнь, не пожалѣетъ моей; я знала, что становлюсь извѣстной суду присяжныхъ въ Лондонѣ и хотя никто не знаетъ меня въ лицо, но если попаду въ ихъ руки, то они станутъ на меня смотрѣть, какъ на человѣка, провинившагося не въ первый разъ; поэтому я рѣшила ожидать, чѣмъ кончится судьба этого несчастнаго созданія, находя случай нѣсколько разъ пересылать ей деньги.

Наконецъ настало судебное разбирательство ея дѣла. Она оправдывалась тѣмъ, что не она украла найденныя у нея вещи, а ихъ передала ей нѣкая женщина, извѣстная подъ именемъ Молль Флендэрсъ, которую она не знаетъ и съ которой она вмѣстѣ вышла изъ лавки. Прикащаки положительно утверждали, что она была въ магазинѣ въ тотъ моментъ, когда украденъ товаръ, что они сразу замѣтили его исчезновеніе, нагнали ее и нашли у нея товаръ; на этомъ основаніи присяжные обвинили ее. Но судебная палата, усматривая, что въ сущности не она была, лицомъ совершившимъ кражу, и что ей трудно найти Флендэрсъ, то есть, меня, оказала ей величайшую милость, приговоривъ ее къ ссылкѣ; кромѣ того, палата объявила, что, если современемъ она розыщетъ указанную Молль Флендэрсъ, тогда судъ будетъ ходатайствовать о полномъ прощеніи, иными словами, если она съумѣетъ въ теченіе извѣстнаго времени представить меня въ судъ, тогда меня повѣсятъ, а ей дадутъ полную свободу. Я приняла всѣ мѣры, чтобы сдѣлать это невозможнымъ и, такимъ образомъ, спустя немного времени, приговоръ надъ ней привели въ исполненіе, то есть ее отправили въ ссылку.

Несчастія этой женщины случились за нѣсколько мѣсяцевъ раньше моей послѣдней исторіи, которую я уже разсказала. Они послужили отчасти поводомъ для моей гувернантки предложить мнѣ переодѣваться въ мужское платье, чтобы я могла выходить, не бывъ замѣченной; но я скоро оставила эти переодѣванія, представлявшія для меня большія затрудненія.

Теперь я была спокойна относительно всякихъ свидѣтельствъ противъ меня, потому что всѣ тѣ, кто былъ замѣшанъ со мной въ различныя дѣла или кто зналъ меня подъ именемъ Молль Флендэрсъ, всѣ были повѣшены или высланы; поэтому я, такъ сказать, свободно открыла себѣ новый кредитъ и имѣла много счастливыхъ другихъ похожденій, впрочемъ, мало похожихъ на прежнія.

Теперь настало веселое время года, начиналась Варѳоломеевская ярмарка. Я не имѣла привычки ходить по ярмаркѣ, такъ какъ она не представляла для меня особенныхъ выгодъ; въ этомъ же году я направилась къ монастырямъ; во время одной изъ такихъ прогулокъ я случайно попала въ лавку, гдѣ разыгрывались въ лотерею различныя вещи. Здѣсь тоже не представлялось мнѣ ничего особеннаго, пока не явился какой то джентльменъ; онъ былъ прекрасно одѣтъ и повидимому очень богатъ. Бесѣдуя то съ тѣмъ, то съ другимъ, онъ обратилъ на меня особенное вниманіе и былъ очень любезенъ со мной. Прежде всего онъ сказалъ мнѣ, что возьметъ на мое счастье билетъ, что и сдѣлалъ. На этотъ билетъ выпала какая то бездѣлица, кажется, пуховая муфта, которую онъ предложилъ мнѣ; онъ продолжалъ поддерживать со мной разговоръ съ болѣе чѣмъ обыкновенною любезностью, но очень вѣжливо, какъ истинный джентльменъ.

Такимъ образомъ мы долго говорили, пока не вышли изъ лавки и не направились вмѣстѣ къ монастырю; онъ наговорилъ мнѣ тысячи различныхъ пустяковъ, не дѣлая однако никакого предложенія. Наконецъ онъ объявилъ, что очарованъ моимъ обществомъ, и спросилъ, позволю-ли я себѣ довѣриться ему и сѣсть съ нимъ въ карету. Сначала я отклонила его предложеніе, но потомъ, не смотря на то, что мнѣ немного наскучили его любезности, я согласилась.

Сперва я не могла сообразить, что представляетъ изъ себя этотъ джентльменъ, но скоро я замѣтила, что онъ немного пьянъ и не прочь выпить еще. Онъ повезъ меня къ Спрингъ-Гарднъ, въ Найтсъ-бриджъ, гдѣ мы гуляли въ саду, причемъ онъ очень деликатно обходился со мной, хотя пилъ много, предлагая и мнѣ выпить, но я отказалась.

До сихъ поръ во всѣхъ его бесѣдахъ не было никакихъ непристойныхъ намековъ. Мы ѣздили въ каретѣ по разнымъ улицамъ; было около десяти часовъ вечера, когда онъ приказалъ остановиться возлѣ одного дома, гдѣ повидимому у него были знакомые, которые не постѣснялись показать намъ тотъ-часъ отдѣльную комнату. Сначала я сдѣлала видъ, что не хочу войти туда, но послѣ многихъ настояній съ его стороны я согласилась, желая знать, чѣмъ кончится все это, и надѣясь въ концѣ концовъ кое что продѣлать съ нимъ.

Здѣсь онъ началъ держать себя со мною немного свободнѣе, чѣмъ обѣщалъ, и мало по малу я уступала ему, словомъ мнѣ нѣтъ надобности больше распространяться на эту тему. Все время онъ продолжалъ пить; было около часа утра, когда мы снова сѣли въ карету и поѣхали. Свѣжій воздухъ и толчки экипажа подѣйствовали на него и мало по малу онъ крѣпко заснулъ.

Я воспользовалась этимъ случаемъ, обыскала его и обобрала начисто. Я взяла у него золотые часы, кошелекъ съ червонцами, изящный тонкій парикъ, перчатки, шпагу и красивую табакерку. Затѣмъ я тихо открыла дверцу кареты, соскочивъ на приступку; въ это время карета остановилась въ тѣсной улицѣ, недалеко отъ Темпль-Баръ, чтобы дать проѣхать другой каретѣ. Я вышла, крѣпко заперла дверцу и оставила карету вмѣстѣ съ спящимъ въ ней джентльменомъ.

Ничего нѣтъ болѣе нелѣпаго, болѣе мерзкаго и смѣшного, какъ пьяный мужчина съ порочными вкусами и наклонностями. Это люди, о которыхъ Соломонъ сказалъ: «Они существуютъ какъ быкъ на бойнѣ, пока стрѣла не пронзитъ его печень», хотя, надо сказать правду, мой бѣдный кавалеръ сразу внушалъ къ себѣ уваженіе; это былъ человѣкъ хорошаго происхожденія, джентльменъ, нѣжный, добрый, съ хорошими манерами, благопристойный, здоровый, крѣпкаго сложенія и съ очаровательнымъ лицомъ; въ немъ все было пріятно; но, къ несчастью, передъ тѣмъ, какъ встрѣтиться со мной, онъ пилъ и не спалъ всю предъидущую ночь, какъ разсказывалъ мнѣ потомъ; такимъ образомъ, разгорячивъ виномъ свою голову, онъ усыпилъ въ ней свой разсудокъ.

Что касается меня, то я заботилась только объ его деньгахъ и о томъ, что дѣлать съ нимъ дальше; если бы у меня нашлась возможность, я бы отправила его домой, въ семью; быть можетъ онъ былъ одинъ изъ десяти, который имѣлъ честную и добродѣтельную жену и невинныхъ дѣтей; быть можетъ они тревожились за его безопасность; какъ бы они обрадовались его возвращенію домой, какъ бы они ухаживали за нимъ до тѣхъ поръ, пока привели бы его въ чувство; и потомъ съ какимъ стыдомъ и сожалѣніемъ онъ оглянулся бы назадъ!