Эмиль Золя - Собрание сочинений. Т.2. Марсельские тайны. Мадлена Фера

Между этим насмешливым умом и расстроенным умом г-на де Виарга существовала своего рода симпатия, объяснявшая прежнюю дружбу этих двух стариков. Оба они достигли одинаковой степени презрения и отрицания: ученый полагал, что ему удалось причаститься небытия, глухой — что обнаружил под человеческой личиной похотливую морду животного. При жизни графа г-н де Рие был единственным человеком, который имел доступ в его лабораторию. Они проводили там вместе целые дни. Самоубийство ученого, казалось, не удивило его старого друга. На следующий год он вновь появился в Нуароде, не выказав особого волнения; только на этот раз он позволил себе привести сюда свою жену в сопровождении ее юных поклонников.

Прошло всего несколько месяцев, как Гийом и Мадлена поженились. Вскоре Элен привела к ним свою последнюю победу, юношу из Ветея, которого она взяла на пансион, чтобы скрасить свой деревенский досуг. Этого юношу звали Тибурций Руйяр; он немного стыдился своей фамилии и был очень горд своим именем. Сын бывшего скотопромышленника, который должен был оставить ему в наследство порядочное состояние, г-н Тибурций обладал непомерным честолюбием; он прозябал в Ветее и рассчитывал преуспеть в Париже. Довольно заурядных способностей, но хитрый и готовый, если нужно, на любую подлость, он сознавал свою силу. Он был из тех плутов, которые говорят себе: «Я буду десятикратным миллионером», и которые в конце концов всегда наживают свои десять миллионов. Г-жа де Рие, взяв его в рабство, как обычно, считала, что имеет дело с ребенком. На самом деле этот ребенок был весь пропитан пороками; если он разыгрывал неведение и робость, то потому только, что ему выгодно было казаться робким и несведущим. Элен наконец нашла себе господина. Тибурций, который, казалось, с безрассудством попался на ее приманку, в течение долгого времени обдумывал это «безрассудство». Он говорил себе, что связь с такой женщиной, если ею ловко пользоваться, приведет его в Париж и откроет ему там все двери; он сделается необходимым своей развратной любовнице; волей-неволей она станет орудием его благополучия в тот день, когда превратится в его покорную рабу. Если бы не этот расчет, он на первом же свидании засмеялся бы Элен прямо в лицо. Эта стареющая женщина, с такими непристойными вкусами, разглагольствующая об идеалах, казалась ему смешной; он с отвращением вырывался из ее объятий, но он был наделен отвагой и готов был вываляться в грязи ради того, чтобы подобрать монету в двадцать франков.

Госпожа де Рие была очарована своим юным другом. Он умасливал ее самой тонкой лестью, он отличался редкой покорностью. Никогда еще не встречала она невинности, столь щедро сдобренной нарождающимися пороками. Она обожала этого бездельника до такой степени, что муж должен был принимать тысячу предосторожностей, чтобы не натыкаться каждую минуту на обнимающуюся парочку. Она прогуливала Тибурция, как молодую собаку, подзывала его, ласкала взглядом и голосом. Когда она привезла его в Нуарод, он воспринял это как ее первую услугу. Когда-то он учился в коллеже вместе с Гийомом и проявил себя одним из наиболее рьяных его палачей; он был моложе Гийома на два или три года и, пользуясь забитостью этого парии, наслаждался злобной радостью, что может избивать мальчика старше себя. Теперь он раскаивался в этом заблуждении молодости; он взял себе за правило, что избивать можно только бедняков, тех, в которых не будешь потом нуждаться. До знакомства с Элен он тщетно изобретал всякие уловки, чтобы проникнуть в Нуарод. Гийом едва отвечал на его приветствия. Когда, цепляясь за юбки своей любовницы, Тибурций попал в Нуарод, он стал пресмыкаться перед своей бывшей жертвой; он называл его просто «де Виарг», подчеркивая дворянскую частичку его имени, как некогда смаковал кличку Ублюдок, которую с таким удовольствием бросал в лицо Гийому. Его план заключался в том, чтобы укрепиться в Ветее, завязать приятельские отношения с богатыми и знатными людьми округи. Впрочем, он с удовольствием использовал бы Гийома и Мадлену в качестве орудия своего будущего благосостояния. Он даже попытался ухаживать за молодой женщиной; он смутно слышал историю ее тайной любви и считал ее добродетель весьма относительной. Если бы он мог ее соблазнить, к его услугам были бы две женщины вместо одной. Он уже мечтал о том, как ловко будет играть на их соперничестве, чтобы подстегнуть их рвение, пустив свою любовь на торги. Но Мадлена с таким презрением встретила его излияния, что ему пришлось отказаться от своего проекта.

Молодые супруги с отвращением следили за водворением Тибурция в Нуароде. Этот хитрый, изворотливый юноша был наделен провинциальной глупостью, животной спесью, которые бросались в глаза и которые Гийом с трудом переносил. Когда этот фат с каким-то внутренним удовлетворением называл его своим другом, Гийома охватывало желание вышвырнуть его за дверь. Этим, верно, бы и кончилось, если б он не опасался вызвать скандал, который мог стать известен г-ну де Рие. Поэтому он и Мадлена вынуждены были терпеливо переносить присутствие этого проходимца. Впрочем, оба были погружены в безмятежные радости своей любви и мало обращали внимания на гостей, о которых тотчас же забывали, как только за ними захлопывалась дверь.

Раз в неделю, в воскресенье, они могли быть уверены, что к ним обязательно явится это странное семейство провести вечер в Нуароде. Элен под руку с Тибурцием входила первой, г-н де Рие следовал за ними с важным и скучающим видом. Все общество спускалось в парк и располагалось в увитой зеленью беседке; надо было видеть томные ужимки стареющей дамы и почтительную услужливость молодого человека. Муж, поместившись напротив, наблюдал за ними, полузакрыв глаза. По некоторым подлым и жестоким улыбкам, появлявшимся на губах безбородого Тибурция, он угадывал низменный характер, злую волю этого юноши.

Глубокая наблюдательность г-на де Рие подсказывала ему, что его жена попала в руки господина, который когда-нибудь станет ее бить. Комедия обещала быть забавной, и он заранее наслаждался будущим столкновением этих двух паяцев; ему казалось, он уже видит когти на пальцах расточающего ласки любовника; он ждал часа, когда Элен, почувствовав, как эти когти впиваются в ее шею, испустит болезненный крик. Ее постигнет кара за ее порок; она будет трепетать и унижаться у ног ребенка, она, которая пожрала столько юных тел. Г-н де Рие, молчаливый и насмешливый, мечтал об этом возмездии, которое посылал ему случай. Временами непроницаемое, изображающее нежность лицо сына бывшего скотопромышленника пугало даже его. Он обходился с ним с большой сердечностью и заботился о нем, как о доге, которого дрессировал, чтобы натравить на людей.