Кнут Гамсун - Под осенней звездой (пер. Благовещенская)

— Барыня уѣхала.

— Уѣхала?

— Это вы спрашивали по телефону? Она въ ту же минуту пришла изъ города и взяла свои вещи. Но у меня есть къ вамъ письмо.

Я беру письмо, и, не распечатывая его, спрашиваю про поѣздъ.

— Поѣздъ отошелъ въ четыре часа сорокъ пять минутъ, — говоритъ швейцаръ, глядя на свои часы. — Теперь пять.

Я поерялъ полчаса, карауля на улицѣ.

Я опускаюсь на одну изъ ступенекъ и смотрю въ землю. Швейцаръ продолжаетъ болтать. Онъ, конечно, понялъ, что въ гостинницѣ останавливалась не моя сестра.

— Я сказалъ барынѣ, что одинъ господинъ только что говорилъ по телефону. Но она сказала, что ей некогда, и она велѣла передать вамъ это письмо.

— Съ ней была еще какая-нибудь дама, когда она уѣзжала?

— Нѣтъ.

Я встаю и ухожу. На улицѣ я разрываю конвертъ и читаю письмо:… «Вы не должны меня больше преслѣдовать».-

Я вялымъ движеніемъ сую бумажку въ карманъ. Я не удивился, письмо не произвело на меня никакого впечатлѣнія. Это было такъ по-женски: нѣсколько торопливыхъ, первыхъ попавшихся на умъ словъ, одно подчеркнутое слово и тире…

Мнѣ приходить въ голову итти къ фрёкенъ Елизаветѣ, и черезъ нѣсколько минутъ я звоню у ея дверей; у меня оставалась еще эта послѣдняя надежда. Я слышу, какъ звонитъ колокольчикъ послѣ того, какъ я нажалъ пуговку, мнѣ кажется, что я стою и прислушиваюсь къ завыванью вѣтра въ пустынѣ.

Фрекенъ Елизавета уѣхала часъ тому назадъ.

И вотъ полилось вино, а потомъ насталъ чередъ виски. Потомъ полилось множество виски… Кутежъ продолжался двадцать одинъ день, и въ продолженіе этого времени сознаніе мое было погружено въ непроницаемую мглу.

Въ такомъ состояніи мнѣ однажды пришла въ голову мысль послать въ одну избушку въ деревнѣ зеркало въ хорошенькой золоченной рамкѣ. Зеркало предназначалось маленькой дѣвушкѣ по имени Ольга, которая была, какъ двѣ капли воды, такая же милая и смѣшная, какъ теленокъ.

Дѣло въ томъ, что неврастенія моя еще не прошла.

Въ моей комнатѣ лежитъ машина. Я не могу со составить, такъ какъ большая часть деревянныхъ частей осталась въ усадьбѣ священника въ деревнѣ. Но я къ этому равнодушенъ: моя любовь къ этому изобрѣтенію прошла.

Господа неврастеники, мы скверные люди, а въ животныя мы также не годимся.

Вѣроятно, въ одинъ прекрасный день мнѣ надоѣстъ находиться въ безсознательномъ состояніи, и я снова отправлюсь на какой-нибудь островъ.

1906