Кнут Гамсун - Бенони (пер. Ганзен)

Бенони попросилъ себѣ календарь на будущій годъ, отыскалъ въ немъ затмѣнія, сроки ярмарокъ въ сѣверныхъ провинціяхъ и провелъ черту гдѣ-то далеко въ году, — около середины лѣта. «Среда, — подумалъ онъ, — день Сильнеріуса, и какъ разъ новолуніе».

— Что же, въ этомъ году люди такъ и останутся безъ сельдей? — сказалъ Маккъ, входя въ интересы Бенони.

Хотя Маккъ и былъ его крупнымъ должникомъ, Бенони всегда льстило вниманіе съ его стороны, — такое почтеніе внушалъ къ себѣ старый магнатъ. Ахъ, этотъ Маккъ! Постоянно носилъ въ своей тонкой некрахмаленой манишкѣ брилліантовую запонку, а на ногахъ дорогіе штиблеты городского фасона съ острыми носками. Уже много лѣтъ онъ красилъ волосы и бороду.

— Сельдей нѣтъ и въ поминѣ,- сказалъ Бенони. — А мнѣ бы надо поговорить съ вами по дѣлу въ конторѣ.

— Обожди минуточку, — сказалъ Маккъ.

Хотѣлъ онъ что-ли выиграть время — хоть нѣсколько минутъ — на размышленіе? Всегда онъ отвѣчалъ такъ; это у него уже вошло въ привычку… Онъ продолжалъ ставить цѣны на товарахъ и дѣлать отмѣтки въ длинномъ счетѣ отъ купца. Начали было новую партію, но вдругъ онъ прервалъ занятіе, словно успѣвъ обдумать что надо.

— Теперь я готовъ служить, — сказалъ онъ, и пошелъ впереди Бенони въ контору.

— Вы ужъ не обезсудьте, — началъ Бенони, — но говорятъ, что надо засвидѣтельствовать закладную.

— Засвидѣтельствовать? Зачѣмъ?

— По закону.

— Кто это говоритъ?

— Да одинъ… Не знаю… Такъ говорятъ.

Макка передернуло, но затѣмъ онъ сказалъ холодно, отрывисто:- Хорошо, засвидѣтельствуй. Мнѣ то что?

— Не обезсудьте, но… это денегъ стоитъ.

— Бездѣлицу. Я беру весь расходъ на себя.

— Спасибо; мнѣ только это и хотѣлось знать. И что это съ вашего согласія…

Маккъ противъ обыкновенія отвѣтилъ черезчуръ ужъ быстро:- Нѣтъ, совсѣмъ не съ моего согласія. Но дѣлать нечего. Гм… Если бы я уже не отослалъ деньги на югъ, я бы сейчасъ вернулъ ихъ тебѣ.

Бенони стало не по себѣ, и онъ пробормоталъ:- Но, дорогой… Люди говорятъ…

— А пусть ихъ говорятъ, что хотятъ. Развѣ бумага ее подписана: «Сирилундъ, такого-то числа, Фердинандъ Маккъ»? Я долженъ сказать тебѣ, Гартвигсенъ: какая мнѣ охота, чтобы всѣ и каждый совали свой носъ въ мои дѣла? Никогда мнѣ это не было по вкусу.

— Но говорятъ, что бумагу надо засвидѣтельствовать, — твердилъ свое Бенони. Онъ подмѣтилъ, какъ Макка передернуло, и сразу насторожился.

Маккъ отошелъ къ окну и задумался. Потомъ сказалъ:- Хорошо, давай бумагу, я самъ позабочусь, чтобы ее засвидѣтельствовали.

— Я не захватилъ ея съ собой.

— Такъ занеси какъ-нибудь на-дняхъ. — И Маккъ кивнулъ головой въ знакъ того, что разговоръ оконченъ.

По дорогѣ домой Бенони тонко разсуждалъ самъ съ собой: «Съ чего бы Макку такъ артачиться? Всѣ вѣдь отлично знаютъ, что онъ собираетъ деньги отовсюду, и всѣ сами приносятъ ему свои денежки и отдаютъ на сбереженіе — у кого есть лишніе гроши».

Онъ пробылъ дома уже съ полчаса, когда за нимъ пришелъ одинъ изъ лавочныхъ молодцовъ Макка, Мартинъ, и сказалъ: — Маккъ проситъ васъ опять въ контору.

— Зачѣмъ? Что ему отъ меня нужно?

— Не сумѣю вамъ сказать. Онъ о чемъ-то разговаривалъ съ пасторской Розой.

— Съ Розой? Да это мой сердечный дружокъ, Mapтинъ! Зачѣмъ же ты называешь ее при мнѣ пасторской Розой?

Молодецъ немножко смутился.

— О чемъ они говорили?

— Не сумѣю сказать. Что-то насчетъ шкуны. Будто вы поѣдете на Лофотены скупать треску.

Молчаніе.

— Приду, — сказалъ затѣмъ Бенони.

— А еще хозяинъ проситъ васъ захватить бумагу.

Оставшись одинъ, Бенони задумался. Такъ Розѣ непремѣнно хотѣлось отдѣлаться отъ него? Почему? Онъ въ толкъ не могъ взять. И неужто онъ опять приметъ команду на шкунѣ? Положимъ, не больно-то сладко и коротать зиму дома, въ такомъ одиночествѣ. А теперь заодно удастся побывать кое-гдѣ и купить золотыя побрякушки, кольца, о которыхъ столько думалъ.

Смеркалось уже. Бенони зажегъ свѣчку, досталъ закладную и сунулъ ее въ карманъ. Собираясь задуть свѣчку и отправиться, онъ опять вынулъ бумагу изъ кармана и перечиталъ. Все было вѣрнешенько и безъ единой помарочки на всемъ длинномъ листѣ. Но вѣдь расписокъ, небось, не выпускаютъ изъ рукъ? Расписки сохраняютъ.

Онъ снова спряталъ бумагу въ надежное мѣсто, въ сундукъ, погасилъ свѣчку и пошелъ въ Сирилундъ.

Въ полутемныхъ сѣняхъ онъ наткнулся на Макка, который шушукался о чемъ-то съ одной изъ своихъ работницъ… Ахъ, этотъ старый хватъ! Все тотъ же. Зорокъ и блудливъ впотьмахъ, какъ котъ.

— Пожалуйста, Гартвигсенъ, — сказалъ Маккъ и прошелъ впередъ, въ контору. — Я забылъ сказать тебѣ давеча… И мнѣ все время казалось, что я забылъ что-то… Это насчетъ шкуны. Не возьмешь ли ты на себя команду и нынѣшній годъ?

Дальше разговоръ перешелъ на то, что до сихъ поръ не было никакихъ вѣстей о сельдяхъ, и что Бенони, слѣдовательно, ничего не прогадалъ бы, уѣхавъ на Лофотены.

— Отчего бы вамъ самимъ не поѣхать?

— Я предпочитаю довѣрить судно тебѣ. И ты же закупишь грузъ для яхтъ. Тебѣ я могу довѣрить какія угодно тысячи.

Бенони былъ и польщенъ, и тронутъ. Онъ снова будетъ адмираломъ на «Фунтусѣ»! Онъ уже побывалъ на этомъ суднѣ въ моряхъ, — и въ Вестфьордѣ, и въ Фольденѣ, и въ Хустадвигѣ,- такъ ничего не стоило добраться и до Лофотенскихъ острововъ. А что до скупки рыбы, такъ онъ торговался не по-Макковски; покупалъ куда дешевле всѣхъ прочихъ, потому что крѣпко держался за каждый грошъ и туго раскошеливался. Ну, что же, онъ попытается, если Макку такъ хочется. Потомъ они договорились и насчетъ жалованья.

Бенони собрался уже уходить, когда Маккъ напомнилъ:- Ахъ да, при тебѣ закладная?

— Позабылъ. Вотъ такъ штука! Я какъ разъ думалъ о ней…

— Ну, захвати въ другой разъ…

Теперь у Бенони опять нашлось чѣмъ заняться; онъ сталъ готовиться къ поѣздкѣ на Лофотены, словно въ кругосвѣтное плаванье. Какъ только погода выдавалась помягче, онъ придумывалъ себѣ дѣло на «Фунтусѣ», который стоялъ и покачивался въ гавани, черный и безобразный, но внушительный, словно маленькій китобой. Что были обѣ яхты въ сравненіи съ «Фунтусомъ»! Онѣ стояли около шкуны, словно двѣ скорлупки, нагруженныя сельдью до самой ватерлиніи. Сельдь тоже предназначалась для Лофотенъ, когда тамъ окажется нехватка въ наживкѣ для ярусовъ. Но эти двѣ яхты были въ такомъ маломъ почетѣ, что одну велъ бывшій сторожъ на пристани, Вилласъ Пристанной, а другую Оле Человѣчекъ.

Бенони шагалъ по палубѣ «Фунтуса», оглядывалъ снасти, и высматривалъ погоду, словно уже шелъ на всѣхъ парусахъ; совѣтовался съ компасомъ и картами, смазывалъ саломъ штаги и приводилъ въ порядокъ трюмъ. Но почему онъ навѣщалъ свое судно только въ мягкую погоду? О, этотъ дока Бенони былъ себѣ на умѣ! Его новый непромокаемый костюмъ изъ промасленной парусины не годился для большихъ морозовъ, — тогда онъ топорщился коломъ и трескался. Зато въ легкій морозецъ тотъ же костюмъ имѣлъ такой шикарный видъ, блестѣлъ на палубѣ словно золотой, и его издалека было видно изъ гавани и даже изъ оконъ Сирилунда…