Кнут Гамсун - В сказочной стране. Переживания и мечты во время путешествия по Кавказу (пер. Лютш)

Мы проѣзжаемъ теперь по области казаковъ…

Здѣсь далеко отъ всѣхъ станцій и всѣхъ городовъ встрѣчается намъ телѣга, гдѣ сидитъ офицеръ въ фуражкѣ съ красными околышемъ. Онъ ведетъ отрядъ казаковъ, направляясь наискось отъ насъ въ степь. Можетъ быть, онъ ѣдетъ въ городъ, быть можетъ, гдѣ-нибудь тамъ въ степи есть станица, казацкій городъ, но намъ за горизонтомъ этого не видно. Немного спустя проѣзжаемъ мы мимо татарскаго аула. Ихъ шатры имѣютъ видъ стоговъ сѣна. Татаръ, какъ и вездѣ въ южной Россіи, можно встрѣтить и въ казацкой области. Это, по большей части, пастухи, честные и способные люди, всѣ безъ исключенія умѣющіе читать и писать, что, какъ я слышалъ, умѣютъ не всѣ казаки.

Одинъ изъ армянскихъ евреевъ говоритъ мнѣ что-то, но я разбираю только одно названіе Петровскъ. Нѣтъ, отвѣчаю я совершенно правильно по-русски, нѣтъ, Владикавказъ, Тифлисъ. Онъ киваетъ и понимаетъ рѣшительно все. Итакъ, я могу объясняться по-русски. Пусть бы кто-нибудь тамъ, дома, послушалъ меня теперь. Такъ какъ мнѣ приходитъ въ голову, что еврею, можетъ быть, хочется посмотрѣть вслѣдъ офицеру въ телѣгѣ, то я подаю ему мой бинокль. Онъ мотаетъ головой и не беретъ его. Затѣмъ, онъ снимаетъ свои серебряные часы съ длинной серебряной же цѣпочки держитъ ихъ передо мною и говоритъ: восемьдесятъ рублей! Я ищу въ своемъ спискѣ цифръ и соображаю, сколько онъ за нихъ хочетъ получить. Я въ шутку разсматриваю часы, они велики, тяжелы и напоминаютъ собою старомодную луковицу. Я подношу ихъ къ уху, они стоятъ. Тогда я вынимаю изъ кармана свои собственные золотые часы и думаю поразить еврея ихъ видомъ. Но онъ не проявляетъ ни малѣйшаго признака изумленія, какъ будто бы онъ откуда-то прослышалъ, что часы эти только и существуютъ у меня на тотъ случай, чтобы заложить ихъ въ минуту нужды. Я думаю: что бы дали мнѣ за его часы? Можетъ быть, кронъ десять. За мои же собственные я иногда получалъ по сорока. Значить, и рѣчи не могло бытъ о сравненіи. Нѣтъ, говорю я рѣшительно и отдаю ему часы обратно. Но еврей продолжаетъ держать ихъ передъ собою, медлитъ и наклоняетъ голову на бокъ. Коротко сказать, я снова беру часы въ руки и показываю ему, какъ они стары и обыкновенны, прикладываю ихъ къ уху еще разъ и не слышу ни звука. Стою, говорю я коротко и рѣшительно, потому что не желаю имѣть съ нимъ дальнѣйшихъ объясненій. Тогда еврей улыбается и беретъ часы обратно. Онъ даетъ мнѣ понять, что хочетъ мнѣ кое-что показать; затѣмъ открываетъ заднюю крышку и даетъ мнѣ поглядѣть. Часы внутри очень забавны, сквозной чеканной работы, но все же въ нихъ нѣтъ ничего замѣчательнаго. Но тутъ еврей проситъ меня обратить вниманіе на то, что будетъ сейчасъ. Онъ открываетъ также и чеканную крышку и даетъ мнѣ поглядѣть. Внутри въ высшей степени непристойная картинка. Картинка эта, повидимому, тѣшитъ его. Онъ смѣется, глядитъ на нее, наклоняетъ голову на бокъ и снова приглашаетъ меня хорошенько посмотрѣть. Тутъ онъ вкладываетъ ключъ, поворачиваетъ его разъ кругомъ, и часы идутъ. Но идутъ не одни часы, а также и картинка приходитъ въ дѣйствіе.

Въ эту минуту я, естественно, соображаю, что часы имѣютъ гораздо большую цѣнность, чѣмъ я думалъ. Нашлись бы, вѣроятно, люди, готовые дорого за нихъ заплатить.

Тогда еврей глядитъ на меня и говоритъ: пять тысячъ! Пятъ тысячъ! въ ужасѣ восклицаю я и ничего не понимаю. Но еврей захлопываетъ часы, кладетъ ихъ въ карманъ и уходитъ. Такая старая скотина! Десять тысячъ кронъ за безнравственные часы. Напади онъ не на такого стойкаго малаго, какъ я, то торгъ, вѣрно, состоялся бы. Всякій, взглянувъ разокъ, пожелалъ бы не заводить часовъ, но лишь поворачивать немножко ключикъ, чтобы поберечь драгоцѣнный механизмъ…

Девять часовъ, но солнце грѣетъ такъ жарко, какъ вчера въ одиннадцать; мы стараемся укрыться въ тѣни. Здѣсь въ степи видны знакомые цвѣты, мальвы, желтоголовникъ, колокольчики. Въ общемъ же ландшафтъ тотъ же, что и вчера: все равнины, да равнины ржаныя и кукурузныя поля, стада; тамъ и сямъ скирды сѣна и соломы, время отъ времени деревушка съ купами изъ круговъ. Обязательно имѣется хоть пара деревьевъ у жилища любого степняка, а около станицъ побольше; подлѣ же церквей попадаются даже акаціи. Повсюду на поляхъ люди и лошади за работой; надъ стадомъ овецъ въ отдаленіи паритъ съ клекотомъ орелъ.

Внезапно мы ѣдемъ очень медленно, и я могъ бы при навыкѣ, пріобрѣтенномъ мною за время службы кондукторомъ въ Америкѣ, отлично спрыгнуть съ поѣзда, ухватиться за послѣдній вагонъ и вновь впрыгнуть. Мы проѣзжаемъ мѣсто, на которомъ чинится полотно дороги, потому-то поѣздъ и идетъ такъ тихо. Обѣденное время, и всѣ работники укрываются въ тѣни шатра, но изъ отверстія высовываются женскія и мужскія головы.

Собака сидитъ у шатра и лаетъ на насъ.

Станція Тихорѣцкая. Здѣсь у нашего спутника инженера украли въ прошломъ году деньги. Онъ стоялъ у буфета съ бутылкою пива; какъ разъ въ ту минуту, какъ онъ поднесъ стаканъ ко рту, почувствовалъ онъ, что его дернули, но выпилъ прежде все-таки пиво. Потомъ онъ ощупалъ свой боковой карманъ, его бумажникъ исчезъ. Вора и слѣдъ простылъ. Однако, послѣдній былъ черезчуръ жаденъ, захотѣлъ еще хоть немного поживиться, распространивъ свою дѣятельность на весь поѣздъ; тутъ-то его и словили, какъ разъ въ то время какъ онъ собирался унести ручной чемоданчикъ одного офицера. Были призваны жандармы, вора обыскали, и инженеръ тутъ же на мѣстѣ получилъ свои деньги обратно. Другому, пожалуй, и не удалось бы такъ счастливо отдѣлаться, по инженеру повезло.

Мы пріѣзжаемъ на станцію Кавказъ, гдѣ имѣемъ четверть часа остановки для завтрака. Это уже преддверіе Кавказа. Мы видимъ обширныя поля кукурузы и подсолнечиковъ, но также теперь уже и обширные виноградники. Налѣво расположена княжеская резиденція. Я вижу въ бинокль замокъ съ флигелями и куполами, мерцаетъ свѣтло-зеленая кровля. Кругомъ замка расположены строенія съ красными и золотыми крышами. Позади разстилается лѣсъ, вѣроятно, паркъ. Все это воздымается на здѣшнемъ черноземѣ среди степей. Въ дрожащемъ воздухѣ, пронизанномъ сіяніемъ солнечныхъ лучей, чудится, будто этотъ уголокъ виситъ надъ землей, колышется въ пространствѣ. Copia моріа… [1] Легендарный замокъ.

Чѣмъ ближе подъѣзжаемъ мы къ горамъ, тѣмъ меньше народа остается въ поѣздѣ. Армянинъ съ шелковымъ матрацемъ отыскалъ себѣ другое мѣстечко на солнышкѣ, а я занялъ его прежнее, потому что оно въ тѣни. Но для вѣрности я сначала основательно и долго вычищаю его. Добрый армянинъ въ своемъ убранствѣ лежалъ нѣсколько неспокойно.

Часы летятъ.

Близъ города и станціи Армавиръ мы снова покупаемъ груши и виноградъ. Виноградъ лучше всего, что я когда-либо пробовалъ въ жизни, и мнѣ немножко стыдно, что я раньше охотно ѣлъ такую вещь, какъ европейскій виноградъ. Въ сравненіи съ этимъ французскій, венгерскій, нѣмецкій, греческій виноградъ похожи на лѣсныя ягоды. Этотъ таетъ во рту, сама кожура распускается вмѣстѣ съ мякотью, наполняя весь ротъ сокомъ. У него, вообще, и не существуетъ кожуры, а едва замѣтная кожица. Это кавказскій виноградъ. Цвѣтомъ онъ похожъ на виноградъ другихъ странъ, темный, зеленый и синій, только, пожалуй, немного покрупнѣе.