Кнут Гамсун - Вечерняя заря

Александра.Я не думала, что вы способны подсматривать въ замочную скважину.

Бондесенъ.А я сдѣлалъ это. Грубо. Я сдѣлалъ это, слышите?

Александра.Ну, конечно, слышу.

Бондесенъ ходитъ взадъ и впередъ.Смотрите, пожалуйста, почтенный господинъ приходитъ и уходитъ, какъ у себя дома.

Александра.Онъ помогъ мнѣ донести корзину; вотъ и все.

Бондесенъ.А вы знаете, кто это былъ?

Александра.Да; его зовутъ Карстенъ.

Бондесенъ останавливается, про себя.Карстенъ, да; милый Карстенъ. Съ жаромъ. Это былъ профессоръ Карстенъ Іервенъ. Ну, что вы на это скажете? Ходитъ взадъ и впередъ.

Длександра.Онъ профессоръ.

Бондесенъ.Это замѣчательно! Это прямо великолѣпно! Я глядѣлъ ему прямо въ лицо. Останавливается. Такъ онъ просилъ васъ называть его просто Карстенъ? И вы, конечно, согласились.

Александра.Нѣтъ, я не желаю выслушивать дальше эти мерзости.

Бондесенъ.Ходить взадъ и впередъ. Я покажу ему, какъ вести себя такъ. Клянусь честью, я проучу его! Останавливается. Онъ помогъ вамъ донести до дому корзину?

Александра.Да, и это было очень любезно съ его стороны.

Бондесенъ.ходитъ взадъ и впередъ. Конечно, конечно!

Александра.Вообще онъ не такой скучный брюзга, какъ вы.

Бондесенъ.Въ слѣдующій разъ я дамъ нести корзину профессору Іервену.

Александра смѣется.Вы?

Бондесенъ.Вамъ это кажется такимъ смѣшнымъ?

Александра серьезно.Вы ничего не должны имѣть противъ него. Серьезно!

Бондесенъ.Вы защищаете его? Александра молчитъ. Бондесенъ ходитъ взадъ и впередъ. Гм… Въ такомъ случаѣ вполнѣ понятно, что вамъ некогда было снести письмо. Разъ вы принимаете такихъ гостей…

Алекоандра.Я не понимаю, чего вы собственно хотите?

Бондесенъ продолжаетъ стоять.Такъ вы не просите прощенія?

Александра.Нѣтъ.

Бондесенъ наклоняется впередъ.Вы не хотите?

Александра.Нѣтъ, вѣдь вы же слышали.

Бондесенъ выпрямляется, повелительно.Возьмите ключъ и ступайте. Показываетъ на ключъ и топаетъ ногой. Уберите его!

Александра беретъ ключъ.Тсс!.. Развѣ не слышите, Карено пришелъ!

Уходитъ налѣво.

Карено изъ двери на заднемъ планѣ.А, вы еще здѣсь. Прошу извинить меня. Вы долго меня ждали?

Бондесенъ.Нѣтъ.

Карено.Садитесь. Киваетъ на рукопись, которую держитъ Боннесенъ. А вы заглянули въ нее? Что скажете?

Бондесенъ садится.Да… что же сказать?

Карено.Вы не думаете, что вамъ это можетъ пригодиться?

Бондесенъ, поворачиваясь.Такія вещи не легко сразу рѣшить. Вы знаете моихъ читателей.

Карено.Да, и къ тому же я прибавляю, что у многихъ станутъ дыбомъ волосы, когда они увидятъ, что Иваръ Карено перешелъ къ старой философіи.

Бондесенъ внимательно.Что?

Карено.Потому что до сихъ поръ я публично не заявлялъ объ этомъ.

Бондесенъ, поднимаясь.Въ такомъ случаѣ моя газета къ вашимъ услугамъ.

Карено удивленно.Вы дѣйствительно думаете?

Бондесенъ.Эти статьи имѣютъ слишкомъ большое значеніе, чтобы я выпустилъ ихъ изъ своихъ рукъ. Что же касается гонорара, то вы назначите его сами.

Карено.Хорошо, хорошо.

Бондесенъ.Нѣтъ, нѣтъ, такое выдающееся произведеніе заслуживаетъ большой цѣны.

Карено.Вы думаете? Вы считаете его такимъ блестящимъ?

Бондесенъ.Замѣчательная вещь. Поразительное выполненіе. Насколько я могу судить объ этихъ вещахъ.

Карено.Я очень радъ; нѣтъ, право, я страшно радъ. Вы должны знать, я написалъ это уже давно и долго раздумывалъ, но никогда не могъ рѣшиться напечатать.

Бондесенъ.Когда вы это написали?

Карено.Ахъ, ужъ много лѣтъ тому назадъ. Вскорѣ послѣ того кризиса, о которомъ я вамъ говорилъ.

Бондесенъ.Такъ въ васъ происходило сильное броженіе, пока вы рѣшились на это?

Карено.Разумѣется. Мнѣ стало ясно, что истина находится ни наверху ни внизу, а какъ разъ посерединѣ. Очень большое броженіе, да, да.

Бондесенъ.Такъ я возьму рукопись съ собой.

Карено, подумавъ.Нѣтъ, погодите. Я долженъ ее еще разъ проглядѣть. Это очень серьезный шагъ. Поднимается, въ немъ происходитъ внутренняя борьба, ходитъ взадъ и впередъ. Но я не могу дольше терпѣть. Мои прежнія и настоящія вѣрованія не подходятъ больше одни къ другимъ.

Бондесенъ.Хе-хе; я нахожу это вполнѣ понятнымъ.

Карено.Сегодня я опять поколебался. Вы видѣли Тарэ. Онъ говорилъ о дняхъ моей юности, и на меня нахлынула теплая волна воспоминаній.

Бондесенъ.На всѣхъ насъ по временамъ нападаетъ такая грусть. Если я выпью стакановъ семь грога, то готовъ хоть сейчасъ говорить рѣчь о Гамбеттѣ.

Карено.Да, вы принимаете все это легко. И, Боже мой, какъ я вамъ за это завидую. Но я такъ усталъ отъ всей этой борьбы!

Бондесенъ.Я хочу вамъ сдѣлать одно предложеніе и совершенно серьезно: вы должны выйти изъ ферейна «Гора» и заставить себя выбрать вмѣсто профессора Іервена.

Карено останавливается и смотритъ на него.Вы говорите это совершенно серьезно?

Бондесенъ.Совершенно серьезно. Я не понимаю, какъ вы можете возиться съ вашимъ ферейномъ, когда вы давно уже должны были выйти изъ него, не столько благодаря вашему возрасту и вашимъ взглядамъ, сколько благодаря вашимъ, такъ сказать, измѣнившимся воззрѣніямъ.

Карено.Моему возрасту? Но я не старикъ. Въ хорошія минуты я такъ же молодъ душой, какъ и прежде.

Бондесенъ пожимаетъ плечами.Какъ вы это принимаете?

Карено.Да, я еще молодъ душой. Ходитъ взадъ и впередъ. Впрочемъ, я уже самъ подумалъ о томъ, чтобы выйти изъ общества. Мои взгляды стали опредѣленнѣе, чѣмъ когда я вступилъ въ него.

Бондесенъ.По моему мнѣнію, вы должны это сдѣлать.

Карено.Въ концѣ концовъ, мнѣ, конечно, придется выйти изъ общества, разъ я думаю иначе, чѣмъ прежде. Вы, можетъ быть, совершенно правы, что съ моей стороны недобросовѣстно еще держаться его.

Бондесенъ.И тогда мы предложимъ васъ вмѣсто Іервена.

Карено.Ну, это-то вы шутите.

Бондесенъ.Нисколько. О профессорѣ Іервенѣ пришлось узнать такія вещи, которыя дѣлаютъ невозможной его кандидатуру.

Карено внимательно; садится.Іервенъ не будетъ предложенъ на выборахъ?

Бондесенъ.Нѣтъ. Будете предложены вы.

Карено.Вамъ поручено сдѣлать мнѣ это предложеніе?