Залман Шнеур - Шкловцы

Начинает разгоряченный Файвеле, ведь где какое озорство, там он первый. Тихими шажками он приближается к пленному. При этом держит занесенную над головой палку, держит крепко, как держит свой молот кузнец, и, обращаясь к поросенку, говорит сладким и приветливым голосом:

— Васютка, Васютка! Вась-Вась-Вась…

Поросенок думает, что с ним хотят заключить мир. И кто знает? Может быть, ему еще и картосецку подбросят… Никто не знает. Он встряхивает розовыми ушами и с явной надеждой издает возглас: «Хрю!» То есть: разумеется, с его [83] Здесь и далее разрядка заменена на болд ( прим. верстальщика ). стороны никаких препятствий не возникнет… Но сразу же вслед за этим реверансом он получает такой удар по черепу, что забывает все свои пацифистские идеи. Он бросается в другой угол двора, визжа и хрюкая: «Ой-ой! Он дерется!..» Но там уже стоит наготове Рахмиелка, который со всего размаха отоваривает его своей палкой. Только теперь поросенок видит, что это никакая не шутка, что это настоящие удары и настоящие костоломы. Он начинает звать на помощь: «Убивают! Режут!» Но прямо в рыло ему попадает камень, пущенный соседским парнишкой, сыном шорника, безобразником и бахвалом. А вслед за камнем — палка Велвла. У поросенка пропадает всякое желание причитать над собой. Он только повизгивает и клянется, что будет хорошим и благочестивым поросенком, что больше никогда не будет забираться в чужие огороды, что он… Да только кто его слушает, кто поверит свинье? Так он и бегает, ища спасения, из одного угла двора в другой, от одного негодника к другому, и получает ударов больше, чем колючих щетинок у него на спине.

Слышит тетя Фейга тарарам, стучит в стекло, высовывает повязанную платком голову из окна кухни и кричит:

— Файвеле, снова ты взялся за свиней! Тебе что, до зарезу нужно сцепиться с Алешкой, нужно тебе?

Из другого окна высовывается голова дяди Ури в бархатной ермолке, и он говорит строго, но с пониманием:

— Свинью нельзя слишком много бить! Она запомнит, где получила тумака, и вернется.

Но это только слова. Знать-то братия твердо знает, что на эти проделки взрослые смотрят сквозь пальцы. Мальчики чувствуют, что взрослые ненавидят свиней даже больше, чем они сами… Тут все в молчаливом сговоре, даже строгие отцы и воспитанные сыновья: «Ну, что поделаешь, попалась… Вот и бьют!»

Из поколения в поколение евреи видели в свинье воплощение всего гойского, всего злобного и нечистого — символ дикости, чуждости и тупой жестокости. Видели в ней тень, которая сопровождает все притеснения и осквернения, все кровавые издевательства. Еежрут притеснители… От еемяса и жира кровь у них становится нечистой, а сердце грубым. Нет, смрад свиньи, зажаренной на алтаре Храма во времена Антиоха Эпифана [84] Антиох IV Эпифан, в 175–164 гг. до н. э. царь Сирии. В 168 г. до н. э. овладел Иерусалимом и в Иерусалимском Храме заклал на жертвеннике свинью. Иудеи ответили на это притеснение восстанием под предводительством Хасмонеев. Восставшие смогли изгнать греко-сирийцев из Иерусалима и Иудеи. , еще не выветрился… Голова свиньи, вытесанная на стенах Иерусалима во времена Адриана [85] Адриан Публий Элий, римский император в 117–138 гг. В 132–135 гг. жесточайшим образом подавил восстание Бар-Кохбы. Основал на месте Иерусалима римскую колонию Элия Капитолина. , еще осталась в каком-то уголке мозга, в еврейском подсознании… Гои, которые машут перед евреями зажатым в кулаке углом полы [86] Так называемое «свиное ухо», традиционное оскорбление евреев. , тоже помнят об этой голове. Странная взаимная ненависть передается из поколения в поколение, как шестое чувство, — глубинное, труднообъяснимое неприятие живущего рядом с тобой Божьего творения. Сыновья Ури тоже унаследовали это чувство. Чем они хуже других? Родителям свинья отвратительна, а дети открыто изливают это отвращение. К своей жестокой выходке они относятся со странной серьезностью, глубокой страстью, излишней решительностью, неосознанной мстительностью. Файвл, сын Ури, вкладывает в свои удары еще и горечь, накопившуюся в его сердце за время изучения Сварбе. Он хочет рассчитаться за царя Саула, которого филистимляне убили у гор Гелвуйских [87] Шмуэль 1 (1 Цар.), 31:1–8. , за десять сыновей царя Седекии, заколотых Навуходоносором в Ривле [88] Млахим 2 (3 Цар.), 25:1-13 (Диврей аямим 2 (Паралип. 2), 36:12–20). . Он хочет рассчитаться за Ханну и ее семерых сыновей [89] В ходе религиозных гонений, учиненных Антиохом IV Эпифаном, были схвачены семеро братьев вместе с их матерью, и им было приказано есть свинину, чтобы доказать свое повиновение царю. Ободренные матерью, братья отказались принять участие в трапезе и после страшных пыток были казнены. Источник сюжета — IV Книга Маккавеев. Этот сюжет нашел отражение в Талмуде, мидрашах и средневековой литературе. , за евреев, которых Алешка-сапожник избивал и грабил в Киеве, за штаны, которые порвали натравленные гоями собаки, когда он пошел купаться один… Никто этого Файвке не объяснял, но он чувствует, что во всех бедах на свете виновато «свинство»… Оттого-то он так скептически относится к якобы грозному стуку тети Фейги в стекло и к выглянувшей из окошка ермолке дяди Ури с ее весьма умным советом. Для видимости он кричит в свое оправдание:

— Эта свинья весь огород вытоптала, свинья эдакая!..

— Вытоптала, вытоптала! — хором свидетельствует вся компания.

— Выпустите ее, говорят вам! — грозит им ермолка дяди Ури.

— Откройте ворота! — кричит платок тети Фейги.

— Она сама не хочет выходить! — затягивает, будто хазан, мальчик, который учит Пятикнижие.

— Она сама не хочет выходить! — помогают ему его подпевалы.

Для видимости все-таки приоткрывают ворота и снова принимаются за поросенка, якобы изгоняя его со двора, на самом же деле больше гоняя, чем выгоняя… Но едва ермолка и платок исчезают из окон, избиение продолжается. Как только животное подбегает к открытым воротам, оно сразу же получает удар и его гонят к следующему палачу. Теперь благородная работа дается легче. Животное ослабело и устало, ему едва хватает сил уворачиваться от палок. Оно больше не визжит. Только тихонько поскуливает. Кажется, что оно принимает удары со смирением. Вдруг поросенок выбивается из сил. Он оседает на задние ноги. Теперь наши герои напуганы. Стали белее мела. А вдруг эта падаль останется здесь? Все уже представляют, как Алешка-сапожник со своими разбойничьими глазами врывается сюда, чтобы забрать своего мертвеца… От страха мальчики теряют дар речи. Им стыдно смотреть друг другу в глаза. Теперь ворота открывают как следует и потихоньку, почти что с жалостью начинают выталкивать жертву: «Юс-юс-юс!» Поросенок, подтаскивая задние ноги, добирается до открытых ворот. Но едва переползши порог, — глянь-ка! — бежит прочь со всех ног. Он уже хрюкает. Он стрелой несется прямо к заболоченному берегу разлива принимать теплую грязевую ванну. От предков он знает, что она помогает от ломоты в костях.