Гарольд Роббинс - Мустанг

Лишь после обеда, когда подали кофе и коньяк, Бетси рассказала Анджело, почему она так срочно вызвала его в Лондон.

— Вот копия ее показаний. На второй странице она указывает, что ее наняла и оплачивала ее расходы Роберта.

Анджело посмотрел на виконта.

— Неужели такое возможно и в Англии?

Виконт Невилл кивнул.

— К сожалению. Вроде бы предполагается, что мы... более цивилизованные, чем американцы. На самом деле это не так.

Анджело вернул Бетси документ.

— Сие означает, что я должен объявить войну твоему отцу, Бетси. На этот раз я его уничтожу. Ты выходишь из игры или остаешься со мной?

Бетси замялась.

— Все зависит от того, как ты собираешься это сделать.

— Не такими методами, — ответил Анджело.

Лорен отшвырнул папку. Бумаги разлетелись по кабинету.

— Черт побери! Эти сукины дети объявили мне войну! Ты знаешь, что это означает?

Роберта не нашлась с ответом. Нед Хоган, главный юрист «ХВ моторс», смотрел на разбросанные по полу документы, не выказывая ни малейшего желания подбирать их. А ведь раньше непременно бы подобрал.

— Ладно, — продолжил Лорен, — мы знаем, кто они. Перино. Бургер. Ферфилд. Вот генеральный прокурор Мигичана и подает иск.

— Я должен предупредить вас, что его могут удовлетворить.

— Что же у нас получается? Номер Один передал тридцать пять процентов акций «Вифлеем моторс» фонду Хардемана, а теперь генеральный прокурор Мичигана заявляет, что фонд обязан продать эти акции, потому что...

— Потому что практически все активы фонда сосредоточены в акциях одной компании. Благотворительный фонд...

— Я знаю, что это благотворительный фонд! В семьдесят втором я едва не вышиб Номера Один из компании только потому, что он назначил попечителями фонда марионеток!

— А разве вы поступили бы иначе? — спросил Хоган. — Благотворительные фонды небезразличны властям. Их инвестиции контролируются законодательством. Номер Один, как и многие другие, создал фонд, чтобы уйти от уплаты налогов. Но контроля над акциями и над фондом он не отдал, как теперь не отдаете его вы.

Лорен повернулся к Роберте.

— Твоя девка в лондонской тюрьме. Вот к чему приводят твои тонкости.

— Не надо вешать на меня всех собак, — огрызнулась Роберта. — Ты знал, что я делаю, и во всем со мной соглашался.

Лорен как-то разом ссохся.

— Что произойдет, если генеральный прокурор выиграет иск?

— Часть акций «ХВ», принадлежащих фонду, будет продана, чтобы фонд смог разнообразить свои инвестиции.

— Продана?

— На бирже. Акции могут заинтересовать многих инвесторов. «ХВ», доселе семейное предприятие Хардеманов, значительно расширит список акционеров. С десятка до тысячи.

Лорен шумно вздохнул.

— Перино воспользуется собранием акционеров, чтобы...

— ...сменить руководство, — закончила за него Роберта.

Лорен кивнул и зло сощурился.

— Но удастся ему это только в одном случае: если новая его разработка получит признание.

Генри Моррис позвонил Синди, чтобы сказать, что хочет отправить ей факс. Она не возражала, так как дома никого не было. Несколько минут спустя из факса в кабинете Анджело выполз лист бумаги. Отчет частного детективного бюро «Блейкофф».

"В отношении профессора Роберта Карпентера нам удалось получить следующую информацию.

Его университетское жалованье — пятьдесят шесть тысяч долларов. Однако в последние два года на его счет поступали крупные суммы, превышающие годовое жалованье.

Текущий баланс его кредитной карточки Visa составляет шесть тысяч триста двадцать пять долларов и восемьдесят семь центов. Мы, разумеется, не знаем, какие суммы снимались им раньше.

Мы поинтересовались его телефонными переговорами. Наиболее часто, как из дома, так и из отелей, он звонит по номеру, начинающемуся с цифр 313. Мы обратили на это особое внимание, поскольку это код Детройта. Несложная проверка показала, что искомый телефон установлен в доме некого Лорена Хардемана".

Роберт Карпентер услышал стук в дверь его номера в «Хайатт ридженси». Синди! Значит, нет нужды одеваться. В белых трусах он подошел к двери и открыл ее.

Но тут же отлетел назад от сильного тычка. Перед ним стоял крупный мужчина, гораздо старше его по возрасту. Карпентер догадался, кто к нему пожаловал, но решил, что опасаться нечего: все-таки это старик.

И крепко ошибся. Следующий удар пришелся в пах. Карпентер согнулся от боли, а мужчина схватил его за волосы и с силой ударил коленом по лицу. Карпентер почувствовал, как захрустели кости носа. Когда мужчина отпустил его, он пошатнулся и рухнул на пол.

— Полагаю, профессор, вам известно, кто я.

Карпентер кивнул. Перино, кто же еще.

Кровь из сломанного носа капала на грудь, на живот. Перино прогулялся в ванную, принес полотенце, швырнул Карпентеру. Теперь кровь капала на полотенце.

— У меня есть друзья, которые с радостью разобрались бы с вами. Вы понимаете, что я имею в виду? Карпентер кивнул.

— Трахать мою жену! Более того, использовать ее благосклонность в своих интересах... Знаете, что с такими следует делать?

— Мистер Перино. Я ее люблю!

— Конечно. За деньги. Сколько заплатил тебе Лорен?

Карпентер прижал полотенце к лицу.

— Сумма меня не интересует, — добавил Анджело.

Карпентер убрал полотенце и бросил изучающий взгляд на удивительно спокойное лицо Анджело.

— Как вы это выяснили?

— Не я. Она. Ты переоценил себя и недооценил женщину, с которой затеял эти игры.

— Клянусь вам, я ее люблю. Действительно люблю.

— Вот и скажи ей об этом. Объясни свои звонки Лорену Хардеману.

Карпентер смотрел на красное от крови полотенце.

— Что я могу сказать? Что мне делать?

Рядом с телефоном стояла бутылка шотландского. Для Синди, догадался Анджело. Он налил виски в два стакана, один протянул Карпентеру.

— Я могу устроить вам крупные неприятности, профессор. Не здесь и не сейчас. Могу преподнести вам большой сюрприз. Но я склонен думать, что вы мелкая сошка, не понимающая, во что ее втянули. Даже у Лорена Хардемана и то больше мозгов.

— И денег тоже, — добавил Карпентер.

— А вам, значит, захотелось разбогатеть, — пренебрежительно бросил Анджело. — Говорят, в своем деле вы разбираетесь. Так чего соваться туда, где вы ничего не понимаете?

Карпентер поник головой.

— Можно мне встать? — наконец спросил он.

— Конечно. Можете пройти в ванную и умыться. Если будете хорошо себя вести, я порекомендую вам доктора, который вернет ваш нос в прежнее состояние. Он в Швейцарии, и ему по силам сделать вам совершенно новое лицо, возникни у вас такое желание.

Умывшись холодной водой, Карпентер вернулся. Нос его распух и начал лиловеть.