Вулф Том - Мужчина в полный рост (A Man in Full)

— Похоже, примечательный человек, — вежливо, слегка улыбаясь, но без тени осуждения заметил Ричман.

Тем временем гул голосов за обеденным столом совсем стих, и это несмотря на то, что Чарли умудрился заполучить к себе немало говорливых, ярких и модных персон, способных произвести впечатление на Ричмана независимо от его личных предпочтений. На противоположном конце стола, там, где сидела жена Ричмана Марша, Чарли по одну сторону от нее усадил Хауэлла Хендрикса, добродушного толстяка с головой в форме дыни — генерального директора «Серри энд Беллок», крупной рекламной компании на Юге. По другую — Слима Такера, известного на всю страну певца, который одним из первых в эстрадном бизнесе приобрел перепелиную плантацию на юге Джорджии. Оба не оставляли своим вниманием Маршу, симпатичную брюнетку. «Уж слишком симпатичную, — подумал Чарли. — Наверняка вторая жена Ричмана». Однако сейчас все трое молча зачерпывали ложками черепаховый суп. Бывший губернатор, старик Бичем Нокс, сидевший рядом с Сереной, был занят тем же. Даже Опи Маккоркл, судья округа Бейкер, известный краснобай, прекратил беседу с молоденькой подружкой Тэда Нэшфорда, Лидией Как-ее-там. Верный себе, он заявился на ужин в клетчатой рубахе, клетчатом галстуке, красных фетровых подтяжках и… огромном, старом кожаном ремне, который опоясывал его курдюк как подпруга мула. Однако сейчас Опи, совсем недавно извергавший потоки напыщенных, риторических фраз вперемежку с местными деревенскими словечками, молчал. Пришлось Чарли самому поддерживать беседу. Он почувствовал, что такая задача ему вполне по силам. Перед ужином Чарли опрокинул пару стаканчиков разбавленного водой бурбона — «коричневого виски», который пил в противовес той мутноватой бурде, что с легкой руки яппи вошла в моду в Атланте — белому вину, водке и прочему. Хотя на эту тему он прохаживаться не стал, потому что Ричман попросил белого вина. А после «коричневого виски» предложил гостям попробовать маисового ликера приготовления дядюшки Бада. Дамы с подобающим ужасом отвергли его предложение. Однако Чарли, само собой, глотнул стаканчик, хотя после крепкого ликера, что называется, голову сносило. После ликера у него перестало ныть больное колено, и он почувствовал себя… непринужденно.

— Эй, Мэйсон! — прогремел он на всю залу, подзывая дворецкого, все еще стоявшего возле двери на кухню. — У нас что, разве не найдется дровишек поприличнее? Глянь — в камине сплошная щепа да хворост.

Мэйсон, обряженный в старомодный китель из белого хлопка и черный галстук-бабочку, выступил вперед; на лице его появилось выражение озабоченности и легкой обиды.

— Да там ведь и покладены дрова, кэп Чарли. Сам поклал, не далече как вчера.

— Что-то, Мэйсон, не вижу я дров — одна растопка, — возразил Чарли. — Давай-ка принеси настоящие дрова.

Дворецкий постоял в нерешительности, посмотрел в сторону и сокрушенно покачал головой. Это был высокий, широкоплечий старик, с возрастом высохший; волосы у него были с пробором посередине, он зачесывал их назад, укладывая горячими щипцами в аккуратные маленькие волны.

Шепотом, как будто тема была не из тех, что обсуждают в присутствии гостей, дворецкий пробормотал:

— Покласть слишком много дров, кэп Чарли, станет слишком жарко.

И Крокер все понял. Дело было в том, что снаружи припекало, однако Вайн определил для залы камин размером в человеческий рост, и громадина требовала не просто огня, а настоящего пожара. Который в такую погоду можно было вынести, только включив систему кондиционеров на полную мощность. Что Мэйсон и сделал. То и дело сверху задувала струя прохладного воздуха — прямо в зубах ломило. Загрузи Мэйсон камин как положено, никакие кондиционеры не помогли бы. Но черт побери… в таком очаге должно реветь пламя!

Чуть смягчившись, Чарли сказал Мэйсону:

— Ну-ну, ладно… Давай принеси дров потолще.

— Да, сэр… кэп Чарли… вот только… ох, прямо даже не знаю… — Мэйсон сокрушенно покачал головой.

С противоположного конца стола заговорила Серена:

— Чарли, будет тебе…

И посмотрела на Мэйсона.

— Дров и так достаточно.

Мэйсон некоторое время смотрел на нее, потом — на Чарли; лицо его приняло страдальческое выражение. Чарли поймал на себе взгляд Уолли. Тот сидел через три места от Серены, между Дорис Басе и юной Лидией, гражданской женой Тэда Нэшфорда, переводя взгляд то на Серену, то на отца, то на Мэйсона; казалось, он съежился на своем стуле.

Чарли в негодовании воззрился на Серену. И было из-за чего. Во-первых, та оспорила указания, данные мужем дворецкому. Во-вторых, она запросто может раструбить о сути проблемы во всеуслышание, тем самым выставив его тщеславным дураком. И в-третьих, Серена поставила Мэйсона в неловкое положение. Дворецкий не любил, когда молодая хозяйка распоряжалась и вообще вмешивалась в управление плантацией. Мэйсон так и остался предан прежней хозяйке, Марте, хотя прошло уже три года. Чарли чувствовал это, стоило только Мэйсону и Серене оказаться в одной комнате.

Теперь же дворецкий стоял и ждал, чем разрешится разногласие, возникшее между кэпом Чарли и его новой женой, этой темпераментной штучкой. Крокер не решался отправить дворецкого за дровами — он боялся, как бы Серена не ляпнула что-нибудь про кондиционеры. Необходимо было перевести разговор на другую тему.

И вот ни с того ни с сего Чарли широко улыбнулся сначала Мэйсону, потом — Летти Уизерс и спросил:

— Летти, а ты ведь знакома с Мэйсоном, а? Помнишь, я представлял его тебе в прошлый раз?

— Да, конечно, — ответила Летти прокуренным баритоном, каким говорили многие южанки преклонного возраста из-за пристрастия к сигаретам. — Мэйсон, рада видеть вас снова.

— Отлично, миссис Уизерс.

У Мэйсона была привычка говорить при встрече с другими «Отлично» независимо от того, интересовался ли собеседник его самочувствием или нет. На Чарли же произвело впечатление то, что дворецкий запомнил фамилию Летти.

— Так вот, Летти… В жизни Мэйсона с тех пор случилось много чего хорошего.

Слова Чарли поставили дворецкого в тупик.

— Мэйсон, расскажи-ка миссис Уизерс о сыне и дочке.

Мэйсон всем своим видом выражал нерешительность. Видя это, Чарли прибавил:

— Скажи, где теперь твой сын?

— Учится в Технологическом, — ответил Мэйсон.

— Расскажи миссис Уизрес, что он изучает.

— Электротехнику, — ответил дворецкий. Теперь он переводил взгляд то на Чарли, то на Летти Уизерс. Такое выступление на публике смущало Мэйсона. Чарли чувствовал его смущение, однако вознамерился настоять на своем. Он затеял это вовсе не ради Летти Уизерс. Взгляд Чарли перескакивал с Мэйсона на Ричмана и обратно.