Эдит Уортон - Эпоха невинности

Со стороны улицы, напротив ворот стоял открытый сарай, в котором у жителей Новой Англии было принято хранить фермерские орудия труда и где гости привязывали своих лошадей. Арчер, спешившись, поставил туда своих и направился к дому. Газон перед домом скорее походил на скошенный луг. Неухоженные кусты роз и георгинов окружали призрачную, когда-то белую, решетчатую беседку, увенчанную деревянным Купидоном, который утерял свои лук и стрелу, но продолжал целиться в пространство.

У ворот Арчер немного помедлил. Никого не было видно, и ни звука не доносилось из распахнутых окон дома. Дремавший у дверей поседевший ньюфаундленд казался таким же бесполезным стражем, как и потерявший стрелу Купидон. Было странно представить себе, что неутомимые Бленкеры пребывают в подобной обители спокойствия и запустения, но Арчер был уверен, что не ошибся.

Он долго стоял, зачарованно впитывая эту вызывающую дремоту сцену; но, наконец, встряхнулся и вспомнил о том, что время уходит. Он же собирался лишь взглянуть — не следовало ли теперь уехать? Пока он раздумывал, внезапно его посетило желание войти в дом, чтобы он мог представлять себе обстановку, в которой живет Оленская. В том, что он подойдет к двери и позвонит в звонок, не будет ничего особенного; если, как он полагал, она на вечеринке со всеми остальными, он просто назовется и попросит разрешения войти в гостиную и написать несколько слов.

Но вместо этого он почему-то пересек лужайку и повернул к живой изгороди. В беседке виднелось что-то яркое, похожее на розовый зонтик. Его потянуло туда как магнитом; он был уверен — зонтик принадлежит ей. Он вошел в беседку, сел на шаткую скамью, взял в руки розовый шелк и стал разглядывать резную ручку из какого-то редкого дерева, которая издавала легкий аромат. Арчер на мгновение поднес ее к губам.

Он услышал шорох юбок, но сидел неподвижно, опираясь на зонтик и сжимая ручку в ладонях. Приблизившись, шорох прекратился. Он знал, что это должно было случиться…

— О, мистер Арчер! — громко воскликнул юный голос, и, подняв глаза, он увидел перед собой самую младшую и крупную из девиц Бленкер, светловолосую и растрепанную, в помятом муслиновом платье. Красный след на ее щеке явно указывал на то, что она только что была прижата к подушке, а ее заспанные глаза взирали на Арчера приветливо, но смущенно. — Господи, как вы сюда попали? Я, наверное, уснула в гамаке. Все остальные уехали в Ньюпорт. Вы звонили? — расспрашивала она, выпаливая бессвязные фразы.

Арчер смутился еще больше:

— Я? Нет. То есть да, я собирался. Я смотрел лошадь неподалеку и заехал в надежде застать миссис Бленкер и ваших гостей. Но мне показалось, что в доме никого нет, вот я и сел немного подождать…

Мисс Бленкер, стряхнув с себя остатки сна, с возрастающим интересом воззрилась на него.

Дом действительно пуст. Никого, кроме меня, нет — ни мамы, ни маркизы. — Во взгляде ее появился легкий упрек. — Разве вы не знаете, что Силлертоны дают сегодня прием в нашу честь? Мне так не повезло, что я не смогла к ним присоединиться, но у меня болит горло, а на обратном пути, мама сказала, может быть холодно. Досадно, не правда ли? Впрочем, — кокетливо добавила она, — я бы могла не огорчаться, если бы знала, что заедете вы.

Арчеру было не до ее заигрываний. Собравшись с духом, он спросил:

— А мадам Оленская — она тоже уехала к Силлертонам?

Мисс Бленкер посмотрела на него с удивлением:

— Мадам Оленская? Разве вы не знаете, что ей пришлось уехать?

— Пришлось?

— О, мой любимый зонтик! Я дала его дурехе Кэти, потому что он подходил по цвету к ее лентам, а она бросила его здесь. Мы, Бленкеры, — настоящая богема!

Тень от ее мощной руки упала на Арчера, когда она схватила зонтик и водрузила над своей головой розовый купол.

— Да, Эллен пришлось вчера уехать — знаете, она разрешила нам называть ее просто Эллен. Из Бостона пришла телеграмма; она сказала, что ее не будет два дня. Мне так нравится ее прическа! А вам? — продолжала она бессвязно трещать.

Арчер смотрел сквозь нее, как будто бы она была прозрачной. Все, что он видел, был зонтик, розовым нимбом осеняющий ее хихикающую физиономию. Спустя мгновение он спросил:

— Вы, случайно, не знаете, зачем мадам Оленская отправилась в Бостон? Надеюсь, ничего плохого не случилось?

Мисс Бленкер отмела это предположение:

— Мне так не показалось. Она не сказала нам, что там в телеграмме, — по-моему, она не хотела, чтобы узнала маркиза. У нее такой романтичный вид, правда? Не правда ли, она напоминает миссис Скотт-Сиддонс, [79] Английская драматическая актриса. когда та читает «Поклонение леди Джеральдин»? [80] Поэма Элизабет Браунинг. Вы слышали ее когда-нибудь?

Арчер пытался разобраться в сумбуре своих мыслей. Перед ним словно распахнулась дверь, за которой лежало его будущее; и, пробегая глазами по этой бесконечной пустыне, он разглядел постепенно дряхлеющую фигурку человека, с которым никогда ничего не случалось. Он оглянулся вокруг на запущенный сад, на обветшалый дом и дубы, над которыми сгущались сумерки. Казалось, это именно то место, где он мог обрести Эллен; но она ускользнула, и даже розовый зонтик принадлежал не ей…

Он нахмурился и после паузы сказал:

— Возможно, мне придется завтра тоже быть в Бостоне. Как бы я мог ее найти?

Он почувствовал, что мисс Бленкер теряет к нему интерес, хотя улыбка еще держалась на ее лице.

— О, конечно, это так мило с вашей стороны! Она остановилась в «Паркер-Хаусе». Должно быть, в такую погоду в городе ужасно.

После этого они еще поболтали — но до Арчера лишь изредка доходил смысл сказанного. Он помнил только свое решительное сопротивление в ответ на ее уговоры дождаться возвращения остальных и выпить чаю, прежде чем он отправится домой. В конце концов ему удалось вырваться из объятий хозяйки и деревянного Купидона, отвязать лошадей и уехать. На повороте дороги он снова увидел мисс Бленкер. Она продолжала стоять у ворот и махать розовым зонтиком.

Следующим утром Арчер сошел с фоллриверского поезда в душном летнем Бостоне. Над привокзальными улицами висел смешанный запах пива, кофе и подпорченных фруктов, а народ в рубашках с короткими рукавами сновал туда-сюда с отрешенностью жителей пансиона, направляющихся по коридору в ванную комнату.

Арчер нанял кеб и отправился завтракать в Сомерсет-клуб. Даже фешенебельные кварталы имели какой-то неопрятно-кухонный вид, до которого города Европы не опускаются даже в жару. Консьержки в ситцевых платьях лениво бездельничали у подъездов богатых домов, а Коммон [81] Бостон-Коммон старейший общественный парк США. выглядел так, словно всю ночь напролет в нем продолжался пикник. Если бы Арчер попытался представить себе Эллен Оленскую в каких-либо невероятных декорациях, то это было именно то, что нужно, — ничто не вязалось с ее обликом менее, чем этот изнемогающий от жары, полупустынный Бостон.