Вирджиния Вулф - По морю прочь

— О чем задумались, мисс Аллан?

Все подняли глаза. Они были рады, что он заговорил не с ними. Но мисс Аллан ответила без колебаний:

— Я думала о моем воображаемом дядюшке. По-моему, такой есть у каждого, не так ли? У меня есть — наиприятнейший пожилой господин. Он всегда мне что-то дарит. То золотые часы, то экипаж с парой лошадей, то прелестный домик в Нью-Форесте, то билет до места, в котором я очень хочу побывать.

Все невольно стали думать о том, чего хотели бы они. Миссис Эллиот знала точно, чего ей хочется: ребенка. Поэтому на лбу ее сильнее обозначилась привычная морщинка.

— Мы такие счастливые люди, — сказала она, глядя на мужа. — У нас нет неисполненных желаний. — Эти слова были произнесены ею для того, чтобы убедить и себя, и других. Но проверить, как у нее это получилось, она не успела — вошли мистер и миссис Флашинг. Они пересекли холл и остановились у шахматной доски. Миссис Флашинг выглядела еще более растрепанно, чем обычно. Длинная черная прядь упала ей на лоб, на щеках пылал темно-красный румянец и блестели капли дождя.

Мистер Флашинг объяснил, что они были на крыше, наблюдали оттуда грозу.

— Зрелище было великолепное, — сказал он. — Молния сверкала прямо над морем, озаряла волны и корабли далеко-далеко. А как роскошно смотрелись горы — вы не представляете — свет вперемешку с огромными тенями… Теперь уже все кончилось.

Он опустился в кресло и стал с интересом следить за финалом поединка.

— Значит, завтра уезжаете? — спросила миссис Торнбери, посмотрев на миссис Флашинг.

— Да, — ответила та.

— И между прочим, уезжать вовсе не жалко, — сказала миссис Эллиот, изобразив на лице тревожную скорбь. — После всех этих болезней.

— Вы что, боитесь умереть? — презрительно спросила миссис Флашинг.

— Думаю, мы все этого боимся, — с достоинством ответила миссис Эллиот.

— Наверное, мы все трусы, когда доходит до дела, — проговорила миссис Флашинг, потираясь щекой о спинку кресла. — Я-то уж точно.

— И вовсе нет! — сказал мистер Флашинг, оборачиваясь, потому что мистер Пеппер надолго задумался над своим ходом. — Желание жить — это не трусость, Элис. Это нечто противоположное трусости. Лично я хотел бы жить сто лет — с условием, конечно, что при мне останутся все мои способности. Представьте, сколько всего произойдет за это время!

— И у меня такое же чувство, — вступила миссис Торнбери. — Перемены, улучшения, изобретения и — красота! Знаете, иногда мне кажется, что умереть невыносимо именно потому, что перестанешь видеть вокруг красоту.

— Безусловно, было бы очень тоскливо умереть до того, как выяснят, есть ли жизнь на Марсе, — добавила мисс Аллан.

— Вы всерьез верите в жизнь на Марсе? — спросила миссис Флашинг, впервые посмотрев на нее с живым интересом. — Кто вам про это рассказал? Кто-то знающий? А вы знаете некоего…

В этот момент миссис Торнбери положила вязание, и в глазах ее проступила крайняя озабоченность.

— Мистер Хёрст, — тихо сказала она.

Сент-Джон только что вошел через крутящуюся дверь. Он был сильно растрепан от ветра, страшно бледен, щеки были небриты, и кожа на них выглядела нездоровой. Сняв пальто, он собирался пройти через холл и сразу подняться к себе в номер, но не мог проигнорировать присутствие стольких знакомых, особенно когда миссис Торнбери встала и пошла к нему навстречу, протягивая руку. Позади него были дождь и темнота, а до этого — долгие дни напряжения и ужаса, поэтому сейчас, оказавшись в теплом и светлом зале, где непринужденно сидело множество жизнерадостных людей, он испытал потрясение. Он смотрел на миссис Торнбери не в силах говорить.

Все замолчали. Рука мистера Пеппера застыла над шахматным слоном. Миссис Торнбери осторожно усадила Сент-Джона в кресло, сама села рядом и со слезами на глазах ласково сказала:

— Вы сделали для своего друга все возможное.

Это послужило сигналом: все опять стали разговаривать, будто и не прерывались, а мистер Пеппер сделал ход слоном.

— Сделать ничего было нельзя, — произнес Сент-Джон. Он говорил очень медленно. — Просто не верится…

Он провел рукой по глазам, как будто его отделяла от других людей какая-то греза, из-за которой он не мог понять, где находится.

— Ах он бедный… — сказала миссис Торнбери, и по ее щекам опять потекли слезы.

— Не верится, — повторил Сент-Джон.

— Он хотя бы понимал, что?.. — очень осторожно начала миссис Торнбери.

Но Сент-Джон не ответил. Он откинулся в кресле, почти не видя окружающих и не слыша, что они говорят. Он ужасно устал, а свет и тепло, движения рук, негромкие дружелюбные голоса подействовали на него, как успокоительное снадобье. Он сидел неподвижно, и постепенно чувство облегчения перешло в чувство глубокого счастья. Он перестал думать о Теренсе и Рэчел, не испытав никаких угрызений по поводу своей неверности. Движения и голоса как будто стекались из разных частей зала и выстраивались в узор перед его глазами; ему очень нравилось сидеть молча и наблюдать за развитием этого узора, тогда как взгляд его был направлен на что-то, чего он почти не видел.

Шахматный матч весьма удался: мистер Пеппер и мистер Эллиот сражались все азартнее. Миссис Торнбери, поняв, что Сент-Джону не хочется говорить, вернулась к вязанию.

— Опять молния! — вдруг вскрикнула миссис Флашинг. Желтый зигзаг пересек синее окно, и на мгновение стали видны зеленые деревья в саду. Миссис Флашинг подошла к двери, распахнула ее и встала лицом к свежему воздуху.

Но эта молния была лишь отсветом прошедшей грозы. Дождь перестал, тяжелые тучи унеслись прочь, и воздух был чист и прозрачен, хотя туманные клочья еще медленно проплывали на фоне луны. Небо опять приобрело торжественный темно-синий цвет, а под ним покоилась земля — огромная, темная и тяжелая, вздымавшаяся остроконечной глыбой горы, склоны которой здесь и там были утыканы огоньками домов. Движение воздуха, шум деревьев, вспышки, время от времени ярко освещавшие землю, наполнили миссис Флашинг восторгом.

— Великолепно! Великолепно! — бормотала она сама себе. Затем она вернулась в холл и властно крикнула: — Иди посмотри, Уилфред! Это восхитительно.

Одни чуть шевельнулись, другие встали, третьи уронили свои клубки шерсти и стали наклоняться, отыскивая их.

— Спать, спать, — сказала мисс Аллан.

— Дело решил ваш ход ферзем, Пеппер! — торжествующе воскликнул мистер Эллиот, смешивая фигуры и вставая. Он выиграл.

— Что? Пеппер наконец побежден? Поздравляю, — сказал Артур Веннинг, который уже повез миссис Пейли в спальню.

Все эти голоса ласкали слух Сент-Джона; он дремал, но ясно осознавал все происходящее вокруг. Перед его глазами шла вереница фигур, темных и плохо различимых: постояльцы подбирали свои книги, карты, клубки шерсти, корзинки с рукодельями и, проходя мимо, один за другим отправлялись спать.