Пелам Вудхаус - Неприметный холостяк; Переплет; Простак в стране чудес

– Хорошенько заморозьте, – распорядился Оскар Фричи, и официант откликнулся «слушаюсь»: модное словечко «ага», до Сиракуз еще не докатилось.

В дни, последовавшие за его вступлением в компанию, Простак пережил весь спектр чувств, то воспаряя к небесам, то ухая в бездну. Иногда спектакль казался ему точно таким, как расписывал Леман, а иногда – словно бы подтверждал язвительную критику его супруги. Молодой совладелец то проникался надеждами, то впадал в отчаяние. Но теперь, когда приближался день премьеры, сомнения исчезли, Простак горел оптимизмом. Генеральная репетиция накануне убедила его. Прошла она без сучка и задоринки, и теперь он с легким сердцем переодевался в парадную одежду, приличествующую, по его мнению, премьере в Сиракузах. Когда вошел мистер Леман в неизменном дерби, горя предвкушением и дружелюбием, Простак как раз закончил повязывать галстук.

– Ну как вы тут, дорогуша? – спросил мистер Леман и приостановился в изумлении от открывшегося зрелища. – Ого-го! – восхищенно воскликнул он, а Джек МакКлюр, вошедший следом, заметил, что их компаньон – красавчик на загляденье.

Простак смутился. С самого детства он старался поступать как положено, а в этих замечаниях уловил критику.

– А вы разве не переоденетесь к вечеру? – спросил он.

– Нет. Это не имеет значения.

– Я думал, ведь премьера…

– Конечно, да еще какая! Такой Сиракузы и не видывали.

– Мне надо произносить речь?

– Нет-нет, ни к чему.

– Хорошо. Я так и думал, но на всякий случай принарядился.

– Конечно. Порадуйте им глаз. Джек, в каком номере Эйлин?

– Дальше по коридору. Вам она нужна?

– Да. И передайте Фанни, что я в 726-м.

– О’кей, – отозвался Джек.

Он вышел, бросив последний восхищенный взгляд на Простака, а мистер Леман объяснил, чему тот обязан чести их визита.

– Знаете, почему я заглянул к вам, дорогуша? У вас такая просторная комната, я и подумал: вы не станете возражать, если мы соберемся тут после премьеры.

– Отпраздновать?

– Скорее поговорить кое о чем. Могут произойти кое-какие перемены.

– Перемены? В спектакле?

– Ну вдруг.

Простака кольнула легкая, но очень даже ощутимая тревога. Ему не понравились эти туманные намеки.

– Но спектакль ведь и так хорош? – беспокойно осведомился он.

– Еще бы! Фантастика! Однако, понимаете, может что-то выскочить. Так, реплика-другая. Поэтому нужно провести обсуждение. Мы с женой поселились в соседнем номере, но ваш такой просторный и красивый, лучше собраться здесь.

– Но кому? – недоумевал Простак.

– Да всем, кто придет. Видите ли, после первого показа принято обмениваться мнениями. Один скажет то, другой – се, и так далее и тому подобное, – объяснил Леман. – Хочется узнать, что думает народ, ясно? Я скажу, что вам делать. Прихватите с собой блокнот на спектакль и записывайте все, что, на ваш вкус, идет не так. О пьесе, об актерах, о декорациях. Словом, обо всем. Пометьте, а потом обсудим.

– А я думал, после премьеры… праздничный ужин устраивается… Отметить там, и все такое прочее.

– Можно и ужин. Прекрасно.

Простак украдкой тронул галстук.

– Э… а можно пригласить мисс Мур?

– Вам она требуется прямо сейчас?

– Нет, на ужин, я имел в виду У вас нет возражений, чтобы и она присоединилась?

– Конечно. Пригласите ее. А внизу скажите про ужин.

– О, я уже распорядился. Повидался с помощником управляющего. Его зовут Фричи.

– Такой болван!

– А?

Мистер Леман заговорил внушительно, как любящий отец, объясняющий сыну-подростку смысл жизни. За свою карьеру ему не раз доводилось бывать в Сиракузах и об Оскаре Фричи у него сложилось устоявшееся мнение.

– Вы с этим субъектом поосторожнее. Не допускайте его близко, а то он вас насмерть заговорит. Он чокнутый, ясно? Свихнулся на театре.

– А?

– Спятил. Дай ему хоть полшансика, и он вовек не умолкнет.

– А мне он понравился.

– Да я против него ничего не имею. Но только дай ему палец, он всю руку оттяпает. Держитесь-ка от него подальше.

– Хорошо.

Наступила пауза. На грубом лице Лемана проступила мрачность, глаза подозрительно увлажнились. Он порывисто протянул Простаку руку.

– Ну, дорогуша, вот и наступил наш вечер. Желаю удачи.

Простак тепло пожал ему руку.

– И вам того же!

– И вот еще что, – добродушно проговорил Леман, – сотрудничать с вами, Фиппс, одно удовольствие. Вряд ли вы сами понимаете, что значит для нас ваше партнерство. Мы ужасно вам благодарны. Спасибо!

– Это вам спасибо, – отозвался Простак. – Мне тоже было очень приятно с вами.

Леман был явно тронут.

– В этом весь секрет успеха в театре. Сотрудничество. В первый показ частенько, бывает, что-то идет наперекосяк, и тут же все начинают рычать друг на друга, но мы – как одна счастливая семья.

– Да, как семья. Правильно.

– Такой мы и останемся.

– Абсолютно.

– Счастливая семья.

– Да, счастливой семьей.

Новая пауза.

– Ладно, удачи, – снова пожелал мистер Леман.

– Удачи, – вторил ему Простак.

Опять воцарилась тишина. Двое сильных мужчин стояли, раздираемые чувствами, слишком глубокими, чтобы их выразить словом. Молчание прервал приход Динти, следом за которой явился Джек МакКлюр.

– А-а! – воскликнул мистер Леман, отбрасывая сантименты и снова становясь человеком дела. – Вы мне нужны, милая.

– Я тут, фельдмаршал!

– Я хочу, чтобы вы на спектакле сидели рядом со мной, понятно? Будете записывать мои замечания. Джек, я только что говорил мистеру Фиппсу, как он нам помог.

– А то!

– И какое удовольствие сотрудничать с ним.

– Золотые слова! Удачи, Фиппс.

– Удачи!

– Тут кое-что возникло, Джек… что же это? – сказал мистер Леман. – Ах да, есть один аспект…

И он увел своего партнера, досказывая на ходу. Динти двинулась было следом, но ее остановил страстный вскрик.

– Постой!

– Что, мой птенчик?

– Погоди! – взмолился Простак. – У меня для тебя кое-что есть.

И покраснел при мысли, что мог, захлестнутый эмоциями, всколыхнувшимися в его груди от трогательной сцены с Леманом, даже временно забыть об этом. Прогулявшись к шкафу, он вернулся с большой коробкой цветов. Динти пошатнулась.

– Это мне?

– Э-э… То есть да. Я купил их в честь премьеры. Это цветы.

– Удивительно! Именно так я себе и сказала, как только увидела. Цветы, сказала я, или глаза меня обманывают. Какой ты милый, Простак!

– Мы, Фиппсы, все миляги. Славимся этим во всей Англии.

– Ты станешь хорошим мужем для какой-нибудь хорошей девушки.

– Непременно. Это подводит меня к важному вопросу. Сколько раз я просил тебя выйти за меня замуж?

– Я уже и со счета сбилась.

– Так вот, я прошу опять. Выйдешь?

– О, Простак…

– Что толку твердить «о, Простак»!