Чарльз Диккенс - Оливер Твист

— Вы всегда отличались добротой и благородствомъ, — сказала Роза, преодолѣвая свое волненіе. — Такъ какъ вы вѣрите, что я не лишена сердца и чувства благодарности, то выслушайте мой отвѣтъ.

— Онъ заключается въ томъ, что я могу попытаться заслужить васъ, такъ вѣдь, дорогая Роза?

— Онъ заключается въ томъ, что вы должны попытаться забыть меня, — отвѣтила Роза. — Забыть меня не какъ вашего давнишняго и неизмѣннаго друга, но какъ предметъ любви. Оглянитесь, посмотрите сколько сердецъ достойны завоеванія. Довѣрьте тогда мнѣ вашу новую любовь; во мнѣ вы найдете самаго вѣрнаго, горячаго и преданнаго друга.

Наступила пауза, въ продолженіи которой Роза, закрывъ лицо рукой, дала волю своимъ слезамъ. Другую руку продолжалъ держать Гарри.

— А причины, Роза, — сказалъ онъ наконецъ тихимъ голосомъ:- причины вашего рѣшенія?

— Вы имѣете право знать ихъ, — отвѣтила Роза. — Ничѣмъ вы не поколеблете моей рѣшимости. Это — долгъ, который я исполню. Я обязана передъ другими и передъ собою это сдѣлать.

— Передъ собою?

— Да, Гарри. Я, одинокая дѣвушка, безприданница, съ пятномъ на своемъ имени, обязана — передъ собой — не давать вашимъ друзьямъ повода подозрѣвать, что я изъ корысти воспользовалась вашей первой страстью и, какъ тяжелая гиря, привѣсилась ко всѣмъ вашимъ надеждамъ и планамъ. Я обязана передъ вами и нашими родными не допустить, чтобы вы, въ пылу великодушія, поставили такое препятствіе своимъ успѣхамъ въ общественной жизни.

— Если ваши чувства настроены одинаково съ вашимъ чувствомъ долга… — началъ Гарри.

— НѢтъ, не одинаково, — возразила Роза, густо покраснѣвъ.

— Такъ вы отвѣчаете на мою любовь? — сказалъ Гарри. — Скажите мнѣ только это, Роза, и смягчите горечь моего разочарованія!

— Если бы я могла сдѣлать это, не причинивъ тѣмъ непоправимаго вреда человѣку, котораго я люблю, то я…

— То вы отнеслись бы къ моему признанію иначе? — спросилъ Гарри. — Не скрывайте отъ меня хоть этого, Роза.

— Да, иначе, — произнесла Роза. — Однако — прибавила она, освобождая руку:- къ чему продолжать это мучительное свиданіе? Для меня оно мучительно и въ то же время — источникъ непрерывнаго счастья. Потому что развѣ не счастье — знать, что я когда те имѣла въ вашемъ сердцѣ почетное мѣсто, которое вы мнѣ отводите сейчасъ? Каждая удача на вашемъ жизненномъ пути будетъ обновлять мою твердость и рѣшимость. Прощайте, Гарри! Такой встрѣчи, какъ сегодня, больше у насъ не будетъ; но въ иныхъ отношеніяхъ, чѣмъ тѣ, въ которыя насъ могъ бы поставить настоящій разговоръ, пусть мы будемъ долго и счастливо другъ съ другомъ связаны! И всѣ благословенія, какія могутъ быть призваны изъ сокровищницы правды и искренности молитвами преданнаго и серьезнаго сердца, снизойдуть на васъ!

— Еще одно слово, Роза, — произнесъ Гарри. — Скажите мнѣ причину вашего отказа простыми словами. Я хочу слышать это изъ вашихъ устъ.

— У васъ блестящіе виды на будущее, — твердымъ голосомъ отвѣтила Роза. — Васъ ждутъ всѣ почести, какихъ въ общественной жизни добиваются при талантѣ и сильныхъ родственныхъ связяхъ. Но эти родственники надменны, а я не хочу вступать въ ту среду, которая способна презирать мать, давшую мнѣ жизнь. Я не хочу навлекать безчестіе или неудачи на сына той, которая такъ хорошо замѣстила мнѣ эту мать. Говоря коротко, — тутъ молодая дѣвушка отвернулась, такъ какъ временная твердость покидала ее:- на моемъ имени есть пятно, которое въ свѣтѣ принято распространять и на невиновныхъ. Я не хочу переносить это пятно на другого. Пусть этотъ упрекъ буду нести я одна.

— Еще одно слово, Роза, дорогая Роза! Одно слово! — вскричалъ Гарри, преграждая ей дорогу. — Если бы я былъ менѣе… менѣе счастливъ, какъ выразились бы объ этомъ, въ свѣтѣ; если бы незамѣтная и мирная жизнь была моей судьбой, если бы я былъ бѣденъ, скроменъ, безполезенъ, — отвернулись ли бы вы отъ меня тогда? Или же только возможность для меня достиженія почестей и богатствъ породила ваши колебанія?

— Не настаивайте, чтобы я дала вамъ отвѣтъ, — отвѣтила Роза. — Такой вопросъ не можетъ и не долженъ возникать; несправедливо и почти жестоко ставить его.

— Если бы вашъ отвѣтъ былъ такой, на какой я почти осмѣливалось надѣяться, — возразилъ Гарри: — то онъ пролилъ бы лучъ счастья на мою одинокую дорогу и освѣтилъ бы предстоящую мнѣ стезю. Какъ много вы могли бы сдѣлать для того, кто любитъ васъ выше всѣхъ на свѣтѣ, если бы произнесли лишь нѣсколько словъ! Ахъ, Роза! Ради моей пылкой и вѣрной любви, ради всего, что и выстрадалъ, и къ перенесенію чего вы меня приговариваете, — отвѣтьте мнѣ на этотъ вопросъ!

— Хорошо. Если бы ваша судьба сложилась иначе, — сказала Роза, — если бы вы только немного, а не такъ недосягаемо, были выше меня, если бы я могла вамъ доставить помощь и утѣшеніе въ скромномъ и уединенномъ гнѣздѣ — а не позоръ и помѣху среди гордой и блистательной толпы — то это мучительное испытаніе было бы излишнимъ. Я имѣю полное основаніе чувствовать себя теперь очень, очень счастливой, но тогда, Гарри, признаюсь, я была бы еще счастливѣе.

Живыя воспоминанія о былыхъ надеждахъ, давно взлелѣянныхъ ею, тѣснились въ умѣ ея, когда она произнесла это признаніе. Но онѣ принесли съ собою только слезы, всегда вызываемыя, когда намъ вспоминаются прежнія, уже увядшія надежды, — и въ то-же время на душѣ у Розы стало легче.

— Я не могу бороться съ своей слабостью, и она укрѣпляетъ мое рѣшеніе, — сказала Роза, протягивая руку. — Теперь я должна съ вами разстаться.

— Дайте мнѣ одно обѣщаніе, — сказалъ Гарри. — Одинъ, только одинъ еще разъ — въ теченіи этого года, а можетъ быть и гораздо раньше — разрѣшите мнѣ снова, въ послѣдній разъ, затронуть этотъ же предметъ.

— Но не для того, чтобы стараться склонить меня къ перемѣнѣ рѣшенія, — съ грустной улыбкой сказала Роза:- это было бы безполезно.

— Нѣтъ, — возразилъ Гарри:- но для того, чтобы выслушать отъ васъ его повтореніе, если хотите, — повтореніе въ послѣдній разъ! Я положу къ вашимъ ногамъ состояніе и общественное положеніе, которымъ буду обладать, и если вы и тогда не измѣните принятаго вами теперь рѣшенія, то я уже ни словомъ, ни дѣйствіемъ не буду пытаться поколебать его.

— Хорошо, пусть будетъ такъ, — отвѣтила Роза. — Это будетъ повтореніе страданій, но я, быть можетъ, къ тому времени научусь переносить ихъ лучше.

Она снова протянула ему руку. Но молодой человѣкъ прижалъ дѣвушку къ груди и, запечатлѣвъ поцѣлуй на ея чистомъ челѣ, выбѣжалъ изъ комнаты.

— Такъ вы рѣшили быть нынче же утромъ моимъ попутчикомъ? — сказалъ докторъ, когда Гарри Мэйли присоединился къ нему и Оливеру, сидѣвшими за завтракомъ. — Однако, ваши намѣренія мѣняются каждые полчаса!