Ицик Мангер - Книга Рая. Удивительное жизнеописание Шмуэл-Абы Аберво

— Что случилось, а? Что случилось?

— Шорабор поднял брюхатую Хасю на рога и удрал вместе с ней.

— Надо его догнать!

— Надо его поймать и вернуть!

— Черт с ней, с ангелицей, главное — Шорабор! Что праведникам делать без Шорабора, когда придет Мессия?

Началась настоящая погоня. Все, кто мог летать, и стар и млад, поднялись в воздух.

Но разъяренный Шорабор несся как тысяча чертей. Перед его глазами, наверное, сверкал резницкий нож, которым его зарежут. Он бежал от «великой трапезы», которую Мессия приготовит для праведников из его мяса.

Беременная ангелица трепыхалась у него на рогах. Она махала руками, визжала, теряла сознание, приходила в себя и снова визжала.

Мы гнались за Шорабором. Впереди летели три пастуха, а за ними ангелы всей толпой. Единственными детьми среди летевших были мы, я и мой друг Писунчик.

Некоторые отстали. Они останавливались, сопели, вытирали пот под крыльями и поворачивали домой.

— Да он железный, этот Шорабор.

— Ну он и здоров бегать, быстрее самого быстрого райского зайца.

— Дурная баба его крепко напугала. Разложить бы ее на синагогальном дворе и всыпать розог, чтобы она своим внукам-правнукам заказала такие штучки устраивать.

Так переговаривались ангелы, которые возвращались домой. Шорабор тем временем бежал дальше, а мы гнались за ним.

По дороге он, этот Шорабор, немало всякого натворил. Он бежал через сады и засеянные поля. Он сбил нескольких ангелочков, игравших в салочки.

Старый ангел, который стоял на обочине и играл на шарманке, получил от него такого пинка, что несколько раз перекувырнулся в воздухе и шлепнулся замертво. Еле-еле откачали.

— Смотри, Писунчик, он поворачивает на запад, к границе с православным раем.

— Вижу, Шмуэл-Аба, вижу. Придумал бы ты что-нибудь повеселее.

Стемнело. Погоня за Шорабором стала еще отчаяннее. Его нужно было изловить до ночи.

Это мы так думали. Но Шорабор думал иначе. Он решил не сдаваться, пусть весь рай на уши встанет.

Ночная тьма легла на поля и дороги. Луна, как назло, не показывалась, не было видно ни одной звезды.

Темно, хоть глаз выколи. Только слышно быстрое хлопанье крыльев и грозное пыхтение Шорабора.

— Откуда у него столько сил? — просопел один ангел. Если я не ошибся, это был Гилел-стражник.

— Откуда, спрашиваешь? — рассмеялся кто-то. — Да его с сотворения мира пасут, и ты хочешь, чтобы у него сил не было?

Шорабор вихрем несся по райским полям. Фартук ангелицы, которую он нес на рогах, развевался как флаг.

— Шмуэл-Аба, видишь там зеленые огоньки? Это граница с православным раем. Только бы ему не вздумалось ее перебежать. Вот беда будет.

— Он, наверное, испугается и остановится, — попробовал я успокоить моего друга, но сам не поверил своим словам.

Поди надейся на взбесившегося быка, подумал я. Что для такой скотины граница? Что он знает о разнице между еврейским раем и православным?

Огоньки на границе становились все ближе и ближе. Мы уже видели православную церковь по ту сторону границы. Шорабор с диким упорством несся к пограничной заставе.

У беременной ангелицы, трепыхавшейся на его рогах, уже не было сил кричать. Она совсем охрипла, до нас доносились лишь ее стоны.

Три пастуха, сторожившие Шорабора, были бледнее мела. Что им делать, если Шорабор, не дай Бог, перемахнет через границу? Похоже, так оно и будет. Колокола православной церкви зазвонили: бим-бам, бим-бам.

Шорабор мчал и прыгал так, что с него летела пена. Граница была совсем близко. Уже виднелась православная пограничная стража: ангелы с голубыми глазами и русыми волосами.

Шорабор с беременной ангелицей на рогах перемахнул через границу. Несколько православных ангелов попытались преградить ему дорогу, но он перепрыгнул через них и помчался дальше.

Наши, то есть еврейские, ангелы остановились у границы, дальше преследовать Шорабора они не могли. То есть мочь-то они могли, да православные ангелы не позволили бы.

Мы все опустились на землю, опечаленные и пристыженные. Мы не знали, что делать. Стояли и смотрели в поля, где исчез Шорабор.

— Может, они его поймали? — заметил один ангел.

— А если и да, — ответил ему другой, — нам-то что с того?

— Могут его, не дай Бог, забить без резника [68] Могут его, не дай Бог, забить без резника… — Только мясо животных и птиц, зарезанных специальным резником (шойхетом), является кошерным, то есть пригодным в пищу согласно еврейскому религиозному закону. , — бросил третий.

— Жирный он, наш Шорабор, не сглазить бы, слопают они его на праздник.

— Наши праведники останутся с носом. Всю жизнь точить зубы, а теперь на тебе — нету Шорабора.

— Типун тебе на язык, — разозлился ангел Гензл, — что значит: нету Шорабора? Он есть, да еще как есть. Только он там, в православном раю, и нужно его оттуда вызволить.

Гензл стал поглаживать свою жидкую бородку, видать, прикидывал в уме, как бы освободить Шорабора.

— Что же делать, реб Гензл? — спросил низкорослый ангел с густой бородой. — Посоветуйте, реб Гензл.

Ангел Гензл ничего ему не ответил. Он подошел к православным пограничникам и заговорил с ними наполовину по-ихнему, наполовину по-еврейски, а остальное — руками:

— Наши Шорабор, — сказал Гензл, — совершил побег до ваш рай .

— Чаво? — переспросил его Василь-ангел [69] Василь-ангел. — Еврейские ангелы у Мангера названы еврейским словом «малохим» (ед. число «малах»), а православные — русским «ангелы». , командир православной пограничной стражи.

— Наши Шорабор до ваш рай , — повторил Гензл и вдобавок показал руками как кто-то убегает.

Православные стражники рассмеялись. Василь-ангел подкрутил усы и сказал:

— Пшел вон, жид пархатый!

Ангел Гензл задрожал. Мы стояли вокруг него растерянные, с опущенными крыльями.

С полей православного рая донеслось «Ура!» и раскаты смеха. Не иначе, православные ангелы умудрились задержать Шорабора.

Мы, на другой стороне границы, прислушивались к вражьему ликованию. Сердца у нас колотились как сумасшедшие.

Ангел Гилел-стражник тяжело вздохнул. Его вздох разнесся на семь миль вокруг.

Три босоногих пастуха стояли как прихлопнутые. Что они скажут, когда их притянут к ответу?

«И так-то вы Шорабора сторожили, ублюдки?..» А праведники наплюют им в рожу и правы будут. В картишки им перекинуться приспичило… Пока они перекидывались, беда тут как тут.

Радостные вопли в православных полях усилились. Наверное, ведут Шорабора с триумфом в свой хлев, подумали мы. Они поставят кошерное, набожное животное у корыта рядом со своими свиньями. Ой горе, до чего мы дожили!

Ангел Гензл заговорил:

— Все может случиться: они могут прирезать Шорабора без резника. Что скажут святые праведники? Хороша же будет трапеза без Шорабора, когда придет Мессия. Беда, ангелы. Что делать? Посоветуйте.