Ицик Мангер - Книга Рая. Удивительное жизнеописание Шмуэл-Абы Аберво

— Легко сказать «посоветуйте»…

Ночь была темная, хоть глаз выколи. Ангелы стояли, опустив крылья, вдоль границы и понятия не имели, что делать.

— Знаете что? — отозвался один из босоногих пастухов. — Давайте разведем костер, погреемся немного, а заодно и подумаем, как ответ держать перед всем раем.

Предложение развести костер всем понравилось. Было уже далеко за полночь, и мы продрогли.

Три пастуха набрали щепок и развели костер. Мы сели вокруг костра. Каждый из нас приложил палец ко лбу и задумался, что бы такое посоветовать.

— Что скажешь, Писунчик?

— Что сказать, Шмуэл-Аба? Дела хуже некуда.

— У них теперь Шорабор, а у нас — фига, Писунчик.

— Придется обойтись без Шорабора, Шмуэл-Аба. Когда придет Мессия, будем есть Левиафана. У него мясо вкуснее.

Услышав наш разговор, ангел Гензл вспыхнул. Выйдя из себя, он разразился настоящей речью. Он все время сглатывал слюну и говорил так:

— Вот здорово, эти щенки уже готовы оставить Шорабора в православном раю. Что значит «обойтись без Шорабора»? Тысячи лет мы его пасли, чтобы они его там на праздник слопали? Мало им своих свиней, так им еще Шорабора подавай? Все перевернем, устроим конец света, слышите, что вам говорят? Конец света устроим, а Шорабора вернем!

Я и мой друг Писунчик испугались. Мы забормотали в ответ:

— Не сердитесь, реб Гензл! Мы ничего плохого не имели в виду, Боже упаси. Мы хотели… Мы говорили… Понимаете, реб Гензл?

Но когда ангел Гензл разойдется, его трудно унять. Он стоял у костра, размахивал руками и говорил, проповедовал, в общем, молол, как мельница. Никто не понимал ни слова.

Вдруг ангел Гензл взмахнул крыльями, задул костерок и закричал не своим голосом:

— Вставайте, ангелы! Что расселись тут как бабы? Будите всех! Бейте тревогу! Горе мне, что я до этого дожил!

Мы вскочили, расправили крылья и полетели. Впереди летел ангел Гензл. Он устрашающе хлопал крыльями и кричал:

— Фиг мы им отдадим Шорабора! Шорабор наш, и мы его вернем по-хорошему или по-плохому…

Известие о побеге Шорабора всполошило весь рай. Одна птица рассказала об этом другой, один ветер — другому. Утром, когда мы вернулись домой, на улицах мы встретили праведников, собиравшихся в кружки. Они были взволнованы, рассержены, размахивали руками, и ни один из них не хотел верить в то, что несчастье случилось на самом деле.

— Так Шорабор удрал? — спрашивал цадик из Апты [70] Цадик из Апты — Авром-Иошуа-Гешел бен Шмуэл (Аптер ребе, 1755–1825) — раввин и автор комментариев на Пятикнижие, религиозный писатель хасидского направления. Апта — еврейское название польского города Опатов. у цадика из Люблина [71] Цадик из Люблина — ребе Янкев-Ицхок из Люблина, известен также как Ясновидящий из Люблина (ум. 1815). Создал первый крупный хасидский центр в Польше. Многие его ученики стали основателями влиятельных хасидских династий. . — Быть не может, неслыханно!

Седая борода цадика из Люблина задрожала, он был явно не в себе.

— Птицы поют об этом на всех крышах, а он тут со своим «быть не может».

— Может, это только сон, — не сдавался цадик из Апты, — и все это расстройство — попусту?

Цадик из Люблина махнул рукой:

— Сон? Сон, говорите? Хотел бы я, чтобы это был сон.

— Его наверняка вернут, — старался подбодрить себя цадик из Апты. — Зачем Шорабор православным праведникам, у них там полно свиней, свинина дешевле.

Цадик из Люблина взял у цадика из Апты щепотку табаку, понюхал и громко чихнул,

— Вот видите, я прав, — сказал цадик из Апты, сам себе не веря.

Я толкнул своего друга Писунчика:

— Куда делись три пастуха, которые стерегли Шорабора? Всю дорогу были с нами. Куда они пропали?

— И ты еще спрашиваешь, Шмуэл-Аба. Не понимаешь, что ли, что пастухи боятся? Праведники на них злы за то, что они не устерегли Шорабора. Пастухи, наверное, прячутся где-нибудь на чердаке.

Мы увидели кружок праведников. В центре кружка стоял цадик из Садагуры, борода у него была растрепана. Черные глаза блестели. Он рвал и метал:

— Где эти бездельники — пастухи? Наградить их по заслугам, стереть их в порошок. Крылья переломать этим ублюдкам. Выгнать их вон из рая, выгнать их с чадами и домочадцами.

Другие праведники кивали головами. Они были согласны с гневной речью цадика из Садагуры.

Мы увидели цадика из Городенки [72] Цадик из Городенки — ребе Нахман из Городенки (ум. в 1780), один из первых и любимых учеников Бешта (см. прим. 79). Бороденка — местечко в Галиции. , бегущего во весь дух. Его халат был распахнут. Одну туфлю он потерял по дороге. Он подбежал к кружку, едва дыша:

— Какая беда, какое несчастье! Что мне делать с золотым ножом и золотой вилкой, которые я приготовил для великой трапезы?.. Какая беда…

Цадик из Городенки был маленького роста и с большой бородой. Можно было без преувеличения сказать, что борода у него была до колен. Мой друг Писунчик не смог сдержаться и рассмеялся.

— Не смейся, Писунчик, — сказал я ему, — это грех.

— Отчего мне не посмеяться, — ответил Писунчик, — ты только посмотри на этого праведничка: одна нога в туфле, другая — босая. Неплохой у него аппетит, не сглазить бы.

На наше счастье, праведники были так увлечены своими разговорами, что не услышали насмешек моего друга Писунчика.

— Что делать? Что делать? Что будем делать? — заламывал руки цадик из Садагуры. — Что это будет за великая трапеза без Шорабора!

— Нужно кричать караул, нужно достучаться до каждого, — горячился цадик из Городенки. — Это же неслыханное дело.

— Дело нечисто, — рассуждал цадик из Люблина. — Откуда у скотины взялось столько разумения, чтобы сбежать?

— Верно, верно, — вскрикивал цадик из Городенки, — дело нечисто. Сатана, да сотрется имя его, пробрался в рай.

— Нужно проверить мезузы [73] Нужно проверить мезузы… — Мезуза — букв. дверной косяк, ивр. Прямоугольный кусочек пергамента с двумя фрагментами из Второзакония, 6:4–9 и 11:13–21. Этот пергамент сворачивается в свиток и помещается в специальную коробочку. Мезузы прикреплены ко всем дверным косякам в доме. Обычай прикреплять мезузу вызван библейским стихом: «И ты напишешь их на дверных косяках твоего дома и твоих воротах» (Втор. 6:9). В народе мезуза считалась надежным оберегом, предотвращающим проникновение нечистой силы в дом. При любом несчастии, причины которого связывали с происками нечистого, проверяли мезузы: не истерлись ли в них буквы. , — сказал цадик из Залещиков [74] Цадик из Залещиков — ребе Шмуэл Марголис, один из учеников Бешта. Залещики — местечко в Галиции. , который стоял в центре кружка, — может, мезуза была испорчена, из-за этого-то несчастье и случилась.