Ицик Мангер - Книга Рая. Удивительное жизнеописание Шмуэл-Абы Аберво

Когда царь Соломон уехал, начались прения. Одни утверждали, что все равно царь Соломон должен был посоветоваться с праведниками. Он, конечно, мудрец, но он один. Праведники не такие мудрецы, но их много.

— Он так всегда: что хочет, то и делает, мы для него пустое место.

— Фу, евреи, стыдно! Вы же о царе говорите, фу! — отвечал маленький праведничек с редкой бородкой.

Все расступились перед святыми праотцами. Они вышли из синагоги и отправились домой.

— Значит, завтра-послезавтра должен быть ответ, — сказал праотец Исаак.

— Могу тебя уверить, что ответ будет хороший, — успокоил его праотец Авраам…

— Твои слова да Богу бы в уши, папа, аминь! — вздохнул праотец Исаак, и праотцы пошли дальше.

Прошло несколько дней, а ответа все не было. Праведники очень нервничали. По ночам они читали псалмы, днем искали в небе почтовую голубку с ответом, но никакой голубки не было видно.

— Они над нами потешаются, — жаловался праотец Исаак, — горе моей старости, ой, до чего я дожил.

— Твой Исав, — подзуживал его Иаков, — твое отродье. Ведь знает, что папа места себе не находит из-за кусочка Шорабора, и ничего.

— Снова выступаешь против папы, — сверкнул глазами праотец Авраам, — забыл «чти отца своего», Янкев?

Вбежала запыхавшаяся праматерь Рахиль. Она все еще была красива и стройна. Из-под парика Рахили выбилось несколько непослушных прядей.

Едва увидев ее, Иаков стал совсем другим. Его глаза засияли. Он подошел к Рахили, погладил ее по голове и сказал:

— Что ты так бежишь, кисонька? Все отдам, лишь бы твое личико разгладилось, голубушка.

Праматерь Рахиль стала громко рассказывать, влюбленно глядя на Иакова:

— Встречаю на улице Эсфирь. Разодета как царица. Посреди недели — шелковое платье, золотые кольца на каждом пальце и нитка жемчуга на шее, чтоб так всем наряжаться. Делаю вид, что не замечаю ее, хочу мимо пройти. Терпеть не могу щеголих. А она останавливает меня и так мне и говорит: «Хочу вам сказать, что нам следует поститься [88] …нам следует поститься. — Коллективный пост был широко распространенной практикой для того, чтобы предотвратить какое-либо нависшее над общиной бедствие: эпидемию, новый налог или дурной закон. Характерно, что предложение поститься исходит от Эсфири, которая сама трое суток постилась, прежде чем отважилась идти к царю Артаксерксу. . Если хотим вернуть Шорабора, лучшее средство — пост».

— Права, она права, — сказал праотец Авраам, — нужно объявить пост по всему раю.

Короче говоря, объявили пост и стали поститься. Допостились до того, что праведники уже еле держались на ногах, так ослабели. Но никакой почтовой голубки все еще было не видать.

В эти дни поста случилась неприятная вещь. Ангел Шимен-Бер, как обычно, напился. Он избил жену до полусмерти, таскал ее за волосы по всему раю и ревел своим пьяным голосом:

— На кой черт вам Шорабор, праведники? Вам корова нужна [89] Вам корова нужна… — На идише «корова» — популярное ругательство, «дура». , вот что вам нужно. Отдам ее за бутылку чистого спирта.

Его пытались унять, пытались втолковать ему, что ангелица, которую он таскает за волосы, не корова, а его собственная жена, да к тому же на седьмом месяце. Но он был другого мнения и продолжал орать:

— Штоф, праведники, — и корова ваша!

Вызвали райскую полицию. Прилетели несколько ангелов в зеленых мундирах и с большим трудом скрутили Шимен-Бера. Они отвели его в райский участок, чтобы он там протрезвел.

Жену Шимен-Бера с трудом откачали и едва живую доставили домой.

— И ведь именно в это ужасное время надо было напиться, — ворчали праведники. — Этот Шимен-Бер ведет себя как мужицкий, а не как еврейский ангел.

Только на двенадцатый день разнеслась весть о том, что почтовая голубка вернулась. Она принесла весточку из православного рая, и эта весточка — у царя Соломона.

Все очень обрадовались, хоть никто и не знал, что в этой весточке. На улицах целовались со слезами на глазах.

В тот же день царь Соломон созвал сход и прочел перед всеми ответ:

«Достопочтенным и высокородным праведникам еврейского рая.

В ответ на ваше письмо сообщаем следующее: ваш Шорабор пересек границу без паспорта и визы. Согласно законам нашего рая, ему полагается за это шесть месяцев тюрьмы с ежедневной нормой кормежки — полфунта сена. Убытки, им причиненные, он обязан отработать.

Беременную ангелицу, принесенную им на рогах, мы готовы отослать к вам. Ангеленка же, рожденного ею на нашей территории, мы окрестим, и он останется у нас.

Как только Шорабор отбудет свой срок и отработает убытки, мы будем готовы отослать его обратно».

Когда царь Соломон прочел письмо, еврейский рай огласился стенаниями и воплями. Праведники заметались как отравленные мыши, не находя себе места. Они заламывали руки и рыдали, будто о разрушении Храма.

— Где это слыхано?… Шесть месяцев тюрьмы… Полфунта сена в день… Отработать убытки… От Шорабора кожа да кости останутся.

Жены праведников причитали:

— Такого не было с тех пор, как мир стоит… Взять и окрестить еврейского ангелочка… Горе нам, что мы до этого дожили…

Только царь Соломон не растерялся. Он внес предложение умаслить праведников православного рая и написал второе письмо. Соломон, мудрый царь, знал, что лесть хорошее средство, чтобы сделать кого угодно мягче и податливее.

Ответ на второе письмо пришел на третий день. Царь Соломон прочел его перед сливками райского общества:

«Высокочтимому царю Соломону, мудрейшему из мудрых.

Доводим до Вашего сведения, что условия Ваши мы принимаем. В счет убытков, причиненных Шорабором, мы готовы принять бриллиант из Вашей короны. Тем не менее Шорабор должен отсидеть свой срок за пересечение границы без паспорта и визы. Закон есть закон. Однако, чтобы Вы убедились в нашей готовности пойти Вам навстречу, мы сокращаем его срок на три месяца. Еврейского ангеленка, рожденного у нас, мы уже окрестили и нарекли Петром. Роженица в вашем распоряжении. Можете забирать ее, когда вам угодно».

— Три месяца на тюремном пайке, конец Шорабору, — завопил праотец Исаак.

— Окрестить еврейского ангелочка, — плача, заломила руки праматерь Сарра, а Ревекка, Рахиль и Лия вторили ей.

— Такое несчастье, такое горе — и все из-за этих бездельников пастухов, — ворчали праведники.

Царь Соломон написал третье письмо. Он согласен с тем, чтобы Шорабор отсидел свой срок, но три месяца слишком много. И, кроме того, на тюремном пайке Шорабор спадет с тела. Поэтому он предлагает православным праведникам пустить к себе двух еврейских пастухов, чтобы те заботились о Шораборе все время, пока он в тюрьме на веревочке. «Мы готовы, — писал царь Соломон в третьем письме, — направить к вам несколько возов сена, чтобы Шорабору было чем подкрепиться. То, что вы окрестили ангелочка, дело решенное. Ждем вашего скорейшего ответа насчет Шорабора».