Джордж Мур - Эстер Уотерс

— Это ты ее неплохо осадил. Ну и что она?

— Обхватила меня за шею и стала уверять, что не любит никого, кроме своего Большого Билла. Только все эти ее подходы были напрасны. Я сказал себе: «Смотри за ней в оба». Потому как возле нее стал увиваться один молодчик, и вензеля, которые он вокруг нее выписывал, были мне совсем не по нутру. И слишком уж он лебезил передо мной, вечно заводил разговор о лошадях, а я сразу увидал, что ни черта он в них не смыслит. До того дошел, что даже поехал со мной на скачки.

— Ну, и чем же все это кончилось?

— Я решил проследить за этим мозгляком и как-то раз вернулся из Аскота не тем поездом — когда они меня еще не ждали. Вошел в дом — и прямо в гостиную. Они, конечно, были там — сидели рядышком на диванчике. Я сразу увидел, что застал их врасплох. Малый этот стал красный как рак, вскочил и ну пороть какую-то чушь: «Как! Вы уже вернулись? Ну что там в Аскоте? Хорошо провели время?» «Шикарно! А сейчас надеюсь провести еще лучше», — говорю я, а сам все смотрю на жену, глаз с нее не спускаю. Я по ее роже увидал, что тут все так, как я думал. Ну я и взял его за грудки: «Давай, говорю, выкладывай все, как есть, как на духу. Я, говорю, и сам все знаю, но желаю услышать от тебя. Ну, живо, признавайся, не то придушу». И тут я легонько сдавил ему глотку, чтоб он не подумал, будто я шучу. Он глаза выпучил, а жена как завизжит: «Караул, убивают!» Я отшвырнул его, стал перед дверью, запер ее на ключ и спрятал ключ в кармане. «А теперь, говорю, я выколочу правду из вас обоих». Он аж побелел весь и забился в угол за камином, а она, ну, она так на меня посмотрела — кажется, убила бы на месте, будь у нее что под рукой. Я заметил даже, как она глянула на каминные щипцы, а потом вдруг и говорит — этак ядовито, на это она была мастерица: «А к чему нам таиться, Перси? Да, — говорит она, — я его любовница, можешь, если хочешь, получить развод». Тут я малость растерялся. Мне ведь хотелось припугнуть как следует этого малого, осрамить его перед ней. Но она испортила мне всю игру, и я понял по ее глазам, что она отлично это понимает. «А теперь, Перси, — говорит она, — нам с тобой, пожалуй, лучше удалиться». Тут вся кровь во мне закипела, и я говорю: «Удалиться-то вам придется, но не раньше, чем я вам позволю». И без лишних слов беру я его за шиворот и веду к двери, а он идет послушно, как ягненок, и я спускаю его с лестницы таким первоклассным пинком, какого он, поручусь, никогда еще не получал. Все ступеньки пересчитал и не поднялся, пока не докатился до самого низа. Видела бы ты, как она тогда на меня взглянула: ее бы воля — не быть мне в живых. Не моргнув глазом, убила бы она меня, если б только могла, но, понятное дело, где ж ей меня убить, и мало-помалу она пришла в себя. «Дай мне пройти. Зачем я тебе нужна? Ты можешь получить развод… Расходы я оплачу». — «А, может, я не хочу доставить тебе такого удовольствия? Ты, значит, хочешь выйти за него замуж, моя красавица?» — «Он настоящий джентльмен, а тобой я сыта по горло. Если тебе нужны деньги, ты их получишь». Я рассмеялся ей в лицо, и так мы пререкались еще примерно с час. Потом вдруг она вроде как поутихла. Я чувствовал, что у нее что-то на уме, только не знал — что. Не помню, говорил я тебе или нет, что мы тогда жили в меблированных комнатах — ну, в таких, как повсюду, — гостиная с раздвижной дверью, спальня. Она прошла в спальню, а я — за ней следом, чтобы как-нибудь не ускользнула ненароком. Дверь из спальни на лестницу была заставлена тяжелым комодом. Я никак не думал, что у нее хватит сил сдвинуть его с места, и вернулся в гостиную. Но она, понимаешь, ухитрилась все же — отодвинула, да еще так тихо, что я и не услышал. Не успел я сообразить, что к чему, а она уже стремглав летит вниз по лестнице. Я бросился за ней, да куда там — услышал только, как захлопнулась парадная дверь.

Разговор оборвался. Уильям отбросил в сторону изжеванную травинку, Эстер, которая тоже сорвала стебелек, нетерпеливо похлопывала им по траве.

— Зачем мне все это знать? — спросила она. — Если ты привел меня сюда, чтобы я слушала, как…

— Хорошенькое дело! Разве не ты сама начала меня расспрашивать?

— Ну что ж, выходит, ты бросил не одну женщину, а двух, только и всего.

— Ну, если ты это так понимаешь, так я лучше пойду, — сказал Уильям, вскочил на ноги и стал, глядя на Эстер, а она замерла, не решаясь поднять на него глаза; сердце ее бешено колотилось. Что он сейчас сделает: повернется и уйдет от нее навсегда? Ответить ему что-нибудь или просто промолчать? Она избрала последнее. Вероятно, это было неправильное решение, потому что ее тупое молчание обескуражило его, он снова опустился рядом с ней и принялся вымаливать у нее прощение. Он будет ждать, пока она его не простит. Тут сердце ее упало, руки и ноги похолодели.

— Моя жена думала, что у меня нет ни гроша за душой и потому она может как угодно мною командовать. Но мне весь сезон здорово везло на скачках, и я скопил тысчонки две в банке. Тысячу фунтов я отложил для дела, потому что решил теперь бросить игру и заделаться букмекером. И с той поры у меня неплохо пошло. Бывают удачи, бывают неудачи, но жаловаться не приходится. Сейчас у меня уже около трех тысчонок наберется.

Услыхав про такую кучу денег, Эстер подняла глаза. Она пристально поглядела на Уильяма. Она поставила себе целью отделаться от этого человека, чтобы выйти замуж за другого, но она глядела на него и вдруг почувствовала, как былое влечение к нему пробуждается в ней снова.

— Мне надо идти. Хозяйка, верно, уже заждалась.

— Да зачем тебе так спешить. Рано еще. И мы же ничего не порешили.

— Ты зато рассказывал про свою жену. А на что мне все это знать?

— Я думал, тебе будет интересно, думал, ты поймешь, что не так уж сильно я виноват.

В глубине глухого пустыря уже сгущались сумерки.

— Мне надо домой, — повторила Эстер. — Если ты хочешь еще о чем говорить, поговорим по дороге.

— Да что ж, все сводится к одному, Эстер: если я получу развод, мы можем снова с тобой сойтись. Что ты скажешь?

— Скажу, что тебе лучше помириться с женой. Верно, она очень жалеет о том, что натворила.

— Пустое ты говоришь, Эстер. Ни о чем она не жалеет, и я не хочу с ней жить, и она не хочет жить со мной. Да и какой толк тянуть эту волынку? Что прошло, то прошло, пора бы тебе забыть старое. Ты понимаешь, о чем я… Выходи за меня замуж.

— Никак это невозможно.

— Ты, значит, любишь другого. Любишь другого, и для меня нет места в твоей жизни? Потому ты и хочешь, чтобы я вернулся к жене? Ты не думаешь о том, чего я с ней натерпелся.

— Ты и вполовину того не натерпелся, чего натерпелась я. Побьюсь об заклад, что ты ни разу не сидел без обеда. А я голодала.

— Эстер, подумай о ребенке!

— Это ты мне говоришь! После того как я все эти годы работала ради него, как каторжная.