Никос Казандзакис - Последнее искушение Христа

— Ангел-хранитель, твои слова приносят облегчение. Ты говоришь, и крест становится тенью креста, гвозди тенью гвоздей, и вся казнь поднимается в небо и тает там, словно облачко.

— Идем! — промолвил ангел, и легкой поступью двинулся по цветущему лугу. — Великие радости ждут тебя, Иисус из Назарета. Господь позволил мне дать тебе вкусить все удовольствия, о которых ты мечтал. Возлюбленный, земля прекрасна — ты увидишь. Вино, смех, губы женщин, шалости первенца на твоих коленях — все прекрасно! Даже мы, ангелы, — поверишь ли? — склонившись с небес, взираем на землю и вздыхаем тайком, — его мягкие зеленые крылья раскрылись и обняли Иисуса. — Смотри!

Иисус взглянул — и что же он увидел? Вдали сиял Назаретский холм в лучах восходящего солнца. Крепостные ворота открылись, и тысячи мужчин и женщин хлынули из них. Восседая на белых лошадях, облаченные в дорогие одежды, они размахивали белоснежными стягами, на которых были вышиты золотые лилии. Спустившись меж цветущих холмов, на которых высились царские дворцы, процессия двигалась по изумрудным травам, пересекая ручьи. Иисус уже различал шум, смех, пение.

— Ангел-хранитель, — изумленно промолвил Иисус, — кто это? Кто эти цари и царицы? Куда они идут?

— Это царский свадебный поезд, — улыбнулся ангел. — И идут они на свадьбу.

— Кто же женится?

— Ты. Это первая радость, которую я дарю тебе.

Кровь бросилась Иисусу в голову. Он знал, кто будет невестой, и ликовал.

— Идем, — поспешно ответил он и тут же почувствовал, что сидит на такой же белой лошади с золотой уздечкой. Он взглянул на себя — латаная-перелатанная туника его обратилась в бархатный, шитый золотом хитон, над головой колыхалось синее перо.

— Это и есть Царствие Небесное, которое я провозглашал людям? — спросил Иисус.

— Нет, — рассмеялся ангел. — Это — Земля.

— Как же она так изменилась?

— Она не менялась, это ты изменился. Когда-то сердце твое не любило ее, и ты шел вопреки ее воле. Теперь же оно любит — вот и весь секрет. Гармония Земли и сердца, Иисус из Назарета, и есть Царствие Небесное… Но что же мы тратим время на слова? Едем, невеста заждалась. — Ангел тоже взлетел на белую лошадь, и они тронулись в путь. Горы впереди дрожали от лошадиного топота — процессия приближалась. Женский смех стал громче. Птицы, хлопая крыльями, летели к югу, провозглашая:

— Он идет! Он идет! Он идет!

И сердце Иисуса трепетало, как птица, взлетев к самому горлу. «Я иду! Я иду! Я иду!» — пело оно.

И вдруг в разгаре скачки, в вихре восторга, он вспомнил своих учеников и, оглядываясь по сторонам, принялся искать их в свадебном поезде. Но никого не увидел.

— А мои ученики? — удивленно спросил он своего спутника. — Я не вижу их. Куда они могли подеваться?

— Разбежались, — насмешливо промолвил ангел.

— Почему?

— Страшно стало.

— Даже Иуда?

— Все! Все! Вернулись к своим лодкам, попрятались в своих хижинах. Клянутся, что никогда не видели тебя, не знают тебя… Не оглядывайся больше назад. Забудь о них. Смотри вперед.

Пьянящий запах цветущих садов затопил все вокруг.

— Вот мы и добрались, — спешиваясь, промолвил ангел, и лошадь его растаяла в воздухе.

Жалобное и мощное мычание послышалось из-под олив. Тревога охватила Иисуса, и он вгляделся в рощу. Лоснящийся черный крутобедрый бык с белой звездой во лбу был привязан к одному из стволов. Свадебный венец покоился на его рогах, хвост был задран к небесам. Никогда в жизни Иисус не видел такого сильного и великолепного зверя. Глаза его были темны, мышцы перекатывались под шкурой. Он олицетворял собой мужскую силу. «Это не бык, — со страхом подумал Иисус, — это божество».

— Не бойся, Иисус из Назарета, — хитро улыбнулся ангел. — Это всего лишь бык — молодой и девственный. Смотри, как он высовывает язык и облизывает свои влажные ноздри, как он опускает голову и бодает дерево в нетерпении сразиться с ним, как он натягивает веревку, чтобы разорвать ее и вырваться на свободу. Теперь взгляни на луг. Видишь?

— Телки. Там пасутся молодые телки.

— Нет, они не пасутся, они ждут, когда бык сорвется. Слышишь, как он ревет? Какая страсть, какая мощь и мольба! Поистине, он подобен уязвленному темному божеству… Что же ты помрачнел, Иисус из Назарета? Отчего глаза твои стали темны?

— Идем, — хрипло проговорил Иисус. И голос его тоже был полон страсти, мощи и мольбы.

— Сначала я отвяжу быка, — рассмеялся ангел. — Неужто тебе его не жаль?

Он подошел и развязал веревку. Какое-то мгновение зверь стоял неподвижно, но вдруг понял, что свободен, и огромными прыжками помчался на луг.

И в то же мгновение до Иисуса донесся звон браслетов и ожерелий из ближайшего сада. Он обернулся: перед ним, смущенная и раскрасневшаяся, стояла Магдалина в венке из цветов лимона.

— Мария, возлюбленная моя! — бросился он к ней и схватил ее в объятия. — Сколько лет, о, сколько лет я мечтал об этом мгновении! Кто осмеливался препятствовать нам? Кто не давал нам обрести свободу? Господь?.. Ну, что ты плачешь?

— От радости, милый, от того, что я так хочу тебя. Идем же!

— Идем. Веди меня! — Он обернулся, чтобы попрощаться со своим спутником, но ангел уже исчез. Исчез и царский кортеж. Внизу, на лугу, бык покрывал телок.

— Кого ты ищешь, любимый? Почему ты оглядываешься? Лишь мы остались на Земле. Я целую твои стигматы. Какое счастье! Что за Пасха! Весь мир воскрес. Идем!

— Куда? Дай мне руку — веди меня. Я с тобой.

— Идем в гущу сада… Тебя преследуют, хотят схватить. Все ведь было готово — крест, гвозди, толпа, Пилат. И вдруг ангел слетел и похитил тебя. Идем, пока не взошло солнце и тебя не нашли. Они в бешенстве, они жаждут твоей смерти.

— Что я им сделал?

— Ты хотел им добра, ты хотел спасти их. Разве они могут тебе это простить?! Дай же мне руку, любимый. Следуй за женщиной — она всегда найдет дорогу, — взяв его за руку, она торопливо пошла между цветущими деревьями — ее огненно-красная фата трепетала на ветру. Пальцы ее горели в мужской руке, уста пахли сладостью.

Она оглянулась на Иисуса, и дрожь охватила его — глаза ее блестели ласково и обольстительно, так же, как у ангела.

— Не бойся, возлюбленный, — улыбнулась Магдалина. — Все эти годы я хотела сказать тебе и не осмеливалась. Но теперь…

— Что сказать? Говори.

— Даже если ты на седьмом небе, а прохожий просит у тебя напиться, спустись на землю, чтобы напоить его. Если ты святой и женщина просит тебя о поцелуе, отступи от своей святости и подари его просящей. Иначе тебе не удастся спастись.

Иисус схватил ее в объятия, она запрокинула голову, и уста их слились.

Горячая кровь прилила к их лицам. Колени их подкосились, и, опустившись под цветущий лимон, они возлегли.