Роберт Стоун - В зеркалах

Рейнхарт подошел к двери запасного выхода.

— Полно дыма, — сказал он.

— Черт! — сказал Фарли. — Все-таки надо попробовать.

Он сунул банкноты в карман, а бумажник бросил на пол.

— Я снял с адмирала Бофслара шесть сотен. Кто бы подумал, что старый пердун расхаживает с такой наличностью! Я рассчитывал на горсть мелочишки.

— То есть как? — сказал Рейнхарт.

— Надо уметь распознавать особые ситуации и действовать соответственно, — сказал Фарли. — Его выживание — это не мое выживание, и наоборот.

Они вошли в черный дым прохода, зажав нос платком и согнувшись в три погибели, чтобы избежать наиболее горячего воздуха. Рейнхарт следовал за Фарли вдоль невидимой стены, судорожно кашляя в льняную материю. Ноги и плечи у него абсолютно онемели, основание черепа опоясывал раскаленный обруч; он осознавал только ритм бегущих ног и обжигающее прикосновение стены к своему плечу. После первого десятка метров стало прохладнее, и лампочки под потолком еще горели. Проход влился в широкое низкое помещение с наклонным бетонным полом, на котором неподвижно лежал человек в разорванном дымящемся комбинезоне. Фарли и Рейнхарт остановились возле него. Это был стадионный негр-уборщик. Пальцы мертвеца переплелись, над ключицей синела пулевая рана. Рейнхарт смотрел на рану — он страшно устал.

— Так-так, — сказал Фарли, оглядывая помещение с хладнокровной сосредоточенностью. — Пожарная лестница? Дверь? — рассуждал он вслух.

Ни лестницы, ни двери. На полу, там, где начинался новый проход, стояла корзина с красно-сине-белыми топорищами. Они взяли по топорищу и пошли дальше.

Тут лампочки не горели. Дым сгущался, становилось невыносимо жарко. Они, согнувшись, побежали по струе более прохладного воздуха у левой стены. За поворотом они снова увидели свет, бивший из распахнутой двери в стене прохода. Они услышали кашель, шепот и, бросившись на пол, поползли к открытой двери. Рейнхарт прижал голову к стене, следя за тем, как тень дыма скользит по пятну света на потолке. Потом он посмотрел на тень двери и остался вполне доволен ее формой — клин, треугольник.

— Края, — сказал Рейнхарт.

Фарли подобрался и двинулся дальше.

Края, подумал Рейнхарт, вещи с краями годятся.

Из двери в коридор шагнул какой-то человек, прижимая к глазам красный платок. Фарли выпрямился и ударил его сзади топорищем. После короткой неловкой паузы человек сел на пол и застонал. Фарли, опасливо оглянувшись на полуоткрытую дверь, ударил его еще дважды. Стало намного жарче, дым приобретал мерзкий металлический запах.

Фарли пробрался назад вдоль стены, засовывая деньги в карман.

— Не считал, — сказал он Рейнхарту. — Должно быть, порядочно.

— Кто? — спросил Рейнхарт, глядя на неподвижное тело на полу.

— Орион Бёрнс, — сказал Фарли. — Знаешь, по-моему, выход должен быть в этой комнате.

— А что там внутри?

— Не знаю. Еще какие-нибудь уроды. Кто-то их поджарил. Похоже, твой странный друг.

— Да, — сказал Рейнхарт. — Мой странный друг.

Они поползли к двери и, пригнувшись, попробовали заглянуть внутрь. Им было видно только белое пространство стены. В коридор доносился запах каменной пыли, однако в комнату наползал ядовитый черный дым.

Рейнхарт протянул руку и толкнул дверь так, что она гулко ударилась о внутреннюю стену. Они подождали. Где-то вдалеке непрерывно выла сирена; теперь они расслышали и винтовочные выстрелы. Из комнаты перед ними донесся негромкий вежливый кашель.

Рейнхарт поднял голову и увидел Мэтью Бингемона, сидевшего за деревянным столом. Рядом стоял переносной телефон, и в левой руке Бингемон держал трубку. На столе в диком беспорядке валялись ворохи разноцветных листовок, аккуратно присыпанные обломками штукатурки и кирпичным щебнем; правая рука Бингемона находилась в успокоительной близости от европейского автоматического пистолета.

— Не топчитесь в дверях, мальчики, — сказал мистер Бингемон. — Входите!

Они поднялись и осторожно вошли. Бингемон следил за ними почти приветливым взглядом. Его лицо горело юношеским радостным оживлением. Он выглядел счастливым. Обломки штукатурки выбелили половину его лица, усыпали лацканы пиджака и угнездились в тщательно уложенных волнистых волосах. Галстук он снял и повязал шею красным платком, на манер ковбоя.

— Джек Нунен не с вами? — спросил Бингемон. — Он не прячется в коридоре?

— Нет, — сказал Фарли. Он смотрел на Бингемона с почтительным страхом.

— Как вам нравится наш вечер, джентльмены? — спросил мистер Бингемон.

— Ох! — сказал Рейнхарт. — Они все на одну колодку.

— Так это был спектакль не в вашем вкусе, мелюзга? — сказал Бингемон. — Очень жаль. Теперь мы устроим парням вроде вас несладкую жизнь. Пользу свою вы уже принесли. А теперь мы очищаем атмосферу. Да-да.

— Она сейчас немного дымная, сэр, — заметил Фарли-моряк.

— Про грузовик мы не знали, — сказал Бингемон, улыбаясь. — Готов откровенно в этом признаться. Когда взбаламучиваешь ил, естественно, кое-какая крупная рыба выпрыгивает из воды. Но с этим все сейчас будет улажено. А теперь… — Он весело поглядел на Рейнхарта. — Повернись-ка, парень, и увидишь радиопередатчик. Включи его и вызови «Альфу-Джульет-Кило». Свяжешься с одним из наших ребят снаружи. Скажешь ему то, что я тебе скажу.

Рейнхарт повернулся и включил передатчик на стене.

— Все свободные машины в квадрате «Д» к номеру девятьсот двадцать первому на Люсинии… на первом этаже несколько вооруженных людей… частный жилой дом. Пожарный наряд в готовности, квадрат «Ф», центр восьмисотого квартала… — Голоса накладывались друг на друга и перебивались помехами.

— Полицейские вызовы, — сказал Рейнхарт, глядя на Фарли.

— Неважно, — сказал Бингемон. — Мы воспользуемся их волной. У нас там есть друзья. Вызывай «Альфу-Джульет-Кило».

Рейнхарт посмотрел на него.

— Пошевеливайся, Рейнхарт! — крикнул Бингемон. — Ты что, хочешь зажариться тут живьем? Мы сообщим им, где находимся, и они нас вытащат.

— А почему мы сами не можем выбраться? — спросил Фарли. — Ведь не заперто же?

— Конечно нет, черт побери, — сказал Бингемон. — Просто… имеются некоторые осложнения.

— А почему вы сами не вызовете их, сэр? — спросил Фарли более вежливо. — По телефону, который вы держите?

— Он не для того, — сказал Бингемон.

— А почему вы не положите трубку, сэр?

На лице Бингемона отразилась только легкая досада.

— Хватит глупостей, идиот, — сказал он ровным тоном.

— Рейнхарт, — сказал Фарли, — почему он не кладет трубку?

Рейнхарт посмотрел на левую руку мистера Бингемона. Он заметил, что кисть очень распухла. Как и вся рука до локтя. Мистер Бингемон сжимал трубку окостенелыми пальцами.