Никола Ретиф де ла Бретонн - Южное открытие, произведенное летающим человеком, или Французский Дедал

Они отбыли на следующий день. Пребывание на этом острове показалось им утомительным: человек, привыкший считать себя царем природы, должен чувствовать себя неприятно среди существ, относящихся к нему с презрением, ввиду своего физического превосходства. От этого ощущения ничто не может избавить, между тем как общественное превосходство, которым обладают наши знатные и даже короли, не производит такого впечатления. Рассматривая вещи с правильной точки зрения, всегда находишь утешение: у меня столько же силы; я могу испытывать такие же удовольствия; я столько же живу; без посторонней помощи все они были бы равными мне, и т. д. Но существо, которое может взять в руку двух-трех людей и держать их, как птичек, как бы унижает этим нас. Поэтому нет ничего удивительного в том, что былые великаны, некогда существовавшие на старом континенте, были постепенно истреблены низкорослыми людьми. Если бы остров Викторик был населен европейцами, то обитающие там ныне патагонцы не просуществовали бы, может быть, и трех столетий.

Возвратившись домой, Викторин и его сын сообщили о своем открытии. Но пока они не могли еще думать о торговле. Только после трех или четырех путешествий, установивших личную близость между ними и патагонцами, они решились повезти им разные изделия, предварительно показав им образцы, которые там понравились. Они особенно старались, чтобы эти изделия соответствовали росту народа, с которым они хотели торговать.

Итак, нагруженный товарами корабль прибыл к южным патагонцам, которые были восхищены его видом и стали питать уважение к маленьким людям. Особенно им понравилось, что весь экипаж корабля состоял сплошь из карликов, созданных совершенно по их подобию и без крыльев. Сперва объяснялись знаками, а через месяц научились кое-как понимать язык друг друга. Тогда-то благодаря своему промышленному искусству и знанию маленькие люди оказались в большом почете у патагонцев, которые пришли в восторг от всех наших искусств и всех наших изобретений. И если некоторые из них усматривали в этом результат нашей слабости, то другие (и таковых было большинство, хотя это были не самые умные) искренно этим восторгались. Особенно приводили их в восхищение искусственные крылья, но Викторин тщательно остерегался открыть им свою тайну. Что касается корабля, то у них, повидимому, не возникло желания построить себе таковой. Они говорили, что у них достаточно земли, и что было бы глупо пользоваться средствами, которые нам не даны природой, чтобы отправляться на поиски других территорий. По их словам, человек, как и растение, должен оставаться прикрепленным к своей почве и может только выродиться, покидая ее.

Это рассуждение не казалось слишком мудрым Викторину, который предпочитал быть сувереном острова Кристины, чем фискальным прокурором в Дофине или даже королем Неприступной горы, где вскоре стало бы невозможным прокормить всех жителей, причем люди, принужденные покинуть гору, все разоблачили бы. (Он поэтому и не отпустил никого, и после его отъезда эта гора осталась абсолютно необитаемой, как была раньше.)

Из страны патагонцев привезли в обмен металлы, которых не было на острове Кристины, особенно платину, имевшуюся на острове Викторик в изобилии: ее залежи находились там почти на поверхности земли. Платина эта была значительно более плавкой и ковкой, чем американская, и поэтому у кристинцев приобрела сейчас такую же ценность, какую в Европе имеет золото. Из нее производятся самые дорогие украшения и вся монета страны. Оттуда привезли также чудовищной величины слоновые бивни, из которых изготовили прекрасные изделия, даже стойки для кроватей. Там открыли также металл, приближающийся к нашей меди, но не поддающийся ржавчине. Там не было ни серебра, ни олова, но нашлось немного железа и нечто вроде свинца. Из этого железа попробовали делать режущие инструменты, и это удалось довольно хорошо, но они уступали по качеству соответствующим инструментам нашей страны. Викторин предполагал отправляться время от времени в северные страны, чтобы выменивать там продукцию островов Кристины и Викторик на сталь. Но затем он изменил свои намерения, предпочитая не разглашать тайны природных богатств своего полушария, и теперь железо и сталь добываются с помощью патагонцев, которые сами разрабатывают свои рудники. Поэтому-то в Европе и не видят ни южной платины, ни новой меди. Викторин сообразил, что эти металлы могут в Европе возбудить жадность, и решил не торговать ими до того времени, пока остров Кристины не будет достаточно заселен, и не станет преградой для европейцев. Я счел нужным дать вам все эти сведения о кристинцах, прежде чем говорить об их успехах и их внутреннем управлении.

Через некоторое время после первого путешествия корабля на остров Викторик, королева Кристина и ее муж начали подумывать о женитьбе своего старшего сына. Они предприняли первые шаги в этом направлении, нежно указывая ему, что он является лучшей партией во всем королевстве и может выбрать любую из девушек, которая покажется ему самой красивой и самой достойной. Но при подобных предложениях молодой человек неизменно хранил молчание и даже казался грустным. Прошел месяц, а он все не давал никакого ответа. Эта сдержанность в горячем молодом человеке могла вызвать некоторое беспокойство. Кристина рассказала об этом доброму сеньору, своему отцу, но тот, исходя из своих предрассудков, ответил ей:

— Чорт возьми, вот удивительно! На ком же вы хотели бы женить вашего сына? Уж не на дочери ли вашей горничной или сапожника? Это, кажется, наиболее превосходные люди во всем королевстве. Но неужели же вы думаете, что мой отпрыск, так на меня похожий и имеющий, без сомнения, мои склонности, может опуститься до такой степени?

— Но что же нам остается делать, дорогой сеньор-отец? — возразила Кристина. — У нас нет другого способа его женить. Нам придется и Софи отдать кому-нибудь из наших подданных, а Александра женить…

— Но почему же, чорт возьми? У вашего величества слишком близорукие виды для королевы. Пусть отец с двумя сыновьями отправится в Европу. Дело это займет у них десять-двенадцать дней. Они наметят там двух самых блестящих принцесс и доставят их сюда, а здесь наши сыновья с ними обвенчаются. Что касается Софи, я думаю, будет не более трудно найти ей в мужья какого-нибудь королевского сына, — не старшего, который должен быть оставлен своему народу, а младшего.

— Понравится ли это колонии?

— Ваше величество должно быть убеждено, что в случае осуществления этого почтение подданных только увеличится, между тем как излишним сближением с ними оно будет подорвано.

— Нужно поговорить об этом с мужем.