Никола Ретиф де ла Бретонн - Южное открытие, произведенное летающим человеком, или Французский Дедал

— Совершенно верно, славный мегапатагонец, — ответил Германтин.

— Здесь же, напротив, способности каждого развиваются в правильном соответствии. Вы не встретите среди нас людей, которые бы не могли понять того, что другие легко уясняют. И хотя среди нас встречаются мощные дарования, далеко превосходящие других, но они отличаются лишь своей творческой способностью, и все их легко понимают даже тогда, когда они говорят о самых отвлеченных предметах.

Вы видели, как распределен наш день; все другие дни похожи на день вашего прибытия. Каждый день разделяется на две равные части: двенадцать часов сна или полного отдыха и двенадцать часов деятельности. В часы отдыха включается то время, которое мужчины посвящают любви, женщинам и частной жизни в кругу своей семьи. Другие двенадцать часов принадлежат обществу; они начинаются с рассветом, с шести часов утра, и кончаются в сумерки, в шесть часов вечера. Занятия распределяются между всеми гражданами в соответствии с их силами и способностями стариком-синдиком каждого квартала поседения. В каждом из наших поселений проживает сто семейств, в каждом квартале — двадцать пять. Во главе каждого квартала стоит самый пожилой из тамошних стариков, называемый квартальным. В случае надобности его заменяет старик, следующий за ним по возрасту. Старики, достигшие ста пятидесяти лет, больше не работают, они командуют. Юноши до двадцатилетнего возраста еще не работают, но приставленный к ним старик упражняет их в разных вещах путем игр в часы рекреаций. В часы же занятий они учатся читать, писать, изучают языки соседних народов и основы родного языка, а также мораль, историю и физику.

Получив от старика-синдика задание, каждый тщательно и без спешки выполняет свою работу, вкладывая все свое умение. Эта работа длится четыре часа. Затем собираются в общей для всего поселения столовой к обеду, который приготовляют те сограждане, чье занятие и состояло в этом в течение четырех рабочих часов. После обеда отдыхают, что необходимо в этом жарком климате. Сон длится полтора часа. Затем до ужина предаются всякого рода развлечениям. После ужина каждый удаляется к себе с женой и детьми.

Граждан не принуждают выбирать всегда одно и то же занятие. Напротив, те, которые хотят переменить работу, не встречают ни малейшего препятствия со стороны стариков-синдиков. Граждан даже поощряют менять занятия, так что лишь те, которые настойчиво этого требуют, делают всегда одно и то же.

На долю мужчин приходятся тяжелые работы и работы вне дома, на долю женщин — все домашние работы, если только они не требуют физической силы по обработке металлов, меди, платины или камня и дерева. Все работы иглой выполняются исключительно женщинами, кроме сапожного ремесла, так как мы тщательно следим, чтобы женщины не занимались ничем, что могло бы повредить их чистоплотности и лишить их очарования. Женщины покорны и почтительны в отношении мужчин и в свою очередь пользуются почетом и уважением со стороны последних как хранительницы следующего поколения. И зачем стал бы кто-либо унижать или соблазнять женщину, которая в один прекрасный день может стать его женой?

Наши развлечения состоят в играх, требующих больше ловкости, чем силы, и упражняющих тело, не утомляя его. Призом победителя в такой стране, как наша, может быть только слава. Женщины развлекаются танцами, которые способствуют их грации, и играми, требующими ловкости и преследующими ту же цель — придать их движениям легкость и изящество. Они также изобретают различного рода украшения и сочетают свои нежные и гибкие голоса с мужественными голосами мужчин или с инструментами, на которых те играют. Кроме того, у них есть нечто вроде игры, которая им очень нравится: они соревнуются друг с другом в умении придать себе наиболее приятный вид и самую обворожительную улыбку, найти наиболее верные средства нравиться мужчинам при всех возможных обстоятельствах: с детства им внушают, что они созданы для мужчин, как мужчины созданы для отечества.

Таким образом, труд является у нас почти игрой, а игры — обучением. Каждый день является праздником, но не так, как это было бы у европейцев, если бы они переняли наши обычаи: у них, без сомнения, часть рода человеческого развлекалась бы, ничего не делая, в то время, как другая работала бы, не зная развлечений [28].

— Есть ли у вас спектакли, драматические представления, славный мегапатагонец? — спросил Германтин.

— Этот род развлечений является убожеством, достойным нации детей или нации, находящейся в периоде детства, — ответил мудрый Эгнел. — Мы хотим лишь реального, и времени у нас хватает только на то, чтобы вкушать настоящие удовольствия, не помышляя об искусственных.

— Значит ли это, что у вас нет изящных искусств, вроде живописи, скульптуры, музыки, поэзии?

— Мы пренебрегаем живописью. Наши картины — это наши красивые мужчины и прекрасные женщины, которых мы повседневно видим. Если бы род человеческий был уничтожен и один единственный сохранившийся индивид был бы осужден на вечно одинокую жизнь на земле, то мы нашли бы простительным, если бы он занялся живописью и скульптурой, чтобы смягчить одиночество посредством обманчивых образов. Может быть, мы также захотели бы иметь изображения своих близких, если бы, как вы, на целые годы покидали свое отечество для путешествий. Но при наших порядках скульптура и живопись были бы только ребячеством. Мы гораздо выше ценим необходимые ремесла, чем эти бесполезные искусства. Тем не менее у нас есть несколько художников. Их мало и они занимаются увековечением прекрасных поступков наших добродетельнейших граждан. Их картины предназначаются для украшения жилищ тех старцев, которые совершили эти поступки. Что касается музыки, то, как я вам уже сказал, она у нас существует. Слушать усовершенствованные звуки человеческого голоса, воспевать великих людей, свои удовольствия и любовь — это одна из прелестей жизни. Поэзия — это сестра музыки, более одухотворенный и гармоничный способ изложения. Мы применяем ее, однако, лишь к радостным сюжетам. Она выглядит нелепо при трагических сюжетах и просто вредна в сюжетах поучительных. Словом, у нас только три рода поэтических произведений: произведения, прославляющие действия героев, благодетелей человечества, о которых можно говорить только с энтузиазмом, произведения, называемые одами, и, наконец, песни. Всякое сочинение другого рода запрещается излагать стихами.

— Есть ли у вас танцы?

— Я уже сказал вам, что у нас развито танцовальное искусство так же, как и родственное ему искусство — музыка. В наших танцах есть даже драматический элемент, однако не столько в целях подражания действиям, сколько для придания изящества движениям. Изящество является у нас главной частью воспитания, особенно для женщин. Именно в этом мы и позволяем себе роскошь, как это и подобает счастливой и свободной нации.