Л Н. Толстой - Полное собрание сочинений. Том 17

Текст варианта № 19 является второй редакцией того же «начала», которое имеем в 20 рукописи. Михайла Кондрашов этого текста это опять тот же Михаил Максимович Фоканов, выведенный в вар. №№ 8, 9, 11, 13—17, о чем между прочим свидетельствует его хромота (ср. вар. № 9) 1060 , средний сын его Карп — упоминавшийся в вар. № 10 — Карп Михайлович Фоканов, Федор Резун — Федор Николаевич Резунов, выведенный в вар. № 10, Петр Осипов — Петр Осипович Зябрев, упоминавшийся в вар. № 16.

Обе редакции этого очень скоро оставленного «начала» (можно считать восьмого) не заключают в себе «зерен» дальнейшего повествования. Куда оно пошло бы, чтó было бы с выпущенными из тюрьмы крестьянами, из этих текстов не видно. Но ход повествования точно был намечен в записи ІІ-го плана, начиная со слов: «Выпускают из острога...» и кончая зачеркнутым словом: «Проезд». По этой записи выходит, что сцену пахоты, изображенную в вар. № 17, Толстой намеревался теперь поместить сюда, но, очевидно, уже без драки в поле. «Возвращение с новых мест» может быть нужно понимать, как возвращенье ходоков, побывавших в Оренбургском крае и уговаривающих излегощенцев переселяться туда. Дело в том, что тема переселения крестьян, как увидим, одна из основных тем романа, за которую Толстой упорно держится: недаром он просил в сентябре этого года у В. А. Иславина разрешения оставить у себя дела о переселении. «Они мне нужны», писал Толстой.

Следующим (по нашему счету девятым) «началом» является текст 22 рукописи (вар. № 20). 1061 Тема его — «Олимп». Или об этом или о тексте, являющемся другой до нас недошедшей редакцией этого текста, мы считаем, говорит запись Софьи Андреевны под 6 октября о том, как Толстой начал, по его словам, «в десятый раз» свой роман. «Начало, пишет Софья Андреевна, это прямо разбирательство дела, в котором судятся мужики с помещиком... Из этого дела, как из фонтана, разбрызгается действие и в быт крестьян и помещика, и в Петербург, и в разные места, где будут играть роль разные лица».

Нельзя сказать, что содержание вар. № 20 — «прямо разбирательство дела»: самого разбирательства тут еще нет, и потому этот вариант или не то, что читал Лев Николаевич жене, или он, прочитав этот текст, дальнейшее, т. е. самое разбирательство дела в Государственном совете рассказывал ей. Содержание повествования, которое должно было продолжать текст вар. № 20, намечено во II плане, начиная со слов: «24 года февраль.....» и кончая словами: «Аракчеев. Решение». Но и этот замысел был оставлен, и после перерыва недели в три Толстой приступил к работе над новым «началом» (по нашему счету, десятым). Об этом говорит приведенная выше запись Софьи Андреевны в дневнике под 1 ноября. Читал ей Лев Николаевич 31 октября, конечно, текст 23 рукописи, 1062 тема которого «Тихоновна». Повествование в этом «начале» ведется с осени 1817 г., когда проигравший дело с крестьянами в Сенате помещик (теперь он снова назван князем Григорием Ивановичем Чернышевым) приехал с семьей из имения Студенца в Москву для того, чтобы хлопотать о перенесении дела в Государственный совет. В Москву должен был приехать государь для закладки храма Спасителя.

В Москву же отправилась подавать прошение государю Тихоновна, жена Михаила Герасимовича (всё тот же Михаил Максимович Фоканов), одного из шести излегощинских крестьян, сидевших в краснослободском остроге за драку в поле с землемером. В Москве остановилась она в доме Чернышевых, где встретилась с сыном кн. Г. И. Чернышева, будущим декабристом. 1063 На этом и обрывается текст 23-й рукописи. 24-я рукопись дает вторую редакцию конца текста предыдущей рукописи. На основании приведенных выше дневниковых записей Софьи Андреевны можно утверждать, что занят был Толстой работой над этими текстами в первой половине ноября.

И на этот раз написанному «началу» не суждено было развернуться в законченное произведение. 23 ноября Толстой писал Страхову: «Не пишу я вам только от того, что нечего. Попытки, искания, очарования и разочарования мои при работе моей не годится рассказывать», 1064 ему же 6 декабря писала Софья Андреевна: «А мой муж иногда мрачен от напряжения умственного, он очень работает и очень устает. Пишет еще мало, но в голове здание всё растет и растет. Вы не можете себе представить, как сложен и труден даже просто механизм нового задуманного им произведения». 1065 Возможно, что к этому времени (вторая половина ноября — начало декабря) «построения здания» относится III план, 1066 намечающий развитие повествования дальше, чем все сохранившиеся «начала». В этом плане лишь первые темы — 1817-го и 1818-го годов: «Говение — Драка на меже» и «Москва. Закладка храма. Тихоновна прошение» легко раскрываются: это темы написанных «начал».

Имя героини — Татьяна — указывает на то, что прототипом ее является Наталья Дмитриевна Апухтина, по первому мужу Фонвизина, по второму — Пущина. Дело в том, что в воспоминаниях М. Д. Францевой рассказывается предание о том, что фабула «Евгения Онегина» будто бы взята Пушкиным со слов Солнцева (очевидно мужа тетки поэта, М. М. Солнцева) из жизни Натальи Дмитриевны. Францева рассказывает, как девушкой Апухтина влюбилась в «одного молодого человека», 1067 не пожелавшего тогда стать ее мужем, и как потом в Москве, она, будучи женой генерала М. А. Фонвизина, отвергла ухаживания этого человека. 1068 Сама Наталья Дмитриевна в своих письмах к И. И. Пущину называла себя Таней, искренно считая, что поэт именно ее изобразил в лице героини своего романа». 1069

Жених «Татьяны», несомненно декабрист, в плане не назван, но на основании записи в Записной книжке А можно думать, что Толстой и здесь предполагал назвать героя Одоевским.

Параллельно с развитием любовной фабулы намечено развитие и «крестьянской» темы о переселении в Оренбург.

«Декабристский» элемент в романе — намеченные темы: «Собрание союза благоденствия» в 1818 г., «Бунт в Чугуеве», «Казни», «Семеновская история» и «Пестель в Петербурге», т. е. события, подготовлявшие 14-е декабря. Им противопоставлена правительственная реакция: «Мракобесие. Магницкий».

Весьма вероятно, III план представляет собою начало плана, из продолжения которого до нас дошла только запись о 1825 годе на отдельном листке, печатаемая нами как IV план. 1070 «Митенька» этого плана, надо думать, второй главный герой романа, противопоставляемый герою декабристу, названному здесь Муравьевым. О том, что Толстой хотел назвать Муравьевым декабриста гр. З. Г. Чернышева, мы имеем свидетельство в выше приведенном письме Ф. Д. Батюшкова к В. Г. Короленке.

Запись как будто говорит о том, что события 14 декабря Толстой предполагал описать с точки зрения этого Митеньки, подобно тому, как в «Войне и мире» описание пожара Смоленска дано с точки зрения Алпатыча.