Л Н. Толстой - Полное собрание сочинений. Том 17

Князь Николай Ивановичъ очень огорчился, узнавъ о пакостномъ дѣлѣ и хотѣлъ скрыть его отъ домашнихъ. Но на Княгининой половинѣ 432 все уже узнали <���отъ калмыченка и промежду много было смѣху надъ Княземъ Павломъ, какъ ему мальчика дѣвка подкинула.> Старушка Княгиня <���монахиня> сказала сыну и невѣсткѣ, что мальчишку этаго можетъ на счастье подкинули, что его отдавать не надо, а записать за собой, что онъ можетъ быть слугой будетъ ея крестнику, а что только надо грѣхъ прикрыть.

Князь такъ и сдѣлалъ по совѣту матери, онъ позвалъ изъ за рѣки Ѳедота, выговорилъ ему за то, что слабо смотритъ за дѣвками и сказалъ, что мальчика онъ возьметъ себѣ, a дѣвку выкупитъ у Скурятихи и выдастъ за малаго. И онъ тотчасъ же послалъ Прохора къ Пулхеріи Ивановнѣ торговать дѣвку и къ однодворцу, чтобы онъ пришелъ къ нему.

<���Ѳедотъ поблагодарилъ Князя и, молча вздыхая, пошелъ домой; за мальчика не стоялъ, a дѣвку обѣщалъ отдать замужъ зa вдовца Игната. Игнатъ былъ бѣдный смирный мужикъ и прежде еще сваталъ дѣвку. Князь послалъ за Игнатомъ, обѣщалъ ему кобылу, и Игнатъ согласился взять дѣвку и отдать мальчика.

Мальчика окрестили Васильемъ же. Калмыкъ съ Земчихой были восприемниками, и мальчикъ остался на попеченіи у Земчихи. Она выпаивала его на соске. Аришка ходила провѣдывать. A дѣвка скоро выздоровела, и къ осени ее просватали за вдовца Игната въ той же деревне Пашутиной и къ Пок[рову] она вышла замужъ.>

Глава 2-я. Какъ Васька обидѣлъ молодаго Князя и какъ Ваську сослали къ матери.

После <���Князя Василія> Михаилы, родился у Князя еще сынъ Василій, потомъ Александръ и еще двѣ дочери — Пелагея и Наталья. — Когда пришло время учиться, приставили къ Князю Михайлѣ молодаго попа Евграфа <���и привезли изъ Москвы по желанію Княгини Француза Жубера> и, чтобы не скучно было ему одному учиться, съ нимъ вмѣстѣ посадили учиться земчихина пріемыша, — и Ваську, и воспитывавшихся у Князя двухъ сиротъ родныхъ. Васинька 433 отличался отъ всѣхъ детей и <���добротой> и <���еще больше> остротой къ ученію. Попъ 434 Евграфъ дивился на него и говорилъ, что ему ученіе слишкомъ легко дается. Онъ прошелъ въ годъ часословъ и псалтырь, и 9 лѣтъ читалъ такъ хорошо своимъ тонкимъ нѣжнымъ голоскомъ, что всѣ заслушивались его. И мамка его, Анна Ивановна, всегда садилась его слушать и плакала. На службахъ церковныхъ, которые кроме обѣдни каждый день служили въ домѣ Князя, онъ, примѣтивъ, что родитель его подпѣвалъ, сталъ также подпѣвать, и голосъ у него былъ нѣжный и пріятный. Васька тоже учился хорошо. И его изъ 435 товарищей больше всѣхъ любилъ молодой Князь Василій. <���Девяти лѣтъ онъ уже читалъ и писалъ по французски, и такъ часто говорилъ съ своимъ Эрнестъ Егорычемъ, что Князь Николай Ивановичъ, мало знавшій по французски, ужъ не понималъ его.>

Девяти же лѣтъ Васиньку возили къ бабушкѣ, и ему очень полюбилось у нея. Полюбилась ему тишина, чистота кельи, доброта и ласка бабушки и добрыхъ старушекъ монахинь и великолѣпіе службъ. Тишину движеній монахинь, выходившихъ съ клироса и становившихся полукругомъ, ихъ поклоны игуменье и 436 ихъ стройное пѣніе. Бабушка же и Гавриловна, ея послушница, и другія монахини полюбили мальчика, такъ что не могли нарадоваться на него. Бабушка не отпускала отъ себя внука и по зимамъ маленькій Князекъ больше жилъ въ монастырѣ, чѣмъ дома. Монахини и учили его. Княгиня мать <���поторопилась уехать домой, потому>, что боялась того, чего желала бабушка, чтобы мальчикъ не слишкомъ полюбилъ эту 437 жизнь и не пожелалъ, войдя въ возрастъ, уйти отъ міра въ монашество.

(1872 г.)

Всѣ очень обрадовались новымъ судамъ. Но чѣмъ больше они существуютъ, тѣмъ чаще слышатся жалобы, упреки, насмѣшки. Я тоже радовался новымъ судамъ, тоже со временемъ больше и больше видѣлъ въ нихъ дурнаго и смѣшнаго; но не принималъ этаго дѣла къ сердцу, полагая, что 438 для того чтобы судить о дѣлѣ надо изучить его. Для изученія же я не имѣлъ повода и занятая моя жизнь не давала мнѣ времени заниматься тѣмъ, что до меня не касается. Въ послѣднее же время я <���на-бокахъ> почувствовалъ, что дѣло это очень и очень касается меня и каждаг[о] русскаго человѣка. 439 Я убѣдился, что нельзя ни одному Русскому человѣку 440 при новыхъ судахъ жить спокойно и несмотря на все уваженіе къ закону, на все стараніе обезопасить себя отъ незаслуженныхъ страданій и униженій. Я убѣдился, что для Россіи надо совершенно перевернуть то положеніе, которому насъ учили въ Университетѣ, именно, что цѣль закона и Суда есть безопасность гражданъ. Я такъ устроилъ свою жизнь, ограничивъ свои желанія и потребности и отстранивъ отъ себя всѣ возможныя случаи 441 тревогъ, что жизнь моя совершенно безопасна. Я любимъ и уважаемъ въ околоткѣ. Тяжбъ я боюсь и во всѣхъ столкновеніяхъ уступаю, чтобы только не нарушать своего спокойствія. Я не служу, отдаляюсь сколько мог[у] отъ обществен[ной] дѣятельности, предпріятій не начинаю, хозяйствомъ не занимаюсь самъ, а предоставляю управляющимъ, даже воры и разбойники, поджигатели обходятъ меня, и я въ 20 лѣтъ ни разу не 442 видалъ ни воровъ, ни разб[ойниковъ], ни поджиг[ателей] и я ошибочно считалъ свою жизнь обезопашенною насколько возможно. Я забылъ про суды: жизнь моя безопасна отъ всего, кромѣ какъ отъ приложенія закона — того самаго, что имѣетъ назначеніемъ обезпечивать жизнь людей. Очень можетъ быть, что многимъ покажутся ничтожными тѣ 443 униженія и страданія, которымъ я подвергся, но прошу каждаго вѣрить, что совсѣмъ другое дѣло слышать про несправедливости и 444 испытывать ихъ на себѣ, и испытывать въ особенности тому человѣку, для котораго все счастье жизни сосредоточивается въ одномъ скромномъ желаніи <���чтобы> его оставили въ покоѣ, также какъ и онъ всѣхъ оставляетъ въ покоѣ.

Преждѣ чѣмъ разсказать мои отношенi[я] съ судомъ я хочу разсказать то впечатлѣніе, которое я еще преждѣ невольно получилъ отъ новаго Суда. <���Ибо какъ бы ни старался человѣкъ вѣрить наслово торжественному восклицанію Суд[ебнаго] Пристава: Судъ идетъ! 445 и что это Судъ, 446 я невольно видѣлъ въ этомъ Судѣ очень хорошо мнѣ извѣстныхъ господъ по ихъ прошедшему и не могъ никакъ помирить мое невольное презрѣні[е] къ лицамъ съ уваженіе[мъ] къ Суду. — Даже и самый судъ, какъ что-то отвлеченное, не могъ мнѣ представляться иначе, какъ жалкимъ и смѣшнымъ, потому что я невольно зналъ и видѣлъ> 447

А при неизбѣжныхъ личныхъ отношен[і]яхъ каждаго обвиняемаго къ новом[у] Суду это впечатлѣніе весьма важн[о]: <���возможность уваженія, или необходимость презрѣнія очень измѣняютъ положеніе подсудимаго, въ особенности не могущаго себя считать виновнымъ>

Ибо если, по несчастному стеченію обстоятельствъ, оказываеш[ься] въ такомъ положеніи, что можешь быть обвиняемъ въ преступленіи, каждому изъ насъ будетъ нисколько не тяжело, а даже пріятно, предстать передъ уважаемымъ судомъ и дать показанія и объясненія, которыя отъ него могутъ потребовать. <���Но если 448 представить себѣ, что гдѣ нибудь судъ составле[нъ] изъ извѣстнаго вамъ пошлаго развратника или стараго извѣстнаго по старымъ судамъ взяточника и пошлаго богатаго дурака, который 449 отъ убійственной скуки [и] глупости утѣшается cидѣніемъ на возвышеніи, и если бы представить себѣ, что этотъ самый Судъ, въ этой же Сессіи, умышлен[но] укралъ у казны по 3 р. 6 гривенъ, назначая нарочно Сессію въ то время, когда приходится наибольш[ее] число праздничныхъ дней, — то если представить себѣ такихъ судей <���что невозможно, но я говорю для примѣра> <���то тогда> 450