Л. Н. Толстой - Полное собрание сочинений. Том 38.

Зачеркнуто: могутъ любить тебя.

Зач. : лучше заснуть опять, не мѣшайте мнѣ, и чурбанъ какъ былъ до жизни, такъ и во время жизни и послѣ жизни остается чурбаномъ.

Зачеркнуто: положе[ніе]

[ хвастовство ]

Дальше пометка: не вышло

Зач.: на удовлетвореніе всегда присущей людямъ необходимости

Зач.: на помощь имъ пришло то ложное

Зач.: которое въ нашемъ мирѣ

Первоначально было: Ничто лучше напечатаннаго на дняхъ мнѣнія ученаго.

Зачеркнуто: не иллюстрируетъ этого полнаго арелигіознаго состоянія нашего общества.

Зачеркнуто: а бояться надо того что

Зач: все свое ничтожество, всю свою мерзость

Зачеркнуто: цѣль только личная

[необходимое условие]

[мы делаем 60 в час,]

[краткий смысл длинных рассуждений]

[тем лучше.]

Письмо это, напечатанное в «Новом сборнике писем Д. Н. Толстого», собранных П. А. Сергеенко. М. 1912, было зачеркнуто цензурою. Цитируемое место см. в книге: «Л. Толстой. Сон», изд. Толстовского общества в Москве № 8, изд. «Задруга», М. 1917, стр. 3.

Самая мысль ввести в статью «Записки лакея» по видимому подсказана Толстому таким же заглавием автобиографии знакомого ему тульского крестьянина A. П. Новикова, приславшего эту автобиографию Толстому в рукописи. Эта рукопись хранится в архиве В. Г. Черткова и пока не опубликована.

Запись 23 ноября касается темы, затрагиваемой в нашем произведении. Например: «4) Мы называем безнравственными потерянными людьми воров. А между тем воровство бедных, нищих у богатых нисколько в нравственном отношении не хуже, часто и менее дурно, чем многие и многие поступки, которые считаются даже похвальными, как торговля вообще, в особенности вредными предметами — вином и т. п., как служба особенно судебно-административная, военная, духовная, деятельность в каких бы то ни было высоких степенях и мн. др. Воры почти всегда не понимают и не признают преступности своей деятельности, также, как не признают этого архиереи, губернаторы, министры, судьи, сенаторы. Побуждает же воров к их деятельности, кроме выгоды и больше чем выгода, охота. Именно охота, желание испытать радость ловко обделанного дела, как у охотника ловко застреленного, затравленного зверя. Как бы хорошо было, кабы люди понимали это» (т. 57).

Что Толстой очень ценил этот лирический монолог, видно из того, что он сохранился во всех последующих переделках, хотя остальная часть текста менялась и перерабатывалась до неузнаваемости.

В дневнике под 15, 16 и 17 сентября записано несколько размышлений о снах и сновидениях, а в записи 15 сентября есть такое место: «Все мы замечали те странные сны, которые кончаются пробуждением от какого-нибудь внешнего воздействия на сонного: или стук, шум, или прикосновение, или падение» (см. т. 57)

[Карфаген должен быть разрушен]

2 сентября 1910 г. в «Речи» появилось письмо редактора «Вестника Европы» К. К. Арсеньева следующего содержания: «В статье Л. Н. Толстого, помещенной в № 9 «Вестника Европы», говорится, между прочим, о множестве нищих и безработных, ежедневно проходящих мимо Ясной поляны. У некоторых друзей Л. Н. Толстого явилась мысль о желательности устройства в деревне Ясной поляне даровой столовой и ночлежного дома для проходящих, что послужило бы большим облегчением как для местных крестьян, так и для самого Льва Николаевича. От имени журнала, имевшего счастье напечатать на своих страницах статью великого писателя, послано на этот предмет 1.000 рублей Александре Львовне Толстой (Тула, отделение Соединенного банка). По тому же адресу могут быть препровождены и другие пожертвования. Принимать их уполномочена также главная контора «Вестника Европы» (Моховая, 37).

«Покорнейше прошу редакцию газеты «Речь» довести об этом до сведения ее читателей. 31 августа 1910 г. К. Арсеньев.

«От редакции. «Контора «Речи» принимает пожертвования для указанной в письме К. К. Арсеньева цели».

В виду появившихся затем в газетах нескольких недоброжелательных статей, обращенных по адресу К. К. Арсеньева, по поводу устройства столовой и ночлежного дома в Ясной поляне, В. Г. Чертковым было помещено в газетах следующее объяснительное письмо в редакцию: «М. Г. По поводу напечатанного недавно в газетах письма К. К. Арсеньева о том, что открыта подписка для устройства даровой столовой и ночлежного дома в Ясной поляне, появились в некоторых газетах упреки по адресу К. К. Арсеньева с указаниями на то, что такого рода учреждение, вместо того, чтобы содействовать спокойствию Л. Н. Толстого, только вызовет усиленное скопление в Ясной поляне бродячего люда — «подонков городской жизни», которые своими «драками», «пьянством» и «хулиганством» причинят Л. Н-чу еще больше беспокойства. Не говоря о том, как странно звучат слова, выражающие попечения о покое Л. Н-ча, со стороны лиц, столь презрительно-враждебно и несправедливо относящихся к тем самым несчастным нищим и безработным, за которых он так горячо заступается, — необходимо заметить, что имеющуюся в виду помощь этим людям в Ясной поляне предполагается оказывать в такой форме, чтобы она, доставляя некоторое облегчение действительным прохожим, никак не могла по своим размерам служить приманкою, ради которой люди стали бы нарочно скопляться в Ясной полянеиз дальних мест. Нужно также оговориться, что К. К. Арсеньев отнюдь не является в данном случае ни инициатором, ни ответственным лицом. Он только любезно согласился предать гласности предприятие, одобренное самим Л. Н-чем и задуманное некоторыми из наиболее близких Л. Н-чу друзей его, живущих на месте, а потому знакомых с местными условиями и имеющих возможность лично следить за тем, чтобы дело велось целесообразно. К. К. Арсеньев, следовательно, заслуживает только признательности, вместе с издателями «Вестника Европы», открывшими подписку своим щедрым взносом и предоставившими главной конторе своего журнала (СПБ. Моховая, 37) принимать дальнейшие пожертвования для этого благого дела, имеющего целью облегчить положение как Л. Н-ча, так и местных крестьян, и оказать некоторую помощь тем бездомным скитальцам, которые проходят мимо Ясной поляны. Надеюсь, что газеты, поместившие у себя возражения против этого предприятия, не откажутся перепечатать и это мое объяснение. В. Чертков. Ясенки, Тульской губ. 9 сент. 1910 г.»