Л. Н. Толстой - Полное собрание сочинений. Том 38.

Соотвѣтственная же нашему времени религія есть признаніе человѣкомъ себя и всѣхъ людей проявленіемъ высшаго духовнаго начала, предъявляющаго къ каждому человѣку, независимыя отъ тѣлесной, личной, эгоистической жизни, требованія. Требованія эти выражаются для религіознаго человѣка въ уваженіи къ каждому человѣку и въ стремленіи къ единенію со всѣми людьми любовью. Только такой человѣкъ, такъ понимающій свою жизнь, будетъ всегда при всѣхъ возможныхъ условіяхъ признавать извѣстные поступки для себя обязательными и тѣмъ болѣе обязательнымъ для себя, при какихъ бы то ни было условіяхъ, воздержаніе отъ поступковъ, противныхъ его жизнепониманію, его вѣрованію, къ которымъ прежде всего принадлежитъ насиліе человѣка надъ человѣкомъ, могущее вездѣ при сопротнвленіи насилуемаго привести къ убійству.

Посылаю вамъ нѣсколько книгъ, которыя могутъ содѣйствовать разъясненію моей мысли.

Братски привѣтствую васъ.

Было время, когда мой взглядъ на жизнь представлялся мнѣ самому чѣмъ-то исключительнымъ и мнѣ странно и страшно было выражать его, такъ онъ былъ несогласенъ со всѣмъ окружающимъ. Но въ послѣднее время я испытываю совершенно обратное: мнѣ странно и дико уже не мое пониманіе жизни, а то царствующее среди всего (страшно сказать) человѣчества устройство жизни, противоположное и разуму, и чувству, и самымъ простымъ матеріальнымъ выгодамъ, удобствамъ всѣхъ людей.

Впродолженіе десятковъ лѣтъ, съ разныхъ сторонъ пытался я выражать это противорѣчіе, эту безмысленность существующей жизни и, несмотря на очевидную тщету этихъ усилій, не могу не продолжать дѣлать то же самое.

Вчера, при чтеніи газеты, эта безсмысленность нашей жизни особенно ярко и живо поразила меня.

Въ первой статьѣ газеты говорится о томъ, что нѣсколько людей, называющихъ себя Австрійскимъ правительствомъ, желаютъ присоединить къ тому, что они называютъ Австрійской имперіей, нѣсколько милліоновъ людей; другія же, тоже неболшія количества людей, называющія себя — одни сербскимъ, другіе — турецкимъ, третьи — болгарскимъ правительствомъ, не желаютъ этого. И вотъ какъ тѣ нѣсколько людей, которые желаютъ этого присоединенія, такъ и тѣ, которые не желаютъ этого, хотятъ для того, чтобы разрѣшить несогласіе, заставить нѣсколько сотъ тысячъ людей разныхъ народностей итти убивать другъ друга, или, какъ предлагаютъ нѣкоторые, вмѣсто этого однимъ получить, а другимъ заплатить нѣсколько милліоновъ рублей, собранныхъ съ людей, живущихъ на земляхъ, называемыхъ Австріей, Сербіей, Болгаріей и Турціей. Небольшое же количество людей, называющихъ себя русскимъ правительствомъ, заявляетъ при этомъ, что они тоже пошлютъ десятки, а можетъ быть и сотни тысячъ людей убивать людей, повинующихся людямъ, называющимъ себя австрійскимъ или турецкимъ правительствами, если эти правительства не согласятся на предлагаемое русскимъ правительствомъ распредѣленіе земель.

Все это на французскомъ языкѣ въ самыхъ утонченныхъ формахъ, безъ упоминанія о тѣхъ приготовленіяхъ къ убійству, на которыхъ все это основано, передается черезъ посланниковъ отъ одного правительства къ другому, и печатается въ тысячахъ газетъ, и читается милліонами людей, находящими все это вполнѣ естественнымъ.

Такъ, въ газетѣ, которую я читаю, также, какъ и въ тысячахъ другихъ, съ серьезнѣйшимъ видомъ пишется о томъ, «какъ обновляемой Турціи легко мнится, «что полная жизни «и прогресса Болгарія, не перестававшая смотрѣтъ въ сторону «Македоніи, можетъ угрожать цѣлости и безопасности евро«пейскихъ владѣній оттомановъ », и о томъ, что «слѣдуетъ по«этому привѣтствовать циркулярную депешу русскаго министра «п равителъствамъ всѣхъ великихъ державъ, въ которой имъ « предлагается сдѣлать по общему уговору, какъ въ Софіи, такъ «и въ Константинополѣ представленія въ томъ смыслѣ , что, «относясь сочувственно ко всякимъ комбинаціямъ, могущимъ «п ривести къ соглашенію между спорящими сторонами, дер«жавы считаютъ, однако, необходимымъ устранить изъ пере«говоровъ вопросъ объ измѣненіи границы, какъ угрожающий «неблагопріятно отразиться на общемъ положеніи дѣлъ ». И т. д. и т. д. все въ томъ же духѣ, т.-е. въ полной увѣренности, что все то, что рѣшатъ между собой нѣсколько недобрыхъ людей, называемыхъ дипломатами и правительствами, о томъ, кому распоряжаться какимъ народомъ, кому кого убивать, что все это также точно и совершится, какъ рѣшатъ эти нѣсколько недобрыхъ людей.

Казалось бы ясно, что милліоны людей, т.-е. существъ, одаренныхъ разумомъ и нравственнымъ чувствомъ, не могутъ, не зная, зачѣмъ и для чего, съ готовностью на величайшія лишенія всего дорогого людямъ, итти убивать тѣхъ неизвѣстныхъ имъ людей, которыхъ велятъ имъ убивать недобрые люди, называемые правительствомъ, и что поэтому никакъ нельзя расчитывать на то, что все то, что рѣшатъ правительства съ своими дипломатами, такъ точно и совершится. Неудивительное дѣло: никто ни на минуту не сомнѣвается, что все, предрѣшенное этими людьми, такъ же вѣрно совершится, какъ и то, что если человѣкъ пошлетъ деньги въ мясную лавку для покупки говядины, то онъ навѣрно получитъ за свои деньги нужную ему говядину. И какъ для покупающего говядину вопросъ только въ томъ, сколько и какого сорта ему нужна говядина и сколько надо послать денегъ, такъ и для всѣхъ разсуждающихъ въ министерствахъ и газетахъ о присоединеніи Босніи и Герцеговины вопросъ только въ томъ, сколько людей надо приготовить къ убійству или уже послать убивать другъ друга и какихъ именно людей и въ какихъ соединеніяхъ.

Такова поразившая меня первая статья. Читаю вторую статью подъ заглавіемъ: «Работа и историческая преемственность».

Въ первой статьѣ шла рѣчь о распоряженіяхъ международныхъ, о томъ, какъ разныя правительства заставляютъ вслѣдствіе несогласія между собой повинующихся имъ людей убивать другъ друга для какихъ то чуждыхъ убивающимъ и убиваемымъ людямъ цѣлей; въ этой же статьѣ идетъ рѣчь уже не объ отношеніяхъ между собой разныхъ правительствъ, а объ отношеніяхъ нѣсколькихъ людей, тѣхъ, которые считаютъ себя въ настоящее время русскимъ правительствомъ и распоряжаются жизнью десятковъ милліоновъ, и тѣхъ тоже нѣсколькихъ людей, которые желали бы быть правительствомъ, и поэтому считаютъ всѣ распоряженія существующаго правительства нехорошими.

Такъ правительство, защищая себя, говоритъ, что «в настоя«щее время понятно только одно дѣленіе людей на группы: «тѣ, кто напрягаетъ свои усилія въ пользу роста и развитія «русской государственности, и тѣ, кто борется противъ ея «основъ». Авторъ же статьи газеты, возражая противъ этого, говоритъ, что «для того, чтобы можно было дѣйствовать въ «пользу роста и развитія русской государственности , надобно, «чтобы тѣмъ, кто иначе понимаетъ развитіе и ростъ русской «государственности , была бы дана та же свобода дѣйствовать, «какъ и та, которой обладаетъ партія правительственная, и «что этого нѣтъ, т.-е. что люди, иначе понимающіе ростъ госу « дарственности, стѣснены въ своей дѣятельности, и т. д.