Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 72

Л. Толстой.

5 Окт. 1900. 3

На обороте: Петербургъ, Публичная библіотека. Владимiру Васильевичу Стасову.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Секретка. Впервые опубликовано В. Д. Комаровой и Б. Л. Модзалевским по автографу в книге «Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка», стр. 254—255.

Ответ на письмо Стасова от 30 сентября 1900 г.: «Лев Николаевич, я не хотел писать вам раньше, чем буду иметь возможность сообщить ответ по порученному вами мне делу. Я видел и прослушал вашего посланного и сразу увидел, что вряд ли можно что-нибудь тут сделать. Однако, так как вы мне поручили, то я пошел на справки и разведки, также посовещался с вашим всегдашним докой [А. Ф. Кони], так как я сам ни в одном глазу не юрист (даром, что воспитывался в Правоведении). Потом, обсудивши всё, объявил вашему посланному, что дело не обещает никакого успешного результата, — и разве каким-то чудом может произойти какое-нибудь изменение и поправка. Как, и что, и почему — я авось сообщу вам (если вы пожелаете и еще будете интересоваться при множестве ваших дел), — сообщу вам в конце декабря или в начале января, когда собираюсь в Москву и когда, если вы дозволите, надеюсь не раз побывать и у вас. — Ах, как бы этого желал! Но для этого надо, раньше всего, чтоб я был жив , а во-вторых, чтоб я был здоров. И то и другое у меня покуда есть, — но ведь чтò дальше будет, кто может сказать. Особливо, когда человеку 76 1/ 2лет. Вон в середине августа, в Парголове на даче, мы стояли вокруг постели моей невестки, ожидая, скоро ли, скоро ли кончится ее обморок, а он нас пугал, потому что продолжался гораздо больше, чем это бывало вот в прошлую и предпрошлую неделю (при ее болезни сердца), — стоим, стоим, перепуганные, со сжимающимся в таком страхе сердцем, какого и не расскажешь, — да, да, стоим и ждем, а уж это была смерть, и она тотчас перед нашими глазами начала изменяться и холодеть, — вот тут каково нам всем было, и какой дубиной меня тут хлопнуло по голове. Вот, пожалуй, скоро и я такой спектакль дам другим. Ах, какой ужас! А ничего не поделаешь — и Льва Толстого больше не увидишь и не услышишь. Как знать, и чтò можно отгадать? Всё это время что-то не так. Ваш В. Стасов. Лев Николаевич, а всё-таки нельзя ли мне узнать, дошло ли до вас мое письмо, где я именно тоже говорил о Смерти, но тоже и про «Ниву»? Tàк ничего и не знаю, а хотелось бы, тàк хотелось бы. В. С.» (опубликовано в книге «Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка», стр. 253—254.)

1См. письмо № 360.

2Толстой не ответил на письмо Стасова от 8 сентября. См. письмо № 336.

3Год вписан чужой рукой, — Стасова (?).

1900 г. Октября 6/18. Я. П.

Lieber Freund,

Ich habe Ihren Brief erhalten und danke Sie herzlich für die gute Nachrichten, die Sie mir darin geben.

Meine Gesundheit ist gut. Ich kann arbeiten und das macht das Leben schön.

Sie fragen mich, was ich arbeite? Ich habe etliche Anfänge, unter welchen auch der Roman, 1vom welchem Sie sprechen, aber meine Zeit ist kurz und mein Gewissen fordert mich nicht dass zu schreiben, was mir angenehm ist, aber dass, [was] mir notwendig scheint. Und solche Schriften habe [ich] mehrere fertig und angefangen zu schreiben. Eine von diesen ist «Die Sklaverei unserer Zeiten», die jezt in England Russisch und Englisch gedrückt wird. 2

Was Ihre Frage über die Schulszene, wo ich den Kindern die Geschichte des Napoleonischen Feldzüge erzählte und bei den Kindern den Patriotismus anregte, anbelangt, muss ich sagen, dass dieses ein Vorfall war, welcher vor meiner geistigen Geburt vorkam und welchen ich jezt bedauere. Die Szene kann nur als eine Illustration gebraucht werden um zu zeigen, wie man gewönlich die Kinder verführt.

Es freut mich sehr zu wissen, dass Sie den Erfolg Ihrer Kolonie oder ihr Verfall so richtig ansehen. Wichtig ist nur das Geistliche, d. i. die Gesinnung der Menschen. Wenn die Christliche, wahre christliche Gesinnung oder Weltanschauung da ist, so werden die mannigfaltigste und wohlthätigste Folgen — wir können nicht voraussehen, welche — statt finden. Aber wenn Leute auch die entschiedensten Thaten vollbringen, ohne wahrer christlicher Gesinnung, so sind solche Thaten nichts werth und haben keinen Einfluss auf die Menschen.

Grüssen Sie von mir alle unsere Freunde, 3auch de Bruin, 4wenn Sie mit Ihm in Verkehr sind. Es thut mir leid, dass ich Holländisch nicht lesen kann. Ich will mir jezt ein Holländisches Testament kommen lassen und will die Sprache lernen. 5

Ihr Freund Leo Tolstoy.

18 October 1900.

Дорогой друг,

Получил ваше письмо и от души благодарю за хорошие известия, которые вы в нем сообщаете.

Мое здоровье хорошо. Я могу работать, и это делает жизнь прекрасной.

Вы меня спрашиваете, над чем я работаю? Я начал несколько вещей, между прочим и роман, 1о котором вы упоминаете, но времени у меня осталось мало, и совесть требует писать не то, что мне приятно, а то, что мне кажется нужным. А таких писаний у меня много, готовых и начатых. Одно из них это «Рабство нашего времени», которое теперь печатается в Англии на русском и английском языках. 2

Что касается вашего вопроса о школьной сцене, в которой я рассказывал детям историю Наполеоновских походов и тем возбуждал в детях патриотические чувства, то должен сказать, что было это до моего духовного перерождения, и теперь я в этом очень раскаиваюсь. Таким рассказом можно пользоваться лишь как иллюстрацией для того, чтобы показать, как обычно развращают детей.

Я рад был узнать, что вы так правильно смотрите на успехи и недостатки вашей колонии. Лишь духовное, т. е. человеческое сознание имеет значение, и если у людей есть христианское, истинное христианское сознание или мировоззрение, то из него вытекут разнообразнейшие и благодетельнейшие последствия, какие именно, мы заранее предвидеть не можем. Но когда люди берутся за самые ответственные дела без истинного христианского сознания, то такие дела ничего не стоят и не оказывают никакого влияния на людей.

Передайте мой привет всем нашим друзьям, 3также и де Брюину, 4если вы сноситесь с ним. Мне жаль, что я не могу читать по голландски. Хочу теперь выписать голландское евангелие и выучиться этому языку. 3

Ваш друг Лев Толстой.

18 Октября 1900.

Печатается по копировальной книге № 3, лл. 101—102, хранящейся в ГТМ. Местонахождение автографа неизвестно. Дата Толстого нового стиля. Основание датировки: в копировальной книге письмо находится среди писем от начала октября. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.

Ответ на письмо Феликса Орта (Felix Ortt), редактора издававшегося в Голландии (Гаага) журнала-листка свободно-христранского направления «Vrede», от 10 октября н. ст. 1900 года. Спрашивая Толстого о состоянии его здоровья, Орт интересовался также, справедливы ли газетные сообщения о его работе над романом «Отец Сергий». По поводу изданной в Англии книги «The Long Exile and Other Stories for Children», by Count Lyof N. Tolstoi, London, Walter Scott, s. а., Орт выразил недоумение, как могут согласоваться со взглядами Толстого на патриотизм его рассказы детям о Наполеоне и Александре I. Эти сцены рассчитаны на развитие в детях патриотических чувств. (Орт имел в виду статью Толстого «Яснополянская школа за ноябрь и декабрь месяцы», напечатанную в журнале «Ясная поляна» 1862, стр. 71—73 и помещенную в указанном сборнике под заглавием «School Scenes at Yasnaya Polyana», стр. 357 и сл.). Остановившись на жизни голландских единомышленников Толстого, Орт сообщал (перевод с немецкого): «Число наших друзей, так же как и вы стремящихся к христианской жизни, постепенно увеличивается. У нас теперь в Гааге имеется христианско-коммунистическая типография (Vrede), где наши единомышленники печатают наш листок и ваши произведения. У нас есть колония [...] Вначале мы встретили много затруднений, так как многие социалисты и анархисты приходили к нам не для того, чтобы вместе с нами стремиться к христианской жизни, а для того, чтобы использовать наше знакомство в материальном отношении. Это огорчение доказало нам, что мы тогда только сможем быть чисты, когда не будем иметь возможности давать этих денег [...] Когда наши деньги выйдут, к нам будут приходить только истинно духовные единомышленники. Теперь же мы начинаем материально ослабевать, и наше финансовое положение таково, что колония, вероятно, не сможет существовать без того, чтобы не сделать займа под залог, так как мы не имеем средств купить земледельческие орудия. Но это лучше, что колония гибнет, так как идея страдала бы от ложных друзей, пришедших к нам ради денег. Приходят и такие, которые не чувствуют себя счастливыми в капиталистическом обществе и на государственной службе [...] Так борется старое и новое в сознании некоторых, но трудно стряхнуть мирские цепи роскоши и хорошего положения [...] Мы можем открыто работать, и ясное познание христианской жизни распространяется. Остаемся всегда сердечно благодарны вам за то, что ваши сочинения, особенно «В чем моя вера» и «Царство божие» разбудили и усилили это сознание».