Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 72

1Четвертый пароход с карскими духоборами, 2318 чел., прибыл в Канаду 6 июня 1899 г.

2Кн. Д. А. Хилков уехал в Европу 5 июля 1899 г.

1899 г. Мая 27. Я. П. 27

Мая 1899.

Многоуважаемый Владиміръ Николаевичъ,

Сочиненіе ваше я не скажу, что прочелъ, но просмотрѣлъ настолько, что составилъ себѣ понятіе о немъ. Съ основными мыслями, выраженными тамъ, въ особенности съ указаніями недостатковъ существующаго строя, я вполнѣ согласенъ. Мѣры же исправленія этого порядка мнѣ не ясны. Кромѣ того, языкъ сочиненія очень тяжелый и не простой. О напечатаніи сочиненія въ Россіи нечего и думать. За границей же, разумѣется, на свои средства можно напечатать. Для этого я совѣтовалъ бы вамъ обратиться къ моему другу Черткову въ Англію. Адресъ: V. Tchertkoff, Maldon, Essex. Рукопись вашу возвращаю, благодарю за доброе мнѣніе обо мнѣ и присылку портрета.

Искренно уважающій васъ Левъ Толстой.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Владимир Николаевич Давыдов, своеобразный философ-социолог, родился в 1820 г. в с. Сотницком Суджанского у. Курской губ. В 1838 г. кончил курс в Морском корпусе и поступил мичманом в Балтийский флот. В 1845 г. вышел в отставку, отдавшись изучению социологии. Жил в молодости на родине, в двадцати верстах от Щербачевки, имения брата Толстого, Дмитрия Николаевича, который с 1850 г. до кончины часто бывал у Давыдова. В марте 1883 г. было напечатано сочинение Давыдова «Опыт Социологии: Науки устройства человечно Счастливого Сообщежития», соч. О. Че-ка (т. е. «Одного Человека»). Осенью 1883 г. напечатан в Париже перевод на французский язык «Essai de Sociologie: Science de l’organisation de la Société Humanitairement Heureuse. En souvenir du premier essai de l’organisation humanitaire en 1783 an». Par. O. Tche-k, Paris, Auguste Guio, éditeur. В 1893 г. им была закончена работа, являющаяся «полным синтезом [его] слишком полувековых трудов»: «Нравственность и значение индивидов бытию человечества сквозь призму научно-социологическую». Он предлагал Толстому его «художеским пером» пробудить интерес к организации «Федерального факультета социологов» в Швейцарии, Франции или других странах. Идея Давыдова сводится к учреждению «органического круговорота обмена трудов и кредита», посредством которого «есть возможность без физических насилий, в каких-нибудь десять-пятнадцать лет совершить ликвидацию государственного хищничества приличным выкупом решительно всех существенных источников фарисейски легального Бесчеловечья, которое совершается теперь не только одними бесшабашными хищниками, но фатально и самыми искренними человечниками». Толстой писал Давыдову в 1886 г. по поводу его философских занятий. См. т. 63.

Напоминая о переписке, бывшей тринадцать лет назад, Давыдов прислал Толстому извлечение из своего основного труда с просьбой ознакомиться с ним и оказать содействие его опубликованию. Давыдов писал 15 мая 1899 г.: «Так как Вы своего духа человечного социологирования и теперь имеете возможность печатать не только за границей, но и у нас, то, вероятно, Вы везде имеете хорошо знакомых издателей. А потому, пожалуйста, простите, и решился убедительнейше Вас просить мне оказать любезное содействие в напечатании посылаемого при этом «Очерка». Если Вы найдете, что и после каких бы то ни было из него урезков, всё-таки цензура напечатать не разрешит, то его перевести на французский язык и напечатать за границей. В том или другом случае следуемую за всякие работы и комиссии сумму предварительно и немедленно я вышлю Вам. Если предварительно Вы пожелаете ознакомиться с «Очерком» более основательно, т. е. на бесцензурную чистоту , то я Вам немедленно вышлю его № 1. Если же по каким бы то ни было обстоятельствам Вы и читать не пожелаете, то на всякий случай прилагаю на возвращение мне рукописи почтовые марки».

В ответном письме от 3 июня 1899 г. Давыдов объяснил совет Толстого обратиться к В. Г. Черткову за «нейтралитет в [его] убедительной просьбе. Верность этого моего мнения, — писал Давыдов, — подтвердилась полученной через пять дней после письма посылкой, в которой с «Очерком» я нашел не только дополнение моего к Вам письма, но и мою визитную на фотографии карточку, которую я почтительнейше Вам послал собственно только на основании везде принятого правила, по которому обращающийся с убедительнейшей своей просьбой человек неизвестный приличием обязывается вместе с тем представить хотя бы какой-нибудь выраженный признак своей личности. Пожалуйста, простите, что мое задушевно Человечно выраженное к Вам обращение по какой-то совершенно мне непонятной причине Вы были вынуждены так пренебрежительно и резко оттолкнуть». См. письмо № 132.

1899 г. Мая 27. Я. П.

Въ напечатанномъ въ 139 № Русскихъ Вѣдомостей сдѣлана ошибка: послано вамъ не 438, а 338 р. Я написалъ въ Р[усскія] В[ѣдомости], прося ихъ исправить ошибку.

На дняхъ пришлю вамъ еще собравшіяся пожертвов[анія].

Л. Толстой.

На обороте: Самара. Александру Степановичу Пругавину.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Открытка. Датируется по почтовому штемпелю: «Почтовый вагон, 27 мая 1899». Публикуется впервые.

В газете «Русские ведомости» 1899, № 139 от 22 мая напечатан отчет о пожертвованиях в пользу голодающих без обращения и подписи Толстого. См. письмо № 134.

1899 г. Мая 27. Я. П.

Федоръ Петровичъ,

Адресъ въ Америку такой: —America. Canada. Winipeg. Immigration Office. Mc Creary, for Sullergizky.

Письмо отъ братьевъ я переслалъ. Пожалуйста, напишите мнѣ: кто вы, Иркутскіе духоборы. Много ли васъ? И какъ вы исповѣдуете?

Братъ вашъ

Левъ Толстой.

27 Мая.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Письмо адресовано Федору Петровичу Сергееву, иркутскому духобору. В Иркутской губернии духоборы появились в 1863 г., в то время, когда сосланные при Николае I в Якутскую область Кавказские духоборы переселялись на Амур. Во время переезда трое из них остались зимовать в с. Коты Иркутского уезда. Под их влиянием шесть местных крестьян (пять из с. Коты и один из с. Оёк) восприняли мировоззрение духоборов и до конца остались верными своим новым взглядам. Иркутские духоборы не имели никакой связи со своими кавказскими единоверцами, и связь с амурскими духоборами также вскоре прервалась. Их вероучение в основе было сходно с учением духоборов, хотя к нему и прибавились некоторые местные особенности. Они полностью восприняли критическую часть мировоззрения духоборов: отрицание внешнего богопочитания, обрядов и таинств, но сложное учение о боге не вполне ими усвоено. Иное отношение и к священным книгам. В то время как кавказские духоборы излагали свои взгляды в псалмах, духоборы иркутские предпочитали основываться на текстах священного писания. Обычаи также несколько отличны. Иркутские духоборы терпели притеснения от местной администрации, духовенства и населения. Население, за уклонение духоборов от церковных повинностей, принуждало их платить большие гражданские налоги. Однажды за отказ от участия в постройке дома священника у них отобрали по десятине земли. Община росла очень медленно. Через пять лет присоединился один крестьянин с женой и сыном, в 1893 г. еще две семьи и затем в разное время три семьи. Иркутские духоборы жили преимущественно в трех селениях Иркутского уезда: Коты, Оёк и Захалы. Постепенно религиозное настроение духоборов понижалось, собрания происходили редко, но эта маленькая кучка сектантов всё же не слилась с окружающей средой и до нашего времени во многом сохранила свою самобытность. Об иркутских духоборах см.: «Иркутские епархиальные ведомости» 1874, 28 (статья свящ. В. Копылова «Котинские духоборцы»); «Северный вестник» 1891, 4, стр. 52—65 (статья Н. Астырева «В гостях у духоборцев Иркутской губ.»); «Свободная мысль» 1900, 13, стр. 205; «Свободное слово» 1904, 10; «Сибирская живая старина», I, Иркутск, 1923, стр. 22—58 (статья М. В. Муратова «Духоборцы Иркутской губернии») и письмо № 356.