Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 78

Любящий вас Лев Толстой.

12 янв. 1908.

Печатается по копировальной книге № 8, л. 65.

Ответ на письмо из Читы крестьянина Семена Фокиевича Стрельникова от 24 декабря 1907 г. Стрельников писал о своем разочаровании в православии и о сочувствии религиозно-нравственным взглядам Толстого. Между прочим он сообщил о своей «жажде писать»: «в минуту не сбыточного бреда» он «портил бумагу», сознавая, что его сочинения никогда не увидят света.

1908 г. Января 13. Я. П.

Очень жалею, милый М. Молчанов, что не отвечал вам на ваши прежние письма. Недавно получил последнее от 3-го. Получая ваши письма, всегда с любовью вспоминаю вас студентом и как последний раз простился с вами, провожая вас на перекрестке дороги.

Всё в вашем письме понимаю и сочувствую всему, кроме одного последнего: Вы пишете, что «закроется жизнь духа, если поставить себя совершенно вне людской жизни». Поставить себя вне условий ложной жизни (насколько осилишь такое освобождение) необходимо и неизбежно для всякого живущего духовной жизн[ью], 1для того, чтобы она не закрылась. А общения с людьми не может не быть; только не с судьями, адвокатами, товарищами увеселений и т. п., а с людьми труда, к[отор]ые, трудясь, удовлетворяют потребностям вашим и вашей семьи. Не робейте, милый друг, и не унывайте, а верьте в то, чтó улучшает жизнь и свою и своей семьи и устрояет ее не какие-либо внешние перемены, а внутренняя работа над собой — установление царст[ва] бога внутри себя. А это установление неизбежно, как свое последствие, изменяет и внешнюю жизнь.

Все силы свои полагайте на эту работу, считая ее одну важною, а всё остальное не[с]оизмеримо ничтожным в сравнении с ней: в сравнении с работой подавления в себе всяких гадостей тщеславия, гордости, праздности,недоброжелательно[сти], осуждения и пр., и пр., и пр. Всё зло на свете только оттого, что люди заняты всем на свете — предметами, находящимися вне их власти, а не тем одним, что и им и всем нужно и что одно в их власти. Только делайте это и будете радоваться и не страдать.

Целую ваших мальчиков и кланяюсь вашей жене. 2

Лев Толстой.

Письма Рокфелеру я никакого не писал. 3

13 янв. 1908.

Печатается по копировальной книге № 8, лл. 61—62.

О Михаиле Михайловиче Молчанове (р. 1883) см. т. 74, стр. 65.

М. М. Молчанов послал Толстому три письма: 24 ноября, 18 декабря 1907 г. (почт. шт.) и 3 января 1908 г. Во втором он сообщал о предстоящем судебном процессе, на котором он должен был впервые выступить в качестве защитника. В третьем, написанном после суда, вынесшего смертный приговор, Молчанов писал о бесполезности адвокатской деятельности и о вредности суда.

1 В подлиннике: жизни

2О семье М. М. Молчанова сведений не имеется.

3В октябре 1907 г. в иностранных и русских газетах появилось сообщение, что американский миллиардер Джон Рокфеллер якобы обратился к Толстому с письмом, в котором просил указать ему наилучший способ употребления богатства. В некоторых газетах приводился и «ответ» Толстого. Сообщение вызвало большое количество писем к Толстому с запросами по этому поводу. См. т. 77, письмо № 287.

В письме от 20 января М. М. Молчанов благодарил за ответ. Этим письмом, очевидно, кончилась переписка Толстого с Молчановым.

1908 г. Января 13, Я. П.

Простите меня, пожалуйста, милая Анна Николаевна, за то, что так долго не отвечал на ваше хорошее письмо и только теперь исполнил ваше поручение: отослать статью Ив. Ив.

Горбунову. 1Очень благодарен вам за ваши добрые чувства ко мне. Чем больше стараешься, тем больше дорожишь добрыми отношениями с людьми, особенное такими, к[отор]ых уважаешь.

Для меня вопрос о так называемой будущей жизни разрешается следующим соображением: жизнь нашу мы сознаем вне времени только в момент настоящего, т. е. в безвременной точке соприкосновения прошедшего с будущим; в этом моменте только мы можем делать усилие поступка или воздержания и потому живем мы только в этом моменте вне времени. Время же (и пространство) есть только та форма, при к[отор]ой мы сознаем свою жизнь в нашем теле. И потому, как скоро разрушится тело (его деятельность), т. е. наступит смерть, прекратятся для нас и представление времени (и пространства), останется одно то, чтó действительно есть — не было и не будет, а есть (прежде чем был Авраам, я есмь). И потому я не только не могу отвечать на вопрос: чтó будет после смерти, — но и вообще не могу прилагать понятие будущего к моему сознанию (не к сознанию умственному, чувственному, а к сознанию своего существования). Знаю только то, что оно, это сознание жизни, одно действительно есть. Не только мое тело и тела других людей, животных, земли, солнца и звезд, но и всё прошедшее истории и всего мира, всё это не существует действительно само по себе, а существует только п[отому], ч[то] есть сознание жизни, мое и других духовных существ, и потому всё это может и уничтожиться и вовсе не быть, одно только есть и не может уничтожиться, это мое сознание жизни, хотя я и не имею никакой возможности представить себе для этого сознания жизни другую форму, чем та, в к[оторой] я нахожусь теперь. Боюсь, что всё это покажется вам неясным и неубедительным. Я же не могу иначе думать, живя и умирая.

Дружески приветствую вас.

Лев Толстой.

13 ян. 1908.

Печатается по копировальной книге № 8, лл. 59—60.

Об Анне Николаевне Шараповой (1863—1923) см. т. 75, стр. 240.

Ответ на письмо А. Н. Шараповой от 17 декабря 1907 г. (почт. шт.) с сообщением об ее жизни и занятиях. «Здоровье у меня достаточно расшатано, и я больше всего думаю о смерти и философских вопросах, уясняющих значение жизни вообще», — писала она в этом письме.

Вместе с письмом Шарапова прислала рукопись на эсперанто с русским переводом статьи «одного парижского доктора» под названием «Evolucio de religia ideo» («Эволюция религиозной идеи»). Просила статью переслать по прочтении И. И. Горбунову-Посадову. В ЯЗ записан 13 января 1908 г. отрицательный отзыв Толстого об этой статье.

1908 г. Января 14. Я. П.

Любезный брат С. Гаврилов,

Нынче получил ваше письмо от 8 янв[аря] и нынче же отвечаю. Не обращаюсь на «ты», п[отому] ч[то] не взял эту привычку со всеми, то же, что вы мне пишете «ты», мне приятно. То, что вы пишете о жизни, о смысле ее, глубоко верно, и читать это мне было радостно. Не отвечал я вам на первое письмо 1п[отому], ч[то] ваши рассуждения о Бальмонте, 2Протопопове 3и вообще о стихах мне чужды и не только не интересны, но неприятны. Я вообще считаю, что слово, служащее выражением мысли, истины, проявления духа, есть такое важное дело, что примешивать к нему соображения о размере, ритме и рифме и жертвовать для них ясностью и простотой есть кощунство и такой же неразумный поступок, каким был бы поступок пахаря, к[отор]ый, идя за плугом, выделывал бы танцовальные па, нарушая этим прямоту и правильность борозды.