Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 78

Стихотворство есть, на мой взгляд, даже когда оно хорошее, очень глупое суеверие. Когда же оно еще плохое и бессодержательное, как у теперешних стихотворцев, — самое праздное, бесполезное и смешное занятие. Не советую заниматься этим именно вам, п[отому] ч[то] по письмам вашим вижу, что вы можете глубоко мыслить и ясно выражать свои мысли.

Какое ваше положение теперь и чем вы занимаетесь? Очень рад буду ближе узнать вас. Братски жму руку.

Лев Толстой.

14 янв. 1908.

Ваше же замечание о ношении креста, о том, что в этом есть что-то ужасное, по моему мнению, неосновательно. Отчего же людям в память повешенного друга не носить на себе изображение виселицы? Это совершенно бесполезно и может казаться смешным и сантиментальным, но в этом нет ничего ни ужасного, ни дурного. Вообще замечаю в ваших письмах слишком большую поспешность и необдуманность, вследствие к[отор]ых рядом с прекрасно выраженными глубокими мыслями встречаются пустые и неверные.

Л. Т.

Впервые опубликовано без приписки в газете «Речь» 1908, № 88 от 12 апреля.

Сергей Васильевич Гаврилов — крестьянин с. Шиловки Симбирской губ. Кончил сельскую школу. Занимался сельским хозяйством. Печатался в симбирской газете «Народные вести». Во многом разделял мировоззрение Толстого. Был в Ясной Поляне в мае 1909 г. Автор книги «Бродяга (Из встреч с Л. Н. Толстым)», М. 1912. Его мысль о богатстве, присланная при письме от 11 февраля 1908 г. помещена Толстым в «На каждый день», 14 октября (см. т. 44). См. Г, 1, стр. 283.

Ответ на письмо С. В. Гаврилова от 8 января 1908 г. Гаврилов писал о близости своих взглядов на земную жизнь, бога с взглядами Толстого, о поэзии Бальмонта и о недостаточности христианского элемента в его стихах. В конце письма он писал: «Пишу тебе это письмо как раз в тот вечер, в который нашел ошибку», а именно: ношение креста на шее. Я задал себе вопрос такого рода: для чего носят христиане крест на шее? Люди, большая часть или говорят: «Так нужно; так попы учат», или говорят: «В память распятия Христа». Мне это показалось малоубедительным, и я стал искать лучшего ответа на этот вопрос... Будь добр, напиши мне ответ. Я буду ждать».

1Это письмо С. В. Гаврилова в архиве не найдено.

2Константин Дмитриевич Бальмонт (1867—1942), поэт-декадент. Был у Толстого в Гаспре в 1902 г. Толстой относился отрицательно к его творчеству.

2О ком идет речь, редакции неизвестно. Возможно, что имеется в виду критик Михаил Александрович Протопопов (1848—1915).

1908 г. Января 16. Я. П.

Чувствую, милая Таничка, как я виноват перед тобой за то, что ни словом не ответил на твое милое письмо еще давно. 1У нас полон дом народа самого мне близкого. За столом 12 человек, все, кроме Ю[лии] И[вановны], 2вегетарьянцы: Чертков, 3Беневский, 4милый Хрисанф, 5вчера б[ыли] Сергеенко, 6Плюснин, очень интересный молодой человек из Хабаровска. 7А мамà в Москве. 8Доктора признали, что причина ее лихорадки должно быть какое-нибудь внутреннее расстройство, мож[ет] быть последствие операции. 9

Хотелось бы много серьезно поговорить с тобой, не о тебе и о себе, а о том, о чем не переставая думаю: о жизни и смерти, да нельзя в письме. 10Скажу только, что жизнь тем лучше становится, чем ближе к смерти и чем меньше ей дорожишь. С особенной силой испытываю это теперь и как бы желал, чтобы другие, особенно близкие и любимые, как ты, испытывали бы то же. То было желание славы людской, по крайней мере примешивалось, а теперь уж не знаю à tort или à raison, 11но так хочется передать другим то твердое, беспеременное счастье, к[отор]ое испытываешь и к[отор]ое так легко. Но Таничка маленькая?! 12Понимаю, что при ней, при этой плотской любви, как та, к[отор]ую испытываете вы, и ты и твой милый, добрый, умный муж, к этому милому существу, это невозможно пока. Думаю, что это не самомнение, но так хочется высказать получше то, чтó мне так ясно. Не думай, что я думаю, что, если я выскажу хотя бы самым лучшим образом, чтò знаю, что все сейчас поверят, знаю, что не только не поверят, но презрительно, снисходительно улыбнутся, но все-таки буду рад, если перед отъездом туда удастся высказать всё, чтò узнал.

Целую тебя, Мих[аила] Сер[геевича], Таничку, Наташу. 13

Л. Т.

16 янв. 1908.

O Татьяне Львовне Сухотиной (1864—1950) см. т. 66, стр. 27.

1Последнее письмо Т. Л. Сухотиной было от 8 января 1908 г.

2Об Юлии Ивановне Игумновой см. т. 76.

3Владимир Григорьевич Чертков, приехавший из Англии. Пробыл в России конец января и начало февраля. В Ясную Поляну приехал 15 января.

4Иван Аркадьевич Беневский. См. письмо № 38.

5О Хрисанфе Николаевиче Абрикосове (р. 1877) см. т. 72, стр. 504.

6О Петре Алексеевиче Сергеенко см. т. 68, стр. 19.

7О Василии Васильевиче Плюснине (р. 1877) см. т. 74, стр. 113.

8С. А. Толстая пробыла в Москве с 12 по 21 января.

9Нездоровье С. А. Толстой (ежедневно лихорадило) продолжалось всю первую половину января. Операция (перитонит) была сделана 2 сентября 1906 г.

10См. записи Дневника в январе 1908 г., т. 56.

11[правильно] или [неправильно].

12Татьяна Михайловна Сухотина (р. 1905), дочь T. Л. Сухотиной.

13Наталья Михайловна Сухотина (1882—1926), дочь М. С. Сухотина от первого брака, впоследствии вторая жена H. Л. Оболенского.

1908 г. Января 17. Я. П.

Милая Марья Аркадьевна,

Брат ваш И[ван] А[ркадьевич] 1прочел мне ваше письмо, и когда мы говорили с ним про вас, он позволил мне и даже посоветовал написать вам, чего мне очень хотелось и чего я не решился бы сделать без его позволения.

Слушая первую часть письма, я тщетно удерживался от слез и просто расплакался от умиления и радости сознания полного духовного единства с человеком, казалось бы, совершенно чуждым и иного склада мысли. Вы так прекрасно выразили те истинные основы жизни, к[отор]ыми мы все живем, и это выражено было так искренно и так неожиданно, что я, слушая эту часть письма, испытал самое радостное чувство. Тем более тяжело поразила меня вторая часть письма, совершенно несогласная, даже прямо противуположная первой части. Мне представлялось нечто подобное тому, что сделал бы человек, томившийся жаждой, когда он, придя к светлому, чистому источнику, вместо [того], чтобы утолить тут свою жажду, побрел куда-то в пески, где никак не может быть того, чего он ищет и что уже было доступно ему. Вы делаете то же самое, отыскивая разрешения вопроса жизни (как прожить вам, М[арье] А[ркадьевне], свою жизнь) в том, чтò называется наукой, тогда как разрешение дано вам и вы усвоили его себе с необыкновенной ясностью и искренностью.

Для того, чтобы вам вполне выяснить свою мысль, мне, может быть, придется много написать. Прошу извинить меня за это. Ваше, простите меня, заблуждение, происходит вот отчего: