Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 78

Помогай вам бог разрешить вопрос так, как это ему угодно. Может быть, вам неизвестны некоторые книги, написанный мною, посылаю их вам.

Печатается по копировальной книге № 8, лл. 322—323, куда вклеен дубликат подлинника, написанного и датированного на машинке.

Ответ на письмо крестьянина Московской губ. Дмитрия Петровича Воронова (р. 1887) от 24 сентября 1908 г., написанное по поводу предстоявшего ему призыва на военную службу.

О дальнейшей судьбе Д. И. Воронова сведений не имеется.

1908 г. Сентября 28. Я. П.

Милый Николаи Васильевич,

Письмо это вам передаст Никол[ай] Александр[ович] Морозов, 1астроном, химик и автор книги об Апокалипсе, сидевший 25 лет в Петропавловской крепости. 2Он очень почтенный и милый человек, кроме своей учености. Он желает присутствовать на открытии Шанявского университета. 3Дружески жму вам руку.

Лев Толстой.

На обороте : Николаю Васильевичу Давыдову. От Л. Толстого. 4

Основание датировки: письмо написано в день приезда Н. А. Морозова в Ясную Поляну.

1О Николае Александровиче Морозове (1854—1946) см. т. 77, стр. 78—79.

2В Петропавловской крепости (в Алексеевском равелине) Н. А. Морозов был вначале, потом его перевели в Шлиссельбург.

3Московский городской народный университет имени А. Л. Шанявского был открыт 1 октября 1908 г. Н. А. Морозов присутствовал на открытии.

4Далее рукой С. А. Толстой вписан адрес Н. В. Давыдова.

1908 г. Октября 5. Я. П.

Когда я, еще несколько месяцев назад, услыхал о намерениях моих друзей праздновать мое восьмидесятилетие, я печатно заявил о том, что очень бы желал, чтобы ничего этого не делали. Я надеялся, что мое заявление будет принято во внимание и никакого празднования не будет.

Но случилось то, чего я никак не ожидал, а именно: начиная с последних дней августа и до настоящего дня я получил и продолжаю получать с самых разных сторон такие лестные для меня приветствия, что чувствую необходимость выразить мою искреннюю благодарность всем тем лицам и учреждениям, которые так доброжелательно и ласково отнеслись ко мне.

Благодарю все университеты, городские думы, земские управы, различные учебные заведения, общества, союзы, группы лиц, клубы, товарищества, редакции газет и журналов, приславшие мне адреса и приветствия. Благодарю также всех моих друзей и знакомых, как в России, так и за границей, вспомнивших меня в этот день. Благодарю всех незнакомых мне людей, самых разнообразных общественных положений вплоть до заключенных в тюрьмах и каторгах, одинаково дружелюбно приветствовавших меня. Благодарю юношей, девушек и детей, приедавших мне свои поздравления. Благодарю и лиц духовного звания, — хотя и очень немногих, но приветствия которых тем более дороги для меня, — за их добрые пожелания. 1Благодарю также тех лиц, которые вместе с поздравлениями прислали мне тронувшие меня подарки.

Сердечно благодарю всех приветствовавших меня, и в особенности тех из них, которые (большинство обращавшихся ко мне) совершенно неожиданно для меня и к великой моей радости выражали в своих обращениях ко мне свое полное согласно не со мною, а с теми вечными истинами, которые я старался, как умел, выражать в моих писаниях. Среди этих лиц, что было мне особенно приятно, было больше всего крестьян и рабочих.

Извиняясь в том, что не имею возможности отвечать отдельно каждому учреждению и лицу, прошу принять это мое заявление как выражение моей искренней благодарности всем лицам, выразившим мне в эти дни свои добрые чувства, за доставленную ими мне радость.

Лев Толстой.

5 октября

1908 года.

1908 г. Сентября 8. Я. П.

Когда я еще слышал о намерениях некоторых людей праздновать мое 80-тилетие, я просил о том, чтобы этого не делали. Как мне ни неловко в моем положении теперь говорить это, так как слова мои могут легко быть отнесены к притворству скромности, я просил, главное, потому, что не чувствовал в себе заслуг, соотвествующих тем намерениям хвалить меня, о приготовлениях к которым я слышал. Совершенно искренно могу сказать, что всё это последнее время я надеялся, что поймут то, что и есть истина, что я не только не заслуживаю каких-либо особенных похвал, но представляю из себя одного из самых обыкновенных людей, бесполезно и дурно прожившего большую часть своей жизни, кое-как опомнившегося под старость, 2увидевшего свои ошибки и более или менее правдиво и понятно рассказавшего про них, поймут, что желание какого-то особенного восхваления меня есть только недоразумение. Но как бы то ни было, 2случилось обратное, и в эти последние дни, около 28 августа, я получил такое количество всякого рода выражений сочувствия, которого никак не ожидал, и — опять повторяю — совершенно искренно убежден, что не заслуживаю. Выражения этих чувств доставили мне одну из величайших радостей, испытанных мною в жизни. И потому считаю себя нравственно обязанным выразить хоть в малой степени, как сумею, мою благодарность всем тем людям, которые доставили мне эту радость.

Заявлений этих, самых разнообразных, с самых разных сторон, было очень много, и все они мне были — мало сказать: приятны, но дороги и радостны. Тут были выражения сочувствия от старых прежних товарищей моих по литературе, от всех друзей и знакомых, с которыми сводила меня судьба в продолжение моей длинной жизни; были, хотя и в очень малом количестве, но тем особенно дорогие мне выражения добрых чувств от духовных лиц; были от совершенно противоположных этим письма и обращения от заключенных в тюрьмах и каторге; были все-таки и самые дорогие мне, и самые многочисленные выражения сочувствия от крестьян и рабочих. Письма эти мне были особенно дороги и потому, что исходили от самого многочисленного и значительного по своей жизни, деятельности и духовному складу сословия людей; дороги особенно потому, что выражали не только сочувствие, но полное единство 2с моими религиозными убеждениями, происходящее не от случайного согласия со мной, но от очевидно одинакового стремления к познанию той единой религиозной истины, которая свойственна нашему времени и особенно близка, как я думаю, русскому народу.

Письма эти были самые разнообразные, с самых разных концов России, и все, очевидно, имели целью только одно: выражение согласия — не со мною, а с теми истинами, которые мною кое-как были намечены и выражены. Это была для меня большая радость, за которую я выражаю свою благодарность — не ту благодарность, которую из учтивости и приличия выражают в подобных случаях, но ту истинную благодарность, которую я не могу не чувствовать, за ту неожиданную и незаслуженную радость, которую я испытал в эти дни.