Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 83

Всталъ я нынче рано и рано сѣлъ за работу, и работаю часовъ 5 сряду, и намаралѣ бумаги много, но есть ли въ этомъ мараньи толкъ или нѣтъ, — не знаю. Т. е. неправда, знаю, что есть, и потому мнѣ на душѣ легко. Какъ бы совсѣмъ иначе шла жизнь всѣхъ людей, и какъ бы они сами были счастливѣе, если бы они цѣлью своей ставили произведеніе того, чего нѣтъ, и того, что хорошо и нужно, а не удовольствіе. Удовольствія нѣтъ настоящаго другаго, какъ то, кот[орое] слѣдуетъ за произведеніемъ. Производить можно и карандаши, и сапоги, и хлѣбъ, и дѣтей, т. е. людей, и мысли, кот[орыя] питаютъ этихъ людей. Безъ произведенія чего-нибудь не можетъ быть настоящаго удовольствія, т.е. удовольствія, не смѣшаннаго съ страхомъ, страданіемъ, угрызеніемъ совѣсти, стыдомъ; и чѣмъ важнѣе произведеніе, тѣмъ больше удовольствія. Такъ это для насъ, для взрослыхъ и стариковъ; для дѣтей и молодыхъ мѣсто произведенія замѣняетъ большей частью пріобрѣтеніе знанія или искуства. Оно и у старыхъ бываетъ. Но у Аарыхъ большая доля произведенія, а малая пріобрѣтенія зн[анія] и иск[усства], а у молодыхъ на оборотъ. Когда же на мѣсто этаго станетъ исканіе удовольствій и потеряется вкусъ въ произведеніи вещей и пріобрѣтеніи зн[аній] и искуствъ, то это не шутка, а погибель.

Я вспоминаю свою молодость и помню, что я переживалъ такіе періоды; но это были періоды короткіе, это были исключенія, времена, кот[орыя] совсѣмъ вычеркнулись изъ моей памяти, о кот[орыхъ], если я вспоминаю, то вспоминаю съ омерзеніемъ. Мнѣ вспомнились потомъ слова Ермоловой, 3бывшей красавицы съ заплаткой на носу, какъ она, вопервыхъ, увѣряла меня, что я всю молодость свою танцовалъ съ ней (чего я не помню), а главное ея слова: il faut que jeunesse se passe. 4Эти слова любятъ повторять тѣ, кот[орые] въ своей vieillesse 5не вышли изъ jeunesse. 6Эти слова говоритъ, вѣрно, Груш[енька] Оболенская, 7дядя Сережа, дядя Костя. 8Jeunesse только тогда se passe благополучно, когда есть vieillesse — не знаю, какъ писать — дѣлающее свое дѣло; а когда старики сами задерутъ хвосты, т. е. будетъ отдаваться тщеславію, праздности, роскоши, то куда же залетитъ jeunesse. Нехорошо это, и главное неправда. И тотъ старикъ, кот[орый] говоритъ молодежи: то, что онъ своимъ старымъ умомъ видитъ, и говоритъ серьезно хотя бы это б[ыло] и непріятно молодежи, тотъ навѣрно гораздо больше любитъ и понимаетъ молодежь, чѣмъ Грушеньки, Ермоловы, дяди и Урусовъ, 9будто из сочувствія къ молодежи рѣзвящійся съ ними.

Получилъ твое письмо утромъ. 10Надѣюсь, что ты получишь также акуратно, и что тебѣ также это важно, какъ и мнѣ. Я всякой разъ (я замѣтилъ это за собой) подержу нѣсколько времени письмо и выбираю время, когда прочесть. Мнѣ важнѣе тебя. Въ твоемъ письмѣ отражается для меня душевное состояніе не только твое, но и дѣтей, — дома. Разумѣется, что я ошибаюсь, но по твоему письму я, какъ по термометру, слѣжу за тѣмъ, за чѣмъ я всегда чутко слѣжу — за нравственной температурой семьи — поднялась или упала? — Письмо твое нынѣшнее было хорошее, но температура, вижу, нѣсколько упала и продолжаетъ стоять низко. — Послѣ работы съѣздилъ въ Ясенки верхомъ. Погода пріятная: тихо, таетъ, туманъ; вернулся, былъ въ банѣ и теперь читалъ Еврейское евангеліе, 11и хочу раньше лечь спать. —

Прощай, милый другъ, цѣлую тебя и дѣтей. — Пріѣду въ воскресенье, если ничего не случится. — Чтò тебѣ мой вагонъ такъ не понравился, 12вагонъ этотъ есть обращикъ Москвы. Тутъ она была вся въ сжатомъ видѣ.

Я боюсь, что и это письмо нехорошо и непріятно подѣйствуетъ на тебя. Если это такъ, то прости меня. Лелю очень поцѣлуй за меня. Что малыши — 4? 13

На конверте: Москва. Долгохамовническій переулокъ, домъ Гр. Толстого. Графинѣ Софьѣ Андр[евнѣ] Толст[ой].

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой в ПЖ, стр. 242—244. Датируется на основании почтовых штемпелей: «Почтовый вагон. 14 декабря 1884; Москва. 14 декабря 1884» и слов письма: «хочу раньше лечь спать». В ПЖ датировано 14 декабря 1884 г.

1См. предшествующее письмо.

2Письмо Л. Л. Толстого не сохранилось.

3Екатерина Петровна Ермолова (1829—1910), «не замужняя старая фрейлина [с 1847 г.], жившая старыми аристократическими традициями, но хорошая, целомудренная и добрая. Говорили, что имп. Николай I предлагал ей выгодное и лестное положение при дворе, если она согласится переехать в Петербург во дворец; она от этого отказалась» (н. п. С. А.).

4[нужно, чтобы молодежь перебесилась.]

5[старости]

6[юности.]

7Кж. Аграфена Александровна Оболенская (1823—1892), с 1843 г. фрейлина. «Вывозившая в то время своих трех племянниц — княжен Оболенских, недалекая, безвредная, старая девица» (н. п. С. А.).

8К. А. Иславин.

9Сергей Семенович Урусов.

10От 11 декабря.

11«Лев Николаевич изучал пристально еврейский язык. Ему давал уроки еврейского языка в Москве раввин Минор, симпатичный и умный человек» (н. п. С. А.).

12О езде в поезде, которую Толстой описал в письме от 8 декабря, С. А. Толстая вспоминает дважды, — 10 декабря: «Сегодня вспомню это описание вагона, и такая противная от этого описания отрыжка, точно несчастье какое случилось. И потом всё письмо этим испортилось, и я дальнейшего не оценила; а твоя поездка с детьми была наверно прелестная; дети всегда и везде милы». 11 декабря: «.....ясно стало, что противно было описание вагона, и до сих пор точно меня кто грязью выпачкал» (ПСТ, стр. 283 и 286).

13Дети — Андрей, Михаил, Алексей и Александра.

1884 г. Декабря 14. Тула.

Пишу отъ Урусова. 1Мнѣ не вѣрно сказали. Онъ не выѣхалъ, a пріѣхалъ 13-го. Нынче утромъ Мар[ья] Аф[анасьевна] мнѣ сказала: князь пріѣхалъ, и я рѣшилъ поѣхать къ нему, особенно боясь, чтобы онъ самъ не вздумалъ. Всталъ рано, пошелъ походить, встрѣтилъ мужика, копавшаго руду, и отъ его безтолковости и своего барства и злости кричалъ съ нимъ и махалъ руками. Не сказалъ ему ничего непріятнаго, можетъ быть, и сказалъ, я видѣлъ, что онъ огорченъ и сконфуженъ, и Филипъ удивленъ, и пришелъ домой — стыдно, гадко, ужасно. Одно утѣшенье: Мар[ья] Аф[анасьевна] сказала, когда я спросилъ, гдѣ вчерашній супъ, и оказалось, что она его вылила Булькѣ, она сказала своей спокойной скороговоркой: впередъ наука. И мнѣ впередъ наука. Я потомъ помирился съ мужикомъ и даже осчастливилъ его; но на душѣ стыдно, и впередъ наука не утѣшаетъ. Утѣшаетъ то, что это смиряетъ. А вчера я написалъ такое строгое, скверное письмо. Я похвалился, что не болитъ печень, а она все болитъ, или, скорѣе, чувствуется; и это все отъ того. Утро все много писалъ, — кажется, порядочно. Думалъ кончить, здѣсь, но вотъ поѣздка къ Князю помѣшала. Въ 3 поѣхалъ въ Тулу верхомъ, и не разсчелъ, что по дорогѣ ледъ и ѣхать очень дурно — ѣхалъ тихо. Пріѣхалъ къ Урус[ову] и засталъ его за евангеліемъ, — сличаетъ переводы старый Фр[анцузскій] и нашъ, и дѣлаетъ соображенія и открытія для себя. Я радъ за него, что онъ живетъ въ этомъ мірѣ. Знаю, какой миръ въ этомъ мірѣ. Здоровье его, по-моему, хуже, хотя онъ считаетъ, что лучше. Онъ накормилъ меня, и мы хорошо провели вечеръ и теперь ложимся спать, 11. Я не поѣхалъ домой, какъ хотѣлъ, отъ бойкости дороги. Поѣду завтра утромъ и пріѣду ночевать къ нему.