Мигель Сервантес Сааведра - Дон Кихот

Если жена моя Тереса Панса пришлет мне письмо, то заплатите за его доставку и перешлите сюда, так как мне очень хочется узнать что-нибудь о моем доме, жене и детях. А засим, да избавит господь бог вашу милость от зловредных волшебников, и да поможет он мне подобру-поздорову закончить мое губернаторство, хоть я на это и не надеюсь, так как думаю, что благодаря заботам доктора Педро Ресио живым мне отсюда не выбраться.

Секретарь запечатал письмо и тотчас же послал гонца обратно, а сам отправился к дворецкому и майордому. Наступило время, когда им надо было закончить комедию с губернаторством Санчо, и они держали совет, как удобнее это сделать. Что же касается Санчо, то он провел вечер за составлением указов, посредством которых он надеялся поднять благосостояние жителей своего острова. Он установил строгий надзор за торговлею съестными припасами, разрешил ввоз вина отовсюду и назначил суровые наказания за всякого рода мошенничества с вином; он понизил цену на обувь, особенно же на башмаки, которые, по его мнению, стоили чрезмерно дорого; определил размеры жалованья слугам; запретил слепым распевать о чудесах, если они не могут доказать, что чудеса эти действительно совершились; учредил должность альгвасила для бедняков, но не с тем чтобы тот их преследовал, а с тем чтобы проверял, действительно ли они бедны; ибо часто маска притворного увечья и показных язв прикрывает воровские руки и здоровых пропойц. Одним словом, он сочинил столько прекрасных распоряжений, что они и по сей день соблюдаются в тех краях и носят название установлений великого губернатора Санчо Пансы .

А пока этот великий губернатор трудился над составлением своих мудрых законов, решительная перемена готовилась в его судьбе. Не следует думать, что все в нашей жизни пребывает неизменным. Напротив, все на земле совершает свой круг. За весной следует лето, за летом осень, за осенью зима, за зимой весна, — время идет себе да идет, вращаясь, как бесконечное колесо. Человеческая жизнь мчится к своему концу быстрее ветра, не ведая земного возрождения. Мы говорим об этом не из желания прославиться своею мудростью, а только для того, чтобы читателя не удивила быстрота, с какой закончилось, распалось и рассеялось, как дым, достославное губернаторство Санчо Пансы.

В седьмую ночь своего правления Санчо лежал в постели, сытый не хлебом и вином, а решением судебных дел, изданием указов и законоположений. Сон назло голоду уже начинал смыкать его глаза, как вдруг до него донеслись такие оглушительные крики и колокольный звон, что ему показалось, будто весь остров проваливается. Он присел на кровати и стал внимательно вслушиваться, стараясь угадать, что значит это великое смятение. Однако он ничего не мог понять, ибо к звону колоколов и крикам вскоре присоединились звуки бесчисленных труб и барабанов, что еще больше испугало Санчо. Тогда он вскочил с постели, всунул ноги в туфли, так как пол в его комнате был сыроват, и, не успев набросить даже халата, побежал к дверям, открыл их и с ужасом увидел приближающихся людей с зажженными факелами и обнаженными шпагами в руках. Все они громко кричали:

— К оружию, к оружию, сеньор губернатор! Полчища врагов напали на наш остров, и мы погибли, если только ваше искусство и мужество не спасут нас.

С ужасным шумом, в неистовстве и смятении толпа ворвалась в спальню Санчо, растерянного и оторопевшего от всего, что он видел и слышал. Один из прибежавших крикнул ему:

— Вооружайтесь скорее, сеньор, если не хотите погибнуть и погубить наш остров!

— Да зачем мне вооружаться? — ответил Санчо. — Что я стану делать с оружием? Это лучше было бы поручить моему господину Дон Кихоту. Он бы покончил одним махом, и все вы были бы в безопасности, а я, грешный человек, ничего не понимаю в военном деле.

— О сеньор губернатор, — сказал другой, — что за малодушие! Вооружайтесь скорее, ваша милость, выходите на площадь, будьте нашим вождем и полководцем, потому что вам как нашему губернатору по праву принадлежит это звание.

— Коли так — нечего делать, вооружайте меня! — в отчаянии воскликнул Санчо.

Тогда воины схватили два больших щита и, не позволив Санчо надеть верхнее платье, нацепили эти щиты на него, один спереди, а другой сзади, а затем они накрепко стянули щиты веревкой, так что Санчо был крепко зажат между ними и стоял прямо, как веретено, не имея возможности согнуть колени или сделать шаг вперед. В руки ему сунули копье, на которое он оперся, чтобы удержаться на ногах. Затем ему предложили, не медля ни минуты, стать во главе войск, дабы ободрять бойцов. «Дело, наверное, пойдет на лад, — говорили они, — если великий губернатор согласится быть их светочем и компасом».

— Да как же мне идти, несчастному, — воскликнул Санчо, — когда эти проклятые доски мешают мне пошевелиться! Все, что вам остается, это взять меня на руки и поставить где-нибудь в дверях, а я буду защищать их копьем и собственным телом.

— Идите, сеньор губернатор, — ответил один из воинов, — вам мешают двинуться с места не столько щиты, сколько страх. Спешите, — уже поздно, а число неприятелей все возрастает, крики все громче, и опасность все больше.

Они так понукали и бранили его, что несчастный губернатор попытался наконец двинуться с места и тут же грохнулся на землю с такой силой, что ему показалось, будто он разлетелся на тысячу кусков. Он так и остался лежать на полу, словно черепаха, стиснутая и замкнутая в своей броне, или лодка, занесенная песком. Но даже и теперь насмешники не почувствовали к Санчо ни малейшей жалости. Они потушили факелы, стали еще громче орать, взывать к оружию и топтать бедного Санчо, без устали колотя мечами по его щитам. Бедному губернатору пришлось бы совсем плохо, если бы ему не удалось сжаться в комок и спрятать голову под щит. Полузадавленный, задыхающийся, весь в поту, он поручил себя богу и от всего сердца молился о спасении. Между тем суматоха продолжалась. Одни спотыкались о его тело, другие падали прямо на него, а какой-то молодчик вскочил к нему на грудь, как на сторожевую башню, и во все горло орал: