Мигель Сервантес Сааведра - Дон Кихот

— Этого мне довольно, чтобы убедиться в вашем заблуждении, — сказал Дон Кихот, — но оно рассеется, как только нам приведут наших коней; с помощью божьей, моей дамы и моего меча, мне понадобится меньше времени, чтобы увидеть ваше лицо, чем понадобилось бы вам, чтобы поднять забрало. Тогда вы убедитесь, что я — не тот побежденный вами рыцарь, за которого вы меня принимаете.

На этом разговор и кончился. Они вскочили на коней, и Дон Кихот повернул Росинанта, чтобы как следует разогнать лошадь при нападении на противника; то же сделал и рыцарь Леса. Но не успел Дон Кихот отъехать на двадцать шагов, как рыцарь Леса закричал ему:

— Помните же, сеньор рыцарь, наш уговор: побежденный отдаст себя во власть победителя.

— Помню, — отвечал Дон Кихот, — но при этом победитель не может приказать и повелеть побежденному ничего такого, что противоречило бы правилам рыцарства.

— Разумеется, — сказал рыцарь Леса.

В это время Дон Кихот случайно взглянул на необычайный нос оруженосца и был поражен его размерами и цветом не менее, чем Санчо. Он решил, что это какое-то чудовище из тех, что описываются в сказках, или новая порода человека, еще нигде не встречавшаяся. Санчо же, увидев, что Дон Кихот отъехал в сторону, не пожелал оставаться наедине с носачом, боясь, как бы тот не завязал с ним драки. Поэтому он вприпрыжку побежал за своим господином. Когда же Дон Кихоту пришло время повернуть Росинанта обратно и броситься на своего противника, Санчо воскликнул:

— Умоляю вас, ваша милость, прежде чем вы устремитесь навстречу врагу, помогите мне взобраться на этот дуб. Оттуда мне будет удобнее наблюдать за вашим поединком с этим рыцарем.

— Вернее сказать, Санчо, — ответил Дон Кихот, — ты хочешь взобраться повыше на подмостки, чтобы в полной безопасности смотреть на бой быков.

— Скажу вам правду, — ответил Санчо, — чудовищный нос этого оруженосца внушает мне такой ужас, что я не решаюсь оставаться с ним наедине.

— Да, нос у него такой, — сказал Дон Кихот, — что, не будь я Дон Кихотом, я бы тоже испугался. Ну, что же, иди сюда, я помогу тебе взобраться на дерево.

Пока Дон Кихот подсаживал своего оруженосца на дуб, рыцарь Леса отъехал на положенное расстояние. Думая, что Дон Кихот готов к битве, он повернул своего коня и поскакал навстречу противнику. Увидя, однако, что Дон Кихот подсаживает Санчо на дерево, он натянул поводья и остановился на полпути. Но Дон Кихоту показалось, что противник уже наскакивает на него. Поэтому он так яростно вонзил шпоры в тощие бока Росинанта, что конь в первый раз в жизни пустился вскачь. При виде мчавшегося на него Дон Кихота рыцарь Леса начал изо всех сил шпорить свою лошадь, которая была ничем не лучше Росинанта.

Однако лошадь заупрямилась и не хотела двинуться с места; а пока он расправлялся с упрямым животным, Дон Кихот налетел на него с такой стремительностью, что бедный рыцарь не успел даже взять копье наперевес. Он получил могучий удар в грудь, перелетел через круп лошади и так грохнулся оземь, что не мог более пошевелить ни рукой, ни ногой, словно убитый насмерть.

Как только Санчо заметил, что противник Дон Кихота упал, он слез с дуба и опрометью бросился к своему господину. А Дон Кихот спрыгнул с Росинанта, подбежал к рыцарю Леса и принялся отстегивать его шлем, чтобы узнать, не убит ли он, и вдруг увидел… Но как сказать, кого он увидел, не возбудив в читателе удивления, изумления и ужаса? Он увидел лицо, облик, внешность, наружность, образ и подобие самого бакалавра Самсона Карраско! Пораженный изумлением, он громко закричал:

— Беги сюда, Санчо, взгляни на него! Ты не поверишь своим глазам. Скорей, сынок, посмотри, что может сделать магия и как могущественны колдуны и волшебники.

Санчо подбежал, взглянул на лицо поверженного рыцаря и принялся креститься и поминать святых. Затем, испуганный и удивленный свыше всякой меры, он сказал Дон Кихоту:

— Мое мнение таково, сеньор мой, что вам бы следовало всадить ваш меч в рот этого оборотня, прикинувшегося бакалавром Самсоном Карраско. Как знать! Быть может, вы уничтожите одного из ваших врагов-волшебников.

— Ты прав, Санчо, — ответил Дон Кихот, — ибо чем меньше врагов, тем лучше.

И он обнажил меч, чтобы привести в исполнение совет Санчо, но как раз в эту минуту подбежал оруженосец рыцаря Леса. Он совершенно преобразился; его страшный лиловый нос куда-то исчез. Оруженосец кричал:

— Остановитесь, ваша милость сеньор Дон Кихот. Что вы делаете? Ведь у ваших ног лежит ваш друг бакалавр Самсон Карраско, а я его оруженосец.

— А где же твой нос? — вне себя от изумления закричал Санчо, перебивая его.

— Он у меня здесь, в кармане, — ответил тот и вытащил маскарадный нос из лакированного картона.

А Санчо, вглядевшись попристальней в оруженосца, изумленно воскликнул:

— Святая Мария, помилуй меня! Да ведь это мой сосед и кум Томе Сесьяль.

— А то кто же? — отвечал оруженосец, лишенный своего страшного носа. — Да, я Томе Сесьяль, друг мой и кум Санчо Панса. Потом я расскажу вам, как я сюда попал. Но, ради бога, упросите сеньора вашего господина, чтобы он не убивал рыцаря Леса. Клянусь вам всеми святыми, что это не кто иной, как дерзкий и безрассудный бакалавр Самсон Карраско, наш односельчанин.

Между тем рыцарь Леса пришел в себя. Тогда Дон Кихот приставил к его горлу острие обнаженного меча и сказал:

— Вы умрете, рыцарь, если не признаете, что несравненная Дульсинея Тобосская превосходит своей красотой вашу Касильдею Вандальскую. Вы должны также обещать мне отправиться в город Тобосо и рассказать моей даме все, что случилось. Затем вы вернетесь ко мне — слава моих подвигов позволит вам найти меня — и поведаете мне о вашей встрече с владычицей моего сердца. Вы видите, что мои требования не нарушают обычаев странствующих рыцарей и не противоречат нашему уговору.

— Признаю, — отвечал поверженный рыцарь, — что грязный и рваный башмак сеньоры Дульсинеи Тобосской лучше, чем нечесаная, но опрятная голова Касильдеи, и обещаю отправиться к вашей даме, вернуться обратно и дать вам подробный отчет, которого вы от меня требуете.

— Кроме того, я требую, чтобы вы признали, — продолжал Дон Кихот, — что побежденный вами некогда рыцарь не был и не мог быть Дон Кихотом Ламанчским, несмотря на свое сходство с ним. А я со своей стороны признаю и верю, что хотя вы кажетесь бакалавром Самсоном Карраско, но все же вы — не он, а кто-то другой. Это мои враги придали вам его вид, чтобы я отнесся к вам с меньшей суровостью, чем следовало.