Джейн Остен - Эмма

Эмме не хотелось быть на равных с дамами, подобными миссис Элтон, миссис Перри и миссис Коул, которые силой проникнут всюду. Сознавая к тому же, что у нее нет никакого права считать себя подругой мисс Ферфакс, она покорилась и лишь спросила у миссис Бейтс об аппетите и диете ее племянницы. Не может ли она чем-то помочь хоть здесь? При упоминании об аппетите бедная мисс Бейтс очень расстроилась, и к ней вернулась ее разговорчивость: Джейн почти ничего не ест! Мистер Перри посоветовал кормить больную сытными, питательными блюдами, но все, чем они располагают (ни у кого еще не было столь заботливых соседей), ей не по вкусу.

Приехав домой, Эмма тут же призвала экономку и обследовала съестные припасы; вскоре для мисс Бейтс была спешно отправлена корзинка маниоки высшего качества с самой теплой запиской. Через полчаса приношение привезли обратно, с тысячей благодарностей от мисс Бейтс, но, по ее словам, «милая Джейн не успокоится, пока маниоку не вернут; она не может принять такой дар, и, более того, она настаивает на том, что ни в чем не нуждается».

Вечером Эмма узнала, что Джейн Ферфакс видели гуляющей по лугам в некотором отдалении от Хайбери… А утром она, под предлогом того, что не в силах совершать моцион, столь решительно отказалась от совместной прогулки с Эммой в карете! Учитывая все обстоятельства, Эмма поняла: Джейн решилась ни за что не принимать от нее знаков внимания. Эмме стало грустно, очень грустно. Сердце ее сжималось от жалости. Какое ожесточение, какая непоследовательность и какая слабость! Обидно, что ее сочли столь недостойной дружбы, столь неспособной на истинное чувство! Но она утешалась мыслью о том, что намерения у нее самые добрые, она говорила себе: знай мистер Найтли обо всех ее попытках помочь Джейн Ферфакс, смоги он заглянуть ей в душу, он не нашел бы в ее адрес ни слова упрека.

Однажды утром, спустя дней десять после кончины миссис Черчилль, Эмму попросили сойти вниз к мистеру Уэстону, который «и пяти минут не может остаться, но ему крайне важно поговорить с нею». Он встретил ее у двери в гостиную и, едва поздоровавшись, немедленно понизил голос, чтобы ее отец не смог подслушать:

– Сможете ли вы прийти сегодня утром… в любое время… в Рэндаллс? Постарайтесь прийти, если можно. Миссис Уэстон хочет вас видеть. Она должна поговорить с вами.

– Она нездорова?

– Нет-нет! Вовсе не то… только слегка взволнована. Она готова была уже приказать закладывать карету и ехать к вам, но ей необходимо повидать вас одну, потому что, видите ли… – он кивнул в сторону отца Эммы, – хм… Так вы сможете приехать?

– Конечно. Прямо сейчас, если вам угодно. Раз вы так просите, я не могу вам отказать. Но что же случилось? Она правда не заболела?

– Нет-нет, уверяю вас! Но не спрашивайте меня ни о чем. Вы все узнаете в свое время. Совершенно невероятное дело! Тс-с-с!

Угадать, что же все это значит, было невозможно даже Эмме. Судя по его виду, случилось нечто совершенно из ряда вон выходящее. Но раз ее друг чувствует себя хорошо, Эмма постаралась взять себя в руки и, предупредив батюшку, что она идет прогуляться, вместе с мистером Уэстоном вышла из дому. Оба они быстрым шагом направились в Рэндаллс.

– Ну а теперь, – сказала Эмма, когда они вышли из ворот Хартфилда, – теперь, мистер Уэстон, прошу, расскажите мне, что же случи лось.

Однако он был непреклонен.

– Нет-нет. Не спрашивайте. Я обещал жене, что рассказ предоставлю ей. Она изложит вам все лучше меня. Проявите терпение, Эмма… Она лучше вас подготовит…

– Подготовит? К чему? – Эмма пришла в ужас и остановилась. – Боже всемогущий! Мистер Уэстон, расскажите мне все немедленно! Что-то случилось на Бранзуик-сквер? Да-да, я знаю, там что-то случилось! Говорите же, умоляю, расскажите мне все сейчас же!

– Нет-нет, вы заблуждаетесь.

– Мистер Уэстон, не шутите со мной! Подумайте, сколько моих близких находятся сейчас на Бранзуик-сквер. С кем из них случилось несчастье? Заклинаю вас всем, что только есть святого, – и не пытайтесь ничего от меня скрыть!

– Эмма, слово даю…

– Слово? Отчего же вы не говорите «честное слово»? Отчего не даете честного слова в том, что ни с кем из них не случилось ничего плохого? Боже! Что же такого предстоит мне услышать, если это не имеет отношения ни к кому из моих близких?

– Даю вам честное слово, – заявил он очень серьезно, – что ни с кем из них ничего не случилось. Дело ни в малейшей степени не связано ни с одним существом, носящим фамилию Найтли.

К Эмме вернулись силы, и она продолжала путь.

– Я был не прав, – вздохнул он, – сказав, что вас необходимо подготовить. Не следовало употреблять такое выражение. На самом деле это не связано с вами… только со мной… то есть мы так надеемся. Хм! Короче говоря, дорогая моя Эмма, вам не о чем беспокоиться. Я не говорю, что история особенно приятная, однако все могло бы быть куда хуже… Если мы поторопимся, то скоро будем в Рэндаллсе.

Эмма поняла, что придется набраться терпения, теперь ожидание не стоило ей таких усилий. Однако она больше ни о чем не спрашивала, а только напрягла свое воображение. Вскоре она пришла к выводу, что, возможно, дело касается денег – всплыли какие-либо неблагоприятные семейные обстоятельства, связанные с недавними событиями в Ричмонде. Воображение ее активно заработало… Может быть, обнаружилось, что у миссис Черчилль имеется с полдюжины незаконнорожденных детей, и бедному Фрэнку ничего не светит… Такой поворот, хотя и весьма нежелательный, не станет для нее ударом. Только слегка подстегнет ее живое любопытство.

– Кто это сейчас проехал верхом? – спросила она по пути, более чтобы помочь мистеру Уэстону сохранить тайну, чем из истинного интереса.

– Не знаю… Кто-то из Отуэев, не Фрэнк. Это не Фрэнк, уверяю вас. Его вы не увидите. Сейчас он уже на полпути в Виндзор.

– Значит, ваш сын приезжал сюда?

– Ох… да… А вы не знали? Ну… собственно… да…

Какое-то время он собирался с мыслями, затем добавил куда осторожнее и сдержаннее:

– Да, Фрэнк заезжал утром… просто узнать, как мы поживаем.

Они прибавили шагу и скоро были уже в Рэндаллсе.

– Ну, дорогая, – заявил мистер Уэстон, едва войдя, – я привел ее. Надеюсь, что скоро тебе полегчает. Оставляю вас вдвоем. Тянуть нет смысла. Если понадоблюсь, я буду неподалеку. – И Эмма явственно расслышала, как он прибавил, понизив голос, перед тем, как выйти из комнаты: – Слово свое я сдержал. Она ни о чем не догадывается.

Миссис Уэстон выглядела так плохо и была так взволнована, что опасения вернулись к Эмме. Как только они остались вдвоем, она воскликнула:

– Что же случилось, милый друг? Насколько я поняла, что-то очень неприятное? Прошу вас, расскажите же мне, наконец! Всю дорогу меня терзали смутные сомнения. Мы с вами обе ненавидим мучиться неизвестностью, так не мучьте же меня долее! Поделитесь со мной, что бы это ни было, и вам самой станет легче.