Джейн Остен - Нортенгерское аббатство

Генерал, заметив, с какой тревогой она озирается по сторонам, уже начал говорить о том, что эта комната чересчур мала, да и мебель здесь довольно простая, – все, мол, рассчитано на удобство и тому подобное. Однако же, он не преминул отметить, что в аббатстве имеется несколько помещений, достойных ее внимания. Рассказывая, в частности, о дорогостоящей позолоте в одной из комнат, он вдруг достал часы и обнаружил, что уже без двадцати минут пять. Это, похоже, означало, что настала пора расходиться. Мисс Тилни сразу же схватила Кэтрин за руку и повела ее в такой спешке, которая могла указывать лишь на то, что в Нортенгере вся семья живет строго по часам и не терпит непунктуальности.

Возвращаясь через просторный холл с высоким потолком, они направились к широкой дубовой лестнице, которая после бесчисленных пролетов и площадок вывела их наконец к длинной галерее. С одной ее стороны в ряд тянулись двери, с другой – окна, которые, насколько успела заметить Кэтрин, выходили на прямоугольный внутренний дворик. Мисс Тилни провела ее в одну из комнат и, едва ли высказав надежду, что ей здесь понравится, отправилась обратно, попросив ее напоследок по возможности не менять туалета.

Одного взгляда Кэтрин вполне хватило, чтобы убедиться, что ее комната совсем не похожа на ту, которую обрисовал Генри, тщетно пытаясь запугать ее. Она вовсе не была слишком большой, и Кэтрин не обнаружила здесь ни гобеленов, ни бархатных покрывал. Стены были оклеены обоями; пол – застлан ковром; окна – ничуть не хуже и не лучше тех, что она уже видела внизу, в гостиной; мебель, хотя и не отвечавшая последнему писку моды, – красивая и удобная; так что общую атмосферу никак нельзя было назвать невеселой. Заставив себя, тем не менее, успокоиться, она решила не терять пока времени на то, чтобы все осмотреть тщательнейшим образом, ибо слишком боялась вызвать у генерала немилость любым своим опозданием. Потому, поспешно сбросив с себя верхнюю одежду, она принялась развязывать льняной пакет, который уже доставили наверх. Именно в этот момент она вдруг заметила большой высокий сундук, стоявший впритык к камину. При виде его она даже вздрогнула. Забыв обо всем на свете, Кэтрин уставилась на него, не осмеливаясь даже пошевелиться. И тут на нее обрушился новый поток мыслей: «Вот так так! Такого я уж точно не ожидала! – Огромный тяжелый сундук! Интересно, что в нем может быть? Почему его поставили именно сюда? Задвинули зачем-то – видимо, подальше от посторонних глаз. Я должна заглянуть в него. Чего бы мне это не стоило. Обязательно загляну – и прямо сейчас, пока еще светло. Если я не потороплюсь и прожду до вечера, у меня может не хватить свечи».

Она подошла и внимательно его осмотрела: сколочен он был из кедра и украшен инкрустациями из какого-то более темного дерева, из которого для сундука также была изготовлена подставка, примерно в один фут высотой. На нем висел серебряный замок, уже совсем потускневший от старости; с обеих сторон виднелись остатки ручек (тоже серебряных), сломанных, скорее всего, раньше времени от, возможно, неосторожного использования; а сверху на крышке красовалась зашифрованная надпись, выполненная все из того же металла. Кэтрин склонилась над ним, но, как бы пристально она не всматривалась, ей так и не удавалось что-либо разобрать. Она никак не могла взять в толк, почему у нее получается, что последняя буква – «Т». В любом случае, странно, что здесь делает этот сундук. Если он изначально не принадлежал семье Тилни, какими же путями он попал в их дом?

Ее любопытство нарастало с каждой минутой. Наконец, схватив дрожащими руками замок, она решила, во что бы то ни стало, узнать хотя бы, что там внутри. Крышка сундука едва поддавалась, но Кэтрин все же, хотя и с большим трудом, сумела поднять ее на несколько дюймов. В дверь ее комнаты вдруг кто-то постучал. От неожиданности Кэтрин вздрогнула и разжала руки – крышка тяжело опустилась на прежнее место. Оказалось, что в столь неподходящий момент пожаловала всего лишь служанка мисс Тилни, которую та отправила узнать, не нужна ли мисс Морланд какая-нибудь помощь. Кэтрин сразу же отпустила служанку, чей приход, однако, заставил ее опомниться и, несмотря на жгучее желание разгадать тайну, заняться своим туалетом, дабы не вышло какой задержки. Но дела у нее продвигались слишком медленно, ибо все ее мысли были по-прежнему обращены к предмету, вызывавшему в равной степени и интерес, и тревогу. Но как бы сундук не манил к себе, ей пришлось отказаться от второй попытки.

Однако, едва продев руки в рукава платья, Кэтрин решила, что ее наряд уже почти готов и потому она, наконец, может дать волю своему любопытству. Уж одна минутка у нее точно найдется! Каких бы трудов ей это не стоило, она все-таки поднимет крышку, если ее, конечно, не удерживают сверхъестественные силы. Настроив себя так решительно, она подскочила к сундуку – и ее уверенность не обманула ее: хорошенько поднатужившись, она-таки сумела откинуть крышку. Ее изумлению не было предела – перед ней лежало аккуратно сложенное белое стеганое покрывало, занимавшее самое дно сундука.

Она стояла и с удивлением рассматривала результат своих переживаний, когда в комнату вошла мисс Тилни, обеспокоенная тем, готова ли ее подруга. Кэтрин, полной разочарования, стало еще и стыдно за то, что ее застали за столь пустыми поисками.

– Какой интересный старинный сундук, не правда ли? – начала говорить мисс Тилни, пока Кэтрин торопливо закрывала его. – Трудно сказать, сколько поколений он уже пережил. Как он оказался в этой комнате, я, честно говоря, и не знаю, но я никогда не пыталась от него избавиться, ведь он может еще сгодиться, скажем, для хранения шляп. Плохо, конечно, что он настолько громоздкий, что не каждому под силу его открыть. Но, по крайней мере, в том углу он не мешается под ногами.

Кэтрин была не расположена к беседе. Раскрасневшись от стыда, она стояла перед зеркалом и завязывала платье. Мисс Тилни осторожно намекнула на то, что они могут опоздать; и уже через полминуты девушки вдвоем неслись вниз по лестнице. Их опасения были совсем не напрасны, ибо генерал Тилни уже расхаживал взад-вперед по гостиной, держа в руке часы. Как только они появились, он со всей силы ударил в колокол и приказал:

– Ужин на стол – немедленно!

Кэтрин бросило в дрожь, когда она услышала его резкий голос; бледная и уставшая, она тихо села на стул, с отвращением думая обо всех этих старых сундуках. Генерал, посмотрев на нее, вспомнил об учтивости и принялся бранить дочь за то, что она вела себя неразумно, поторапливая свою милую подругу, которая никак не может теперь отдышаться, тогда как спешить было совершенно незачем. Кэтрин еще больше стало не по себе, так как именно из-за нее бедной Элеаноре приходилось выслушивать морали отца. Наконец, все успокоились и сели за стол. Благодушные улыбки генерала и ее собственный аппетит позволили Кэтрин немного расслабиться.