Джейн Остен - Нортенгерское аббатство

Едва она успела придти к такому выводу, как тропинка вывела их прямо к самому генералу. Кэтрин стоило больших усилий сдержать все свое негодование; тем не менее, она заставила себя идти опять рядом с ним, слушать его и даже улыбаться, когда улыбался он. Не получая теперь никакого удовольствия от живописных пейзажей, она продолжала свою прогулку уже без всякого интереса. Генерал заметил эту апатию и, справившись о ее самочувствии (что, казалось бы, упрекало ее в том, что она составила такое плохое о нем мнение), стал настаивать на том, чтобы они с его дочерью как можно скорее вернулись в дом. Он же задержится еще на четверть часа. Таким образом, они снова расстались. Однако не прошло и нескольких секунд, как он отозвал Элеанору, чтобы предупредить ее не показывать мисс Морланд аббатство до его возвращения. Кэтрин показалось странным, что он уже во второй раз пытается отложить то, чего она ждала с особым нетерпением.

Прошел целый час, прежде чем генерал вернулся. Все это время его юная гостья провела не с самыми лучшими о нем мыслями. Это затянувшееся отсутствие, его уединение во время их прогулки – все говорило о том, что он не находит себе покоя и его совесть нечиста. И вот, наконец, он появился. Но какими бы тайными не были его намерения, они не мешали ему улыбаться. Мисс Тилни, отчасти понимавшая желание своей подруги осмотреть их дом, вскоре сама заговорила на эту тему; и ее отец, не собиравшийся более откладывать экскурсию, чем очень удивил Кэтрин, и задержавшийся всего лишь на пять минут, распорядившись, чтобы к их возвращению в комнату принесли десерт, был, наконец, готов сопровождать их.

С гордым видом и величавой походкой, что отнюдь не ускользнуло от глаз начитанной Кэтрин, он провел их через холл, через общую гостиную и какое-то неиспользуемое помещение, после чего они оказались в настолько великолепной комнате, что от ее размеров и роскошной мебели захватывало дух. Это была гостиная, предназначенная лишь для особо важных людей.

– Какая огромная, какая замечательная комната! – вот все, что могла сказать Кэтрин, ибо она едва ли обращала внимание на такие мелочи, как цвет атласной обивки. Все достоинства были подробно описаны самим генералом; однако сколько сил и средств ушло на то, чтобы со вкусом обставить ту или иную комнату, для Кэтрин не имело никакого значения – ее совершенно не интересовала мебель, изготовленная позже пятнадцатого века. Когда генерал был, в конце концов, удовлетворен собственным рассказом, они прошли в библиотеку, собрание книг в которой, правда, совсем не привело Кэтрин в восторг. Пробежавшись взглядом по одной из полок, она не остановилась ни на одном названии и готова была идти дальше. Однако число комнат, оставшихся без ее внимания, похоже, подходило к концу. Каким бы огромным не выглядело здание, она уже, оказывается, осмотрела большую его часть, включая кухню и шесть-семь комнат, расположенных с трех сторон внутреннего двора. Когда ей сказали об этом, она очень удивилась и решила, что в доме, должно быть, имеется еще много тайных помещений. Таким образом, они направились к холлу, до которого оставались не представлявшие никакого интереса комнаты с видом на двор и редкие коридоры, которые никак нельзя было назвать запутанными. Она несколько оживилась, когда узнала, что им предстоит пройти через то, что когда-то было монастырем, но заглянуть хотя бы в одну келью ей так и не удалось. Сразу же после этого они оказались в бильярдной, а затем в личной комнате генерала. Наконец, повернув совсем не в ту сторону, она отстала от остальных и забрела в темную небольшую спальню, заваленную разбросанными повсюду книгами, ружьями и плащами, что заставило ее вспомнить о Генри.

Из столовой, которую она уже видела и которую сможет еще много раз увидеть каждый день в пять часов, генерал предложил пройти в старую кухню, будучи уверенным, что мисс Морланд найдет там много для себя интересного. То была кухня при монастыре, сложенная из громадных тяжелых камней и пропахшая дымом давно прошедших времен. Тем не менее, вид у нее был вполне современный: генерал уже успел обставить ее всеми необходимыми приспособлениями, призванными облегчать труд поваров. Монахини, должно быть, тоже бы обрадовались подобным нововведениям.

Таким образом, со стенами кухни заканчивалось все, что могло хоть как-то указывать на древность аббатства. Здания, стоявшие когда-то у четвертой стороны внутреннего двора, оказались в таком плачевном состоянии, что были снесены еще отцом генерала и заменены на новые, которые не только выглядели современно, но и использовались под всевозможные службы при доме. С наружной стороны к ним примыкали конюшни, что еще больше говорило об отсутствии единообразия в архитектуре. Кэтрин приходила в ярость от того, что есть люди, которые ради домашней выгоды готовы уничтожить то, что представляет собой неоспоримую ценность. Но времени для огорчений у нее было немного, так как генерал повел ее посмотреть на то, как во всех этих помещениях идут дела по ведению хозяйства. Кэтрин была поражена тем, с каким умом здесь все обустроено. Ей всегда казалось, что нескольких кладовых и маленькой комнатки для мытья посуды – все, что имелось у них в Фуллертоне, – вполне достаточно. Здесь же подсобных помещений было просто невероятно много, и все они, кроме того, отличались чистотой и удобством. Удивляло и количество прислуги. Куда бы они не пошли, им то делала реверанс какая-нибудь девочка в деревянных башмаках, то кланялся лакей в ливрее. И все-таки это было аббатство! До какой же степени оно не похоже на те аббатства и замки, о которых ей доводилось читать в романах! Они, наверняка, были крупнее Нортенгера, однако там всю грязную работу по дому выполняли, в лучшем случае, две служанки. И как они только справлялись? Миссис Аллен част задавалась этим вопросом. Теперь тот же самый вопрос возник в голове и у Кэтрин, растерянно наблюдавшей за суетящейся прислугой.

Они вернулись в холл и стали подниматься по главной лестнице, обращая внимание на прочность дерева и обильную художественную резьбу. Достигнув верха, все трое прошлись сначала по одной галерее, с которой открывался вход в комнату Кэтрин, а затем – по другой, только уже более длинной и широкой. Здесь ей показали три просторные спальни с отдельными туалетными комнатами. Казалось, в них было все, что только можно купить на деньги. Меблированные за последние пять лет, они выглядели идеальными во всех отношениях. Когда они осматривали последнюю спальню, генерал как бы вскользь упомянул парочку известных личностей, которые недавно удостоились чести гостить именно здесь, после чего повернулся к Кэтрин и, заулыбавшись, высказал надежду, что впредь, возможно, они будут отводиться специально для «друзей из Фуллертона». Кэтрин поняла, что этот комплимент – в ее адрес, и мысленно принялась ругать себя за то, что так плохо думает о человеке, который почтительно расположен не только к ней, но и к ее семье.